Роберт Джордан - Нож сновидений

«Свет безусловно благоволит Вам, Высокочтимая», – пробормотала Тайли. – «Милорд, не соблаговолите ли вы показать ваш документ Высокочтимой?» – Это все с заметно более глубоким поклоном Перрину чем тот, который она предложила Высокочтимой. Брови гладкой женщины вздрогнули.

Потянувшись, чтобы взять бумагу из его руки, она застыла, уставившись на его лицо. Она наконец обратила внимание на его глаза. Взяв себя в руки, она без внешнего удивления прочла, затем сложила бумагу снова и продолжала стоять, постукивая ею о вторую руку.

«Кажется, что вы высоко летаете, Генерал Знамени. И с очень странным спутником. Какой помощи вы – или он – ожидаете от меня?»

«Вилочник, Высокочтимая», – сказала Тайли мягко. – «Весь, что у Вас есть. Погруженный на телеги, и как можно скорее. И также, боюсь, вы должны обеспечить телеги и возниц».

«Это невозможно!» – отчеканила женщина, становясь надменной. – «Я установила строгий график еженедельной отправки готового вилочника, которого я твердо придерживалась, и я не потерплю нарушений отчетности. Вред Империи был бы невосполним. Сул’дам наталкиваются на марат’дамани повсюду».

«Прошу прощенья, Высокочтимая», – сказала Тайли, кланяясь снова. – «Если бы вы могли видеть всю картину, и позволили бы нам…»

«Генерал Знамени», – вмешался Перрин. Очевидно, это было досадным препятствием, и он постарался сохранить на лице бесстрастность, но он не смог избежать хмурого взгляда. Он не мог быть уверен, что и пяти тонн сырья будет достаточно, а она пыталась договориться о меньшем количестве! Его разум работал, пытаясь найти выход. На его взгляд, быстрая мысль была дрянной мыслью, так как она вела к ошибкам и несчастьям, но у него не было иного выбора. – «Возможно, конечно, это не интересует Высокочтимую, но Сюрот, обещала смерть и нечто хуже, если что-то помешает ее планам. Не думаю, что ее гнев пойдет дальше нас с вами, но она действительно говорила, что следует забрать все».

«Конечно, Высокочтимая не будет затронута гневом Верховной Леди», – голос Тайли звучал, словно она не была столь в этом уверенна.

Женщина тяжело задышала, синий овал с золотыми руками заколебался. Она поклонилась Перрину так же глубоко, как и Тайли. – «Мне будет нужен остаток дня, чтобы собрать достаточное количество телег и загрузить их. Достаточно ли этого, милорд?»

«Это еще мне пригодится, не так ли?» – сказал Перрин, выдергивая записку из ее руки. Она отпустила ее неохотно и с жадностью наблюдала, как он прячет ее в карман.

Снаружи, Генерал Знамени покачала головой, усаживаясь в седло. – «Иметь дело с Малыми Руками всегда трудно. Никто из них не разговаривает ни с кем ниже себя по рангу. Я думала, что этим занимается кто-то Четвертого или Пятого Ранга, но и тогда это было бы очень не просто. Когда я увидела, что у нее Третий Ранг – всего лишь двумя ступенями ниже Руки самой Императрицы, да живет она вечно – я была уверена, что мы уедем ни с чем или не более, чем с несколькими сотнями фунтов. Но Вы провернули это красиво. Рискованно, но, тем не менее, красиво».

«Да, никто не хочет собственной смерти», – сказал Перрин, когда они выехали со двора конюшни в город, оставив с носом всех позади. Теперь им следовало ждать обоз и, возможно, подыскать гостиницу. Нетерпение горело в нем. Свет, помоги, чтобы не пришлось ночевать.

