Роберт Джордан - Нож сновидений

Немного дальше по коридору стояла наблюдая парочка Красных, одна круглолицая, вторая стройная. Обе с рыбьими глазами, в шалях с выставленной напоказ красной бахромой. Это были уже другие, не те же, что оказались у нее по утру, но и случайностью это не было. Они были не совсем охраной, но с другой стороны, и совсем не охраной они не были тоже. Им она тоже не поклонилась. Они посмотрели на нее равнодушно.

Прежде чем она успела сделать дюжину шагов по красно-зеленым плиткам пола, она услышала страдальческий женский вопль позади себя, слегка приглушенный массивной дверью кабинета Сильвианы. Так-так, значит, Алвиарин отбывает наказание, и не слишком успешно, раз так скоро завопила во всю мощь своих легких. Непохоже, чтобы она тоже пыталась принять боль. Маловероятно. Хотелось бы Эгвейн знать, за что получила наказание Алвиарин, если только его кто-то на нее наложил. У генералов есть разведчики и шпионы, которые могут оповестить его о планах врага. У нее же были только собственные глаза и собственные уши, плюс то, что она могла узнать в Невидимом Мире. Но любая кроха знания может оказаться полезной, поэтому ей нужно копать все, что только можно.

Помня о завтраке, она сперва вернулась в свою крохотную комнатку в части Послушниц только чтобы умыться холодной водой и расчесать волосы. Расческа оказалась среди немногих вещей, которые у нее остались. Ночью вещи и одежда, которая была на ней в момент пленения, исчезли, сменившись белым платьем послушницы, но и платье и сорочки, вывешенные на белой стене, оказались ее собственными. Их сохранили с момента, когда ее возвысили до Принятой, и на них по-прежнему сохранились крохотные метки с ее именем, подшитые с изнанки. Башня всегда была очень бережлива. Никогда не знаешь, какой у новой девушки размер и подойдет ли ей платье предыдущей владелицы. Но заставить надеть женщину белое, вовсе не означает сделать ее послушницей, независимо оттого, во что верила Элайда и остальные.

Только удостоверившись, что ее лицо приобрело обычный цвет и она выглядит столь же собранной внешне, как и внутренне, она вышла наружу. Когда нет иного оружия, внешность – все что есть под рукой. На галерее ее ожидали та же пара Красных.

Обеденный Зал для Послушниц был на самом нижнем уровне Башни, примыкая одной стороной к кухне. Он представлял собой большую палату с белой однообразной стеной по периметру, хотя плитки пола были выполнены, включая цвета всех Айя. Зал был заставлен столами, за которыми на маленьких скамейках могли разместиться одновременно от шести до восьми послушниц. За столами сидела сотня или чуть больше девушек в белом, болтая между собой за едой. Элайда должно быть гордилась их численностью. Столько послушниц в Башне не было уже долгие годы. Несомненно, даже новость о расколе внутри Башни могла послужить дополнительным толчком для некоторых, чтобы попытать счастья в Тар Валоне. Но на Эгвейн они не произвели впечатления. Девушки заполнили едва половину зала, но наверху был точно такой же, который был заперт уже несколько столетий. Как только она получит Башню, этот зал снова будет открыт и все равно послушницам придется есть посменно, как в былые времена, чего не случалось со времен Троллоковых войн.

Едва она вошла, как ей на глаза попалась Николь, которая, кажется, наблюдала за ней и толкнула локтем свою соседку. По залу волной прокатилась тишина, все головы повернулись в ее сторону, когда Эгвейн пошла по центральному проходу. Она не смотрела ни налево, ни направо.

На полпути к двери на кухню одна низкорослая и худая послушница с длинными темными волосами внезапно подскочила на месте и толкнула ее. Сумев сохранить равновесие и не грохнуться лицом об пол, она холодно повернулась в ее сторону. Следующий бой. У юной малявки был облик кайриенки. Подойдя настолько близко, Эгвейн могла точно сказать, что скоро уже ее отправят для испытания на Принятую, если только она не потерпит неудачу в чем-то другом. Но Башня с успехом выкорчевывала подобные недостатки. – «Как твое имя?» – спросила она.

«Алвистере», – ответила девушка с акцентом, который подтвердил ее догадку о происхождении. – «Зачем тебе? Пойдешь ябедничать Сильвиане? Это не поможет. Все подтвердят, что ничего не видели».

«Это плохо, Алвистере. Ты же хочешь стать Айз Седай и дать обет никогда не лгать, а сейчас ты хочешь, чтобы другие солгали ради тебя. Ты видишь некоторую несогласованность?»

Лицо Алвистере покраснело. – «Кто ты такая, чтобы читать мне мораль?»

«Я – Престол Амерлин. Пленная, но, тем не менее, Престол Амерлин», – большие глаза Алвистере стали еще больше, и через зал пронесся гул шепотков, а Эгвейн направилась дальше на кухню. Они не верили, что она станет продолжать себя так величать, одев белое и засыпая среди них. Что ж, они быстро разуверятся в своем заблуждении.

Кухня была большим сводчатым залом с серым полом. Длинный камин с решетками для жарки мяса не был разожжен, но от железных печей и духовок было так жарко, что она бы тут же вспотела, если бы не знала трюк, как с этим бороться. Ей часто приходилось трудиться на кухне, и, безусловно, придется снова. С трех сторон кухню окружали обеденные залы: для Принятых, для Айз Седай и для послушниц. Вспотевшая Госпожа Кухонь Ларас в безупречно чистом переднике, из которого при желании можно было бы сшить три платья для послушниц, сновала по кухне, размахивая длинной деревянной ложкой как скипетром, раздавая распоряжения поварам, их помощникам и поварятам, которые носились по ее распоряжениям с такой скоростью, словно она была королевой. А может и еще быстрее. Вряд ли королева станет бить кого-нибудь деревянной ложкой за то, что он двигался через чур медленно.

Большей частью пища уносилась на разнообразных подносах, порой серебряных, порой деревянных и возможно позолоченных, которые женщины уносили в сторону зала для Сестер. И это были не служанки Башни с Белым Пламенем Тар Валона на груди, а женщины в хорошо сидящих шерстяных платьях с вышивкой. Это были личные служанки Сестер, которые начинали свой длинный путь наверх в помещения Айя.

Любая Айз Седай при желании могла есть у себя в комнатах, хотя это означало, что ей придется повторно греть еду, а еще многим нравилось делить пищу с кем-то еще. До недавнего времени. Этот длинный поток женщин с закрытыми салфетками подносами был еще одним подтверждением, что Белая Башня покрылась паутиной трещин. Ей бы почувствовать удовлетворение. Под Элайдой находился фундамент, готовый развалиться. Но Башня была ее домом. И все, что она почувствовала, это печаль. И гнев на Элайду. Она заслужила низложение за одно только то, что натворила в Башне с тех пор, как получила посох и палантин!