Роберт Джордан - Нож сновидений

Въезжая в город, Ранд в последний раз бросил взгляд на удаляющийся паровой фургон. «Поразительно» – едва ли было подходящим для него словом. Сотня повозок или всего пятьдесят – всего! – скорее тут подошло бы слово – «невероятно». Что будет, если торговцы станут использовать такие машины вместо лошадей? Правда, подобное маловероятно. Торговцы известны консервативностью, а не страстью к нововведениям. Отчего-то, Льюс Тэрин вновь принялся хохотать.

Тир не мог сравниться красотой ни с Кэймлином, ни с Тар Валоном. По-настоящему широких улиц в нем было немного. Но, он был громадный, широко разросшийся, и являлся одним из крупнейших городов мира. И, как большинство крупных городов, волей-неволей рос довольно бестолково. На спутанных в беспорядочный клубок улицах крутые черепичные крыши гостиниц соседствовали с остроконечными шиферными кровлями конюшен. Бок о бок с массивными куполами дворцов знати в небо возносились шпили высоких, окруженных балконами башен. Верхушки башен и белоснежных куполов сверкали под утренним солнцем. Лавки кузнецов и ножовщиков, портных и мясников, торговцев рыбой и ткачей ковров терлись боками о мраморные палаты с высокими бронзовыми дверями, скрытыми позади громоздких белых колоннад – то были здания цеховых гильдий, банкирских домов и торговых бирж.

Рассвет только начинался, но еще лежавшие в глубокой тени улицы уже полнились лихорадкой прославленного в легендах южного делового азарта. Сквозь толпу шустро пробирались худощавые мужчины с паланкинами на плечах, бегая почти столь же резво как дети, игравшие на мостовой. Тут же медленно проплывали телеги и фургоны по большей части влекомые огромными волами. Кареты и экипажи с упряжками, составленными из четырех или шести лошадей, двигались не менее неторопливо. Устало тащились пары носильщиков, чьи спины отягощали тюки, брошенные на закрепленные между двух жердей ремни. Подмастерья разносили заказчикам произведение рук своих мастеров – или в коробах на спинах, или сверки в руках. Нахваливали разложенный на лотках и тележках товар лоточники – ленты и булавки, жареные орехи и пирожки с мясом. На каждом перекрестки шли представления уличных артистов: акробатов, жонглеров и уличных музыкантов. Глядя на все это, невозможно представить, что город находился в осаде.

Хотя не все выглядело настолько безмятежно. Ранд замечал уже успевших в столь ранний час набраться буйных пьяниц, вышибаемых из дверей гостиниц и таверн. Прямо на улицах шли многочисленные кулачные бои и борцовские поединки. Не успевала одна пара бойцов скрыться за поворотом, как впереди сразу показывалась следующая. В толпе часто мелькали люди, в которых трудно было не узнать солдат – мечи на бедрах, пышные рукава шерстяных кафтанов пестрят полосками цветов благородных Домов. Но кирасы и шлемы не уберегали от ссор. Порядочное число драк происходило с их участием – между собой, с Морским Народом, с плохо одетыми парнями – не то с чернорабочими, не то с подмастерьями. Или просто забияками. Солдаты, лишенные настоящего дела, быстро начинают скучать. А скучающие солдаты напиваются и затевают драки. Ранд порадовался, что войско мятежников скучало.

Дрейфующие в толпе Девы, все еще продолжавшие притворяться, что не имеют никакого отношению к Ранду, сопровождались озадаченными взглядами. И почесыванием затылков, главным образом от смуглолицего Морского Народа. Вдобавок, вслед за ними тащилась стайка разинувших рты ребятишек. Тайренцы, кожа которых выглядела ничуть не светлее, чем у Морского Народа, уже встречали прежде айил, и этим утром у них были более срочные и важные дела, чем задаваться вопросом, что им тут понадобилось. И вообще никто, по-видимому, не удостоил Ранда и его спутниц второго взгляда.