«Так ты не знал», – выдохнула смуглая женщина. – «Та женщина знала, что она стоит на грани смерти, как только она прочитала слова Сюрот, но была готова рисковать этим, чтобы сохранить свою службу на благо Империи. Малая Рука Третьего Ранга имеет достаточное положение, чтобы избежать смерти во время разбирательства о содеянном. Но вы использовали имя Сюрот. В большинстве случаев это нормально, кроме как при обращении к самой Верховной Леди, конечно, но с Меньшей Рукой использование ее имени без ее титула подразумевало, что Вы были либо невежественный местный житель, либо любовник Сюрот. Свет Вам благоприятствовал, и она решила, что Вы близки».

Перрин безрадостно рассмеялся. Шончан. И возможно также та’верен.

«Скажите, если вопрос вас не оскорбляет, у вашей леди сильные связи, или возможно богатая земля?»

Это удивило его так, что он крутанулся в седле, чтобы взглянуть на нее. В этот миг что-то сильно ударило его в грудь, вызвав огненную реку боли поперек его груди, и ударило его в руку. Позади него, лошадь ржала от боли. Ошеломленный, он уставился на стрелу, торчащую из его левой руки.

«Мишима», – отчеканила Генерал Знамени, напирая на слова, – «то четырехэтажное здание с соломенной крышей, между двумя черепичными крышами. Я видела движение на крыше».

Выкрикнув команду, следовать за ним, Мишима поскакал вниз по людной улице с шестью шончанскими копейщиками, подковы зацокали по брусчатке. Люди отскакивали с дороги. Другие смотрели. Никто на улице, казалось, не понял, что случилось. Двое других копейщиков соскочили с седел, направляясь к дрожащему коню у которого стрела торчала из плеча. Перрин перебирал сломанную пуговицу, свисающую на нитке. Шелковая куртка был разрезана, начиная от пуговицы, поперек груди. Кровь струилась, пропитывая его рубашку, вниз по его руке. Если бы он тогда не повернулся, стрела прошла бы сквозь сердце вместо его руки. Возможно, вторая стрела тоже попала бы в него, но и одной было достаточно. Двуреченскую стрелу так легко было не отклонить.

Кайриэнцы и Taйренцы столпились вокруг него, когда он слез с коня. Каждый предлагал ему помощь, в которой он не нуждался. Он вытянул свой поясной нож, но Камайли забрала его и ловко подрезала древко, так что она смогла обломить его прямо у тела. Это вызвало острый толчок боли, прокатившийся вниз по руке. Она, казалось, не обращала внимания на кровь на своих пальцах, просто вытянула из рукава носовой платок с кружевами, более светлого оттенка зеленого цвета, чем это в обычае у кайриэнцев, и вытерла их, затем исследовала конец древка, торчащий из его руки, чтобы удостовериться, что нет никаких щепок.

Генерал Знамени тоже слезла со своего гнедого и нахмурилась. – «Мой взор потуплен из-за вашего ранения, милорд. Я слышала, что в последнее время преступность растет. Поджоги, грабежи, убийства, совершенные без видимой причины. Я должна была защищать Вас лучше».

«Сожмите зубы, милорд», – сказал Барманес, завязывая кожаный шнур на древке над острием стрелы. – «Вы готовы, милорд?» – Перрин сжал челюсти и кивнул, и Барманес дернул. Перрин подавил стон.

«Ваш взор не потуплен», – сказал он хрипло. Чтобы это не значило. Было что-то недоброе в том, как она это сказала. – «Никто не просил вас ходить за мной с пеленкой и соской. Я уж точно не просил». – Неалд протолкался через толпу, окружившую Перрина, держа руки наготове, но Перрин остановил его. – «Не здесь, парень. Люди могут увидеть». – Народ на улице наконец заметил происходящее и собрался поглазеть, взволнованно переговариваясь друг с другом. – «Он может Исцелить это, так, что вы никогда не узнаете, что я был ранен», – объяснил Перрин, пробуя согнуть руку. Он вздрогнул. Это была плохая мысль.