Роберт Джордан - Нож сновидений

Он поинтересовался, не удалось ли Аливии рассмотреть парня получше, но та лишь тихо покачала головой. Бывшая дамани оставалась бледной. Аливия с беспощадной жестокостью говорила о том, что собирается сотворить с сул’дам, но слабого проблеска родной речи оказалось достаточно, чтобы потрясти шончанку до глубины души. Ранд понадеялся, что это не является признаком ее слабохарактерности. Каким-то образом ей предстояло ему помочь, и Ранд не мог полагаться на слабого помощника.

«Что вам известно о человеке, который только что вышел отсюда?» – обратился он к Саранче. – «Ну о том, с неразборчивой речью».

Хозяин гостиницы смигнул. – «Ничего, милорд. Я никогда не видел его прежде. Милорд желает снять только одну комнату?» – Он обежал глазами Мин и остальных женщин. Его губы стали двигаться, словно Агардо что-то вычислял в уме.

«Если вы намекаете на что-то предосудительное, Мастер Саранче», – с негодованием произнесла Найнив, тиская себя за свисавшую из-под капюшона плаща косу, – «то вам стоит подумать дважды, а то и трижды. Прежде чем я надеру вам уши». – Мин тихо зашипела, и одна из рук девушки дернулась к противоположному запястью прежде, чем та сумела остановить движение. Наверняка потянулась за ножом. Свет, слишком часто она тянется к ножам!

«О чем предосудительном?» – в замешательстве спросила Аливия. Кадсуане фыркнула.

«Одну комнату», – терпеливо повторил Ранд. «Женщины всегда найдут причину для скандала», – подумал он. Или это был Льюс Тэрин? Он невольно поежился от чувства дискомфорта. Но сумел справиться с нотой раздражения, просочившегося в голос: «Самую большую из имеющихся с видом на Твердыню. Она понадобится нам не надолго. Уже сегодня вечером вы сможете сдать ее снова. Хотя вам, вероятно, предстоит день-другой позаботиться о наших лошадях».

На узкой физиономии Саранчи проступило облегчение, но голос исполнился откровенно фальшивой печали, – «Сожалею, но наша самая большая комната уже занята, милорд. Правду сказать, заняты все большие комнаты. Но я буду счастлив проводить вас чуть дальше по улице к „Трем полумесяцам“ и…»

«Ха!» – Кадсуане сдвинула назад капюшон, приоткрывая лицо и часть прикрепленных к прическе золотых украшений. С видом воплощенного хладнокровия, она смерила хозяина непреклонным взглядом. – «Мальчик, я думаю, ты способен найти способ освободить ту комнату. Думаю, лучше тебе постараться. Хорошенько заплати ему», – добавила она, качнув цепочками украшений. – «Это совет, не указание».

Саранче с готовностью принял от Ранда большую золотую крону – вряд ли полный недельный доход гостиницы был больше. Но только вид лишенного возраста лица Кадсуане смог развить в нем настоящую резвость. Он вприпрыжку проскакал по ступеням вверх по лестнице в дальнем конце общей залы и через считанные минуты вернулся, чтобы пригласить их на второй этаж. В обстановке комнаты с панелями из темного полированного дерева доминировала приведенная в беспорядок кровать, достаточно широкая даже для троих, она стояла меж двух окон, весь вид из которых заполняла громадина Твердыны, нависавшая над скатами крыш. Предыдущий обитатель комнаты покинул ее так поспешно, что забыл шерстяной чулок, в беспорядке брошенный у кроватной ножки, и резной костяной гребень на умывальнике в углу. Хозяин предложил доставить наверх вино и седельные сумки и удивился отказу. Но ему хватило единственного взгляда на лицо Кадсуане, чтобы, поклонившись, поспешно покинуть комнату.

Для гостиницы помещение оказалось довольно просторным, но не шло ни в какое сравнение с большинством палат в поместье Алгарина, не говоря уже о дворце. Особенно, когда внутрь набилось дюжина людей. Ранду внезапно почудилось, что стены сдвигаются. Перехватило в груди дыхание. Каждый вдох стал даваться с огромным трудом. Узы внезапно затопило сочувствие и тревога.

«Ящик», – задыхаясь, произнес Льюс Тэрин, – «Нужно выбраться из ящика!»

Ранд сосредоточился на окнах – ясно видеть Твердыню было необходимым условием – и на открытом пространстве между «Драконом» и Твердыней. Открывающийся взгляду простор позволил чуть выровнять дыхание. Но только чуть-чуть. Устремив глаза к небу над Твердыней, он приказал остальным расположиться вдоль стен. Они немедленно повиновались. Ну, Кадсуане, прежде чем скользнуть к стене, смерила его колючим взглядом, а Найнив фыркнула. Но остальные поспешно исполнили приказание. Если они думали, что Ранд расчистил место из соображений безопасности, то были правы лишь отчасти. Исчезновение людей из поля зрения заставляло комнату казаться немного просторнее. Немного, но каждый свободный дюйм приносил благословенное облегчение. Узы полнились беспокойством.

«Я должен выбраться», – стонал Льюс Тэрин, – «Мне необходимо выбраться».

Приготовившись к неизбежному и оставаясь начеку, ожидая новой попытки Льюса Тэрина, Ранд захватил мужскую половину Истинного Источника, и в него хлынул саидин. Сделал ли безумец попытку овладеть им первым? Что ж, он скользнул по краю, легонько прикасаясь к желаемому, но сам поток принадлежал Ранду. Горы пламени, рассыпаясь огненными лавинами, пробовали смести его прочь. Волны холода, по сравнению с которыми лед показался бы теплым, пытались сбросить его в штормовое море. Он наслаждался, внезапно чувствуя себя настолько живым, словно жизнь до этого мига было сном наяву. Можно было расслышать каждый вздох в комнате, можно было даже разглядеть колоссальное знамя над Твердыней так досконально, что различишь каждую нить в полотнище. Двойная рана на боку пульсировала так, словно пыталась оторваться от тела. Но, с заполнившей его Силой, Ранд был способен игнорировать боль. Сейчас он, наверное, сумел бы не придать значения даже удару меча.

И вместе с потоком саидин его настигла тошнота, одновременно привычная и нестерпимая, с почти непреодолимым желанием согнуться пополам и освободить желудок от всей пищи, которую он когда-либо съел в своей жизни. От нее дрожали колени. И сражаться с нею приходилось столь же яростно, как с Силой. А бороться с саидин нужно постоянно и неотступно. Мужчина подчиняет саидин своей воле или Сила сокрушает его. На миг в голове всплыл образ человека из Шадар Логота. Тот был в ярости. И в спазмах надвигающейся тошноты. Вот сейчас-то он точно осознавал присутствие Ранда, как и Ранд его. Стоило сдвинуться на волосок в любую сторону, и они соприкоснутся. Лишь на волосок.

«Что происходит?» – спросила подошедшая Найнив, с беспокойством всматриваясь в Ранда, – «Твое лицо стало абсолютно белым». – Она потянулась к его голове, и кожу защипало.

Ранд смахнул руки прочь. – «Со мной все хорошо. Встань в сторонку». – Она не двигалась, смерив его одним из тех взглядов, которые женщины всегда приберегают для мужчин в своих кошельках. Этот говорил – ты лжешь, пусть я и не могу это доказать. Они что, тренируются перед зеркалом? – «Встань в сторонку, Найнив».