Алексей Осадчук - Летописи Дорна. Белый воин

Сыр, молоко, мясо. Одним словом — животноводство. Кстати, лошадей не видел. Странно. Нужно будет прояснить. Поехали дальше…

Овощи и фрукты. Не очень крупные. Вот лук, это на морковку похоже… Фрукты. Кисленькие. Точно сливы. Вывод — садоводству привет.

Значит, сельское хозяйство на довольно таки неплохом уровне. Плюс охота и морской промысел — жить можно и что самое главное — нужно!»

— О чем задумался, чадо? — перебила его мысли, сидящая рядом Нарима. «С этим «чадо» нужно будет что-то делать». А в слух:

— Я вот о чем хотел спросить… Что вы в лампадки заливаете? Ну, чтобы комнаты освещать?

— Так это Слезы Земли. Маслице сие, в Серых скалах собирают, — охотно ответила ведунья.

— А кто?

— Да там три селища поблизости, — вот они и собирают.

«Тэк-с… Интересно». Ксандр продолжал расспрашивать:

— А много его там, этого хм… маслица?

— Так почитай, сколько себя помню, все время люди его добывают. А что? В том мире такого нет? — Нарима очень любила расспрашивать его о Земле. Правда после каждого рассказа ходила потом, как пришибленная. Еще бы! Один раз Ксандр объяснил ей, сколько это миллион и добавил, что, например, есть города, в которых живут по несколько миллионов жителей. Так ведунья «зависла» до вечера. Считала, наверное.

— В том мире много чего есть, — задумчиво ответил Ксандр и, перебивая следующий вопрос ведуньи, спросил:

— А в Хирмальме сейчас, сколько может быть этого добра?

Нарима призадумалась и ответила:

— Мнится мне, что два обоза — это точно. Еще ведь запасы есть вон у Храма, например. Да у конунга, и по домам у многих… Мы, как на пристани были — так я и разглядела, что сгружают с другого барркана. Видать их, как и нас, на берегу подобрали. В Ульме две седмицы назад ярмарка самая большая должна была проходить, так вот туда видать обоз и шел. А тут вишь как… «Мда… Орда тарков — это вам не мимо шли…»

— И сколько там этого маслица? В тех обозах? — не унимался принц.

— Так почитай весь барркан и загрузили, — сразу ответила Нарима и, прищурившись поглядела на юношу. — Аль придумал что?

Саша также задумчиво, ответил:

— Есть у меня насколько мыслей…

— Так тебе к конунгу нужно, да все и рассказать, — встрепенулась женщина.

— И что же мне нужно рассказать?

Парень и ведунья одновременно встрепенулись. На пороге комнатки стоял сам конунг Седовлас и спокойно поглаживал свою бороду широкой, как лопата ладонью. Нариму, как кипятком ошпарили. Она вдруг заметалась по комнатушке, хватаясь то за одно, то за другое. Результат. Конунг сидит за столом и трескает завтрак Ксандра.

«Вот так просто? Пришел, сел и ест? А где замысловато-витиеватые разговоры высшего общества, которыми кормил меня Магнус? Это же местный король сидит рядом на стуле и … Стоп! А на этот кусочек копченого мяса у меня свои виды были…»

Ели молча, только иногда искоса поглядывая друг на друга. Нариму, как ветром сдуло. «Небось, стоит там за дверью и никого не пускает. Полубожок и местный царь трапезничают… Вот попал…»

Удовлетворенно откинувшись на спинку стула и довольно крякнув Седовлас спросил:

— А не маловат ли для Белого воя?

Саша чуть было не подавился косточкой от сливы:

— Так думаю в самый раз.

Конунг вдруг удовлетворенно захохотал. «Громкий мужик, — пронеслось в голове у Ксандра». Отсмеявшись, конунг произнес:

— Да… Нашумел ты славно. Так что ты там хотел сказать?

Резкие переходы в речи конунга немного выбивали из колеи.

— Есть пару мыслей, — смело ответил юноша. Почему-то этот человек заставлял его робеть. Но истинных чувств он, конечно, старался не показывать. Седовлас был похож на кусок скалы. Огромный и, в то же самое время, мудрый и хитрый. Его глаза из-под густых седых бровей горели, оценивая собеседника, словно прожигали в нем дыру, проникая ближе к сердцу.

— Что ж надо бы тогда послушать. Только вот что. Ты, отрок, все свои мысли у меня в дружинном доме сегодня и расскажешь. К полудню будем ждать тебя. Да, и не мне одному, а еще и моим сотникам, да паннам. Авось, научишь чему, дураков… — задорно произнес конунг. «Попал, — обреченно подумал Саня». Уже выходя из комнаты Седовлас, вдруг повернулся и серьезно сказал:

— За дочь мою спасибо, и за стену, что тарки не прорвали.

И вышел.

«Вот так, — пронеслось в голове у парня, — то смеется, над малолеткой, то серьезно благодарит. И не поймешь этих взрослых».

Зал, где проходил военный совет всех сотников и паннов находился в так называемом дружинном доме. Что-то вроде дворца конунга, только попроще. Без всяких там золотых украшений, хрустальных полов и серебряных статуй. Все было просто, скажем так по-спартански. Деревянный пол и бревенчатые стены. Потолок из того же материала, поддерживаемый толстыми резными колонами. В конце зала два трона. Один большой, а другой немного поменьше. Та же замысловатая резьба. Через, примерно каждые пять метров, висели светильники, ярко освещающие все помещение. Перед тронами стоял длинный крепкий стол, сверкая, выскобленной поверхностью. По бокам длинные лавки. На стенах развешаны разные щиты, мечи, в основном похожие на скандинавские, а также секиры, и боевые топоры. Левая стена украшена широкими деревянными столбами. Резьба на них заметно отличается от остальной в этом зале.

Пока Ксандр шел через весь зал к трону, он обратил внимание на эти столбы. Каждый имел свой неповторимый сюжет. Неизвестный резчик отлично постарался, создавая незнакомые фрагменты из чужой жизни. Вон кто-то рождается, а вон две рати перед столкновением. На последнем семнадцатом столбе были изображены маленькие фигурки, спускающиеся с кораблей, и уже в следующем фрагменте эти фигурки кланялись сидящему на троне великану и протягивали что-то в своих руках. Видимо какой-то дар. От разглядывания резных столбов Ксандра отвлек знакомый голос конунга.

— Что, воин, пришлась по вкусу тебе Стена Рез [21] Стена Рез — обычно левая стена почти каждого жилища лоримов (зачастую зажиточных и знатных), состоящая из широких брёвен стоящих горизонтально полу. Брёвна, по числу предков рода, несли на себе информацию в виде искусно вырезанных фрагментов жизни того или иного предка. моих предков?

На юношу было обращено сразу несколько десятков испытывающих взглядов. Честно говоря, принца уже стало понемногу раздражать чрезмерное внимание людей. Пока шел сюда по улице, люди расступались перед ним. Разговоры смолкали. И только сотни взглядов. Сперва это тяготило, а теперь стало раздражать. Может быть это настроение, а может действительно королевская кровь или что-то другое, менее благородное ударило в голову молодому человеку. Он ответил:

— Да конунг. Ты прав. Особенно приятно то, что я нахожусь в доме человека с не менее глубокой родословной, чем моя.