Владимир Мясоедов - Искры истинной магии

— Пятеро, — поправил его я, — Я их отравил.

— На нежить яды не действуют, — несколько неуверенно возразил кто-то из охотников.

— Смотря кто травит, — не остался в долгу я, — вам, что по следу пройти трудно? Мы с вами. Если что не дадим сожрать.

Закамуфлированного объявления в трусости аборигены не перенесли и рванули за бруколаками не хуже гончих. Им еще нас поджидать пришлось. Где — то через три километра мы наткнулись на первую тушу. Это оказался наш старый знакомец — верхолаз; судя по всему от него так несло кровью, что беднягу растерзала собственная стая. Туловище гориллы, когти ленивца и пасть акулы! На свету он впечатлял куда сильнее чем в темноте. Если бы эта тварь попыталась напасть днем не уверен, смог бы я хоть руку поднять от страха.

— Матерый! — оценил его староста, — Наверняка вожак. А чего это у него в башке торчит? Опа! Никак серебряный! Как ж вы его туда забили? И стрела в сердце! Ну вы звери, господа маги! Неужто нельзя было просто спалить беднягу, сколько ж вы ждали, пока он кровью истечет?

— Те, которых мы подпалили дальше будут, уж больно резво драпали — пообещал Ассаин с таким видом, словно не сидел всю ночь на дереве, трясясь от страха.

И верно, следующим трупом на нашем пути стал один из тех кого Алколит приласкал пламенем. Живот бруколака был разорван, а пасть окровавлена. Видимо серебро вышло из мяса и стало колоть стенки его желудка. Наверное, смерть была мучительной, потому что всю поляну как мотоблоком перепахало.

Охотники смотрели на наше трио с все большем уважением, которое возрастало по мере нахождения следующих трупов. Победное шествие было прервано воплем одного из охотников.

— Нежить! — орал селянин и натягивал лук.

У меня сердце чуть из груди не выскочило. Я сжал руками рогатину и закрутил головой, отчаянно пытаясь высмотреть атакующую тварь.

— Вон он, вон он, стреляй! — орали деревенские.

Просмотрев за полетом их стрел я увидел какого-то бомжа, ковыляющего к нам. Среди его обносков торчало две или три стрелы. Остальные щедро украшали собой окрестные деревья и подлесок. Блин, да это же не шустрые бруколаки, это обычный зомби!

Тем временем фигура приближалась, не обращая внимания на застревающие в ней стрелы.

— Знакомая рожа, — обрадовался вдруг Ассаин, — это ж тот рыцарь которому мы зубы выбили! Вот только что-то он мне не нравится в новом амплуа покойника.

И с этими словами Артем метнул в подошедшего почти вплотную мертвеца топор. Тот попал в голову, но отскочил, хотя и сбил наконец-то зомби с шага. Казалось, мертвец раздумывает, что ему дальше делать: падать или продолжать идти. Свистнули вонзившись в тело еще две стрелы, но реакции на них по прежнему не последовало. Долго думать ему не дали. Алколит подошел к покачивающейся фигруе и окатил ее пламенем из своего посоха. Рыцарь взмахнул руками последний раз в своей второй жизни и упал.

— А почему он не пах? — спросил я. — Вроде ветерок то в нашу сторону.

— Природный консервант, думаю, — откликнулся Ярослав, — иначе при такой погоде да при активном движении любой зомби сгнивал бы недели таки за две. Ну что, пойдем дальше?

И мы пошли по следу.

Все! — обрадовал я их, когда последний след завершился недвижимой тушой, — Они кончились!

— Неслабо! — прокомментировал Фолидий, — А от чего же они все-таки сдохли?

— Ну ты же сам видел, четыре из пяти совершили самоубийство.

— Но почему?

— То чем я отравил их вызывает боль. Сильную боль. Настолько что разорвать себе пузо им показалось меньшим злом.

— Знаешь, чародей, а я тебя пожалуй боюсь, — произнес после молчания староста.

— Он не чародей, он — Алхимик! — поправил его Алколит.

По возвращению в деревню мы застали странную картину. На частоколе с луками стояли люди. Вне досягаемости стрел с копьями стояли гоблины. Предводительствовал среди них тот пузатый, кторого я в свое время окрестил "Вождем". Обе стороны смотрели друг на друга и ничего не предпринимали.

— О! — изрек Фолидий, и многозначительно поднял вверх палец, — это к вам!

Угу, — мрачно подтвердил я, — вот как чувствовали, паразиты, что мы усталые и злые! Ну что, народ, пошли к ним. Нам кажись долю за епископа принесли.

— Мы с вами, — решил староста, — и телеги тоже возьмем, пригодятся.

— А трофеи?

— Не стухнут.

Завидев наш отряд гоблины обрадовались, вождь шустро выкатился вперед и протараторил: "Какя радчтовы пришли, скореебыстрее шаманзовет"

— Чего? — не понял Ассаин

— Шаман зовет, — уже медленнее повторил серокожий, — там эльфы и гномы пришли с платой за того человека.

— Ну и к чему такая спешка?

— Так Вархен же не знает сколько с них взять!!! Мы с ними по крупному едва ли не первый раз торгуем!

Теперь уже мне захотелось подгонять гоблинов. А тут еще и деревенские с нами увязались. Но ребята и так свое дело знали туго: построили лесной коридор, по которому без малейших проблем даже подвода проехала и вскоре мы прибыли в уже хорошо знакомое поселение. Местность преобразилась кардинально: повсюду сновали толпы серокожих, громко галдящих и таскающих туда сюда кулечки и мешки; были разбиты импровизированные навесы, в которых те же гоблины продавали сородичам различный хлам: корешки, ветошь, обрывки кольчуг, оружие, мясо, запечатанные кувшинчики. Похоже мы угодили прямо на ярмарку. Или народное гуляние. По самым скромным подсчетам здесь было никак не меньше десятка тысяч гоблинов. Наверняка пришлось вырубить часть леса, а то бы все не поместились. Островком среди серой толпы возвышались крытый тент, и покрытый травой пригорок по соседству. Первый охранялся крепкими бородачами таких габаритов, что сразу было понятно: танки не пройдут, их распилят и в металлолом сдадут. Гномы, без сомнения, причем на каждом столько амуниции, что хватило бы на броню для маленькой самоходки! А вот второй был занят десятком истинных арийцев: высоких, красивых, с лицами над которыми трудилась и мать-природа и отец-гример. Причем девять стояло с натянутыми луками, а один сидел за легким походным столиком и попивал вино. Даже отсюда мне был виден рубиновый блеск в хрустальном фужере.

— Слава Ленваху, наконец-то вы пришли! — как Вархен умудрился найти меня в такой толчее оставалось непонятным. — Эти карлики уже чуть не подрались с древолюбами, требуют чтобы я отдал им того церковника!

— А что дают взамен, — деловито уточнил Ассаин, — и вообще откуда здесь столько народа?

— Да это я захотел возвыситься над остальными племенами, — признался шаман, — вот и кликнул большой сход. Пообещал что здесь и эльфы и гномы торговать будут! Кто ж знал, что почти все окрестные племена припрутся? Подгорные, те хоть какую мелочевку с собой притащили, но вот ушастые… И скривился.