Роберт Джордан - Нож сновидений

Эгвейн, не теряя времени даром, бросилась к решетке и сжала протянутые руки Лиане. – «Сильвиана сказала мне, что они наконец удостоверились, в том, что ты это ты», – смеясь сказала она. – «но я не ожидала увидеть тебя в такой роскоши».

Это на самом деле было роскошью, по сравнению с маленькой темной камерой в которой могла очутиться какая-нибудь сестра за преступление, почтя за счастье наличие матраца и одеяла на голом полу камеры. Лиане же устроилась с комфортом. У нее была маленькая кровать, которая выглядела куда мягче, чем кровати послушниц, стул с украшенной кистями подушкой на сидении, и стол, на котором стояли три книги и поднос с остатками ужина. В камере был даже умывальник, хотя кувшин и раковина имели сколы и трещины, а зеркало было с пузырьками. Еще тут была ширма, достаточно плотная, чтобы скрыть находившегося за ней человека с ночным горшком.

Лиане тоже рассмеялась. – «О! Я очень популярная особа», – сказала она оживленно. Даже то, как она стояла можно было назвать томным, яркий образец соблазнительницы –доманийки, несмотря на простое платье из темной шерсти, но этот голос оставался от прежних времен, после того как она решила изменить свою жизнь. – «У меня весь день был день приемов посетителей из каждой Айя кроме Красных. Даже Зеленые пытались убедить меня показать плетение Перемещения, и фактически собирались забрать меня отсюда под предлогом того, что я „утверждаю“, что я теперь Зеленая». – Она поежилась от подобной перспективы. – «Это ничуть не хуже, чем снова оказаться в руках Десалы с Мелари. Ужасная женщина эта Десала», – ее улыбка истаяла как туман на солнце. – «Они сказали, что снова надели на тебя белое. Полагаю, это лучше, чем известная альтернатива. Они дают тебе корень вилочника? Мне тоже».

Удивленная Эгвейн оглянулась на Сестру, удерживавшую щит, и Лиане фыркнула.

«Традиция. Если бы не щит, я бы и муху не обидела, но согласно традиции женщина, находящаяся в открытой камере, всегда должна ограждаться щитом. А что, они позволяют тебе вот так ходить без присмотра?»

«Не совсем». – Сухо ответила Эгвейн. – «За дверью стоят две Красных, которые ждут, когда я отправлюсь к себе, чтобы тоже оградить меня щитом на время сна».

Лиане вздохнула. «Так-так. Я в камере, за тобой следят, и обоих по самое „не могу“ напоили отваром вилочника», – она бросила быстрой косой взгляд в сторону Коричневых. Фелана по прежнему писала, Далевьен переворачивала страницы книг и что-то бормотала себе под нос. Страж, по всей видимости, решил бриться своим кинжалом, так сильно он его точил. Его внимание, в основном, было сосредоточено на дверном проему. Лиане понизила голос: – «Когда мы бежим?»

«Мы не бежим», – ответила Эгвейн, и шепотом, косясь в сторону Сестер, объяснила причины и свой план. Она рассказала Лиане все, что успела увидеть. И сделать. Было трудно рассказать, сколько раз за день ее успели наказать, и как она вела себя в это время, но это было необходимо, чтобы убедить подругу, что ее не удастся сломать.

«Я понимаю, почему любая попытка нас вытащить даже не стала бы обсуждаться, но я надеялась…», – Страж поменял позу, и Лиане прервалась, но тот просто убрал кинжал в ножны. Сложив руки на груди, он оперся спиной о стену и уставился в дверной проем. Выглядел он так, словно мог оказаться на ногах, не успеешь глазом моргнуть. – «Ларас помогла нам сбежать когда-то», – тихо продолжила она. – «Но не знаю, стала бы она пытаться снова». Она поежилась, и теперь это движение уже не было притворным. Когда Ларас помогала ей с Суан сбежать в прошлый раз, они были укрощены. – «Хотя, в большей степени она сделала это ради Мин, чем для нас с Суан. Ты уверена в своих силах? Сильвиана Брихон упрямая дама. Яркая, как я слыхала, но такая упрямая, что может сломать сталь. Вы абсолютно уверены, мать?» – Когда Эгвейн снова повторила, что полностью уверена в своих силах, Лиане снова вздохнула. – «Ладно. Мы станем двумя червями, подгрызающими корень, так?». Это не было вопросом.

Она навещала Лиане каждую ночь, если только хватало сил дотащиться после ужина, а не броситься немедленно в кровать, и непременно находила ее довольно жизнерадостной для пленницы, сидящей в камере под охраной. Поток посетителей к ней не иссякал, и она делилась с Эгвейн лакомыми подробностями. Ее посетители не могли назначить наказание Айз Седай, даже той, которую держали в камере. Но некоторые из них разозлилось настолько, что жалели о том, что не могли. Кроме этого, они выслушивали замечания со стороны Сестры, которая имела больший вес в их глазах, чем та, кого они считали послушницей. Лиане могла даже открыто спорить с ними, по крайней мере, пока посетители не разбегались. Со слов Лиане, некоторые не уходили. Кое-кто с ней соглашался. Осторожно, нерешительно, возможно только частично и не со всем, но они соглашались. Что важно, по крайней мере, для самой Лиане, некоторые из Зеленых подтвердили, что после усмирения она какое-то время не была Айз Седай, и теперь имела право попросить о приеме в любую Айя, как только снова стала Сестрой. Не все, но все же «некоторые» куда лучше, чем «никто». Эгвейн даже стала думать, что Лиане, сидя в камере, действует куда результативнее ее, свободно передвигающейся по Башне. Хорошо, не совсем свободно. И нисколько она не ревнует. То, что они тут делали, было очень серьезной работой, и не имело значения, кто справлялся лучше, кто хуже, лишь бы работа была сделана. Но бывало, когда осознание этого факта делало поход в кабинет Сильвианы значительно тяжелее. Однако и у нее были успехи. Своего рода.

После обеда первого дня она оказалась в заваленной вещами гостиной Бенней Налсад. Тут повсюду были книги, даже на полу, а полки забиты черепами, костями и шкурами разных животных, птиц и змей, вместе с чучелами всевозможных видов и размеров. Поверх огромного медвежьего черепа сидела крупная коричневая ящерица, так неподвижно, что Эгвейн сначала решила, что это чучело, пока ящерица не моргнула. Итак, вечером первого дня Коричневая Сестра из Шайнара попросила ее выполнить большой набор плетений один за другим. Бенней сидела на стуле с высокой спинкой, стоящем боком к камину из коричневого мрамора, а Эгвейн с комфортом расположилась противоположным боком. Вообще-то, ее не приглашали сесть, но Бенней не возражала.

Эгвейн аккуратно выполнила все запрошенные плетения, пока Бенней, как бы между прочим, не спросила показать плетение Перемещения. На что она мило улыбнулась и сложила руки на коленях. Сестра откинулась назад и слегка поправила свою темно коричневую юбку из шелка. У Бенней были острые голубые глаза, ее темные волосы под серебряной сеткой были пронизаны сединой. На пальцах виднелись несмываемые чернильные пятна, и одно крохотное пятнышко было даже сбоку носа. В руке у нее была фарфоровая чашка с чаем, но Эгвейн она чая не предлагала.