На улицах встречались мужчины и женщины иного облика, отличного от большинства жителей, в основном иноземцы. То бледнолицый купец-кайриэнец в кафтане мрачных оттенков, то уроженец Арафела с вплетенными в темные косички серебряными колокольчиками. Меднокожая даманийка в едва прикрытом плащом полупрозрачном дорожном платье. За ее спиной красовалась пара здоровенных охранников в кожаных куртках, с нашитыми на них стальными дисками. Шайнарец с седым чубом на обритой голове. С трудом застегнутые пуговицы кафтана едва удерживают обширное брюхо. В Тире невозможно пройти и десятка шагов, чтобы не столкнуться с иноземцем. Тайренская торговля отрастила длинные руки.

Проезд Ранда сквозь город, к сожалению, тоже не обошелся без инцидентов. Сперва, бегущий впереди мальчишка-разносчик внезапно споткнулся и упал. При этом, корзину, врученную пареньку пекарем, сильно подкинуло в воздух. Стоило же Ранду подъехать ближе, как мальчик, пытавшийся подняться на ноги, остолбенело замер на полпути. Он таращился на вставшие торчком около корзины длинные булки, сцепившиеся друг с другом в грубом подобии конуса. Затем, какой-то полураздетый мужчина, мирно потягивавший свое пойло в окне второго этажа гостиницы, внезапно потерял равновесие и с диким воплем выпал наружу. Он замолк, приземлившись на обе ноги менее чем в десяти шагах от Тай’дашара, продолжая судорожно сжимать в руке кружку. Ранд оставил его позади, ошеломленного и потрясенного случившимся. Рябь маловероятных событий следовала за Рандом, волной распространяясь по городу.

Не все происшествия будут столь же безобидны, как с батонами, или благополучно окончатся, как для вывалившегося из окна человека, приземлившегося на ноги, а не на голову. Расходящаяся рябь могла сделать так, что простой ушиб обернется переломом костей или шеи. От неожиданно сорвавшихся с губ слов вспыхнет смертельная вражда. Жена отравит мужа, вспомнив о ничтожной обиде, прощенной годы назад. О, возможно, какой-нибудь удачливый малый, сам не понимая почему решив заняться раскопками, обнаружит в подвале собственного дома сгнивший мешок, наполненный золотом. Или мужчина попросит руки и получит согласие от женщины, к которой никогда не имел храбрости даже приблизиться. На каждую улыбку фортуны, приходилось обращенное в прах состояние. Мин называла это балансом. Добро компенсировало причиненное зло. Как и неудача следовала за полученным благом. Нужно как можно скорее покончить с делами в Тире и убираться прочь. Пустить жеребца вскачь по забитым народом улицам было затруднительно, но Ранд сумел ускориться настолько, что Девам пришлось перейти на бег.

Конечный пункт путешествия обозначился перед ним задолго до въезда в город. Каменная глыба, вернее голый обрывистый холм, вытянувшийся от реки Эринин до самого сердца Тира. Рассекая границы восьми или девяти округов, более квадратной мили в поперечнике, он словно нависал над городом. Твердыня Тира – древнейшая крепость человечества. Самое старое сооружение в мире, созданное с помощью Единой Силы в последние дни Разлома. Сотворенное без единого шва из монолитного камня, пусть и выветрившееся за более чем три тысячи лет под воздействием дождя и ветра. Первые бойницы были проделаны на высоте сотни шагов от земли, хотя и ниже располагались многочисленные стрелковые щели для лучников, вместе с каменными желобами для поливания нападавших потоком кипящего масла или расплавленного свинца. Никакая осада не могла отрезать Твердыню от снабжения благодаря наличию собственных, защищенных стеной, причалов. В цитадели находились собственные кузницы и мастерские для ремонта или замены каждого вида оружия, в котором возникала нужда.