Сергей Лифанов - Приют изгоев

— Наша страна огромна, не правда ли?

Эйли не понравилось это «наша», но обижать Сабика она не хотела, поэтому вежливо согласилась.

— Мы планируем экспедицию на юг, — продолжал князь. — Вот сюда. — Его рука показала на белое пятно Ар-и-Дифа. — Должна же где-то Жуткая Пустыня иметь предел! — Сабик задумчиво глядел на карту. Жуткая Пустыня представлялась ему огромным белым пятном: безводная, безлюдная, мертвая пустота, простирающаяся на многие сотни миль, голая каменистая равнина, где никогда ничто не росло.

Эйли улыбнулась. Сабик произнес Жуткая Пустыня, а не Ар-и-Диф, как написано на карте, — а так чаще говорят в Таласе.

— Конечно, должна, — сказала она весело. — Прошел же Камелопардалис из Пелагиона в Талас.

— Камелопардалис? — встрепенулся князь. — Кто это? И что это такое… э-э-э… Пелагион, правильно?

— Так когда-то называлось море Билайя, — подсказал ученый секретарь. — Однако я никогда не слыхал о… Камелопардалисе.

— Когда таласары еще не были таласарами, а назывались плейты и жили на материке, а эта страна, — Эйли указала на юг Империи, — называлась Плейона, эти два моря назывались Пелагион и Таласион. В те времена в море Пелагион плавал кормчий Камелопардалис. И призвала его королева Арига, и дала ему три корабля и много людей, и хорошо снарядила их, и велела ему искать путь из моря Пелагион в море Таласион. — Эйли сама не заметила, как начала говорить эпическим стилем, словно повторяя заученное в Лицее на уроке. Ученый секретарь схватил первое попавшееся перо и принялся быстро писать на листе бумаги. А Эйли продолжала: — И Камелопардалис поплыл на юг, имея по левую руку берег —Жуткой Пустыни, и достиг места, где солнце начало катиться по неправильной дуге. И здесь увидел Камелопардалис мыс, после которого Жуткой Пустыни не было, и назвал он этот мыс Агат-Тиш, что значит мыс Счастья, и с того времени начался для него путь к северу. И было ему пути четыре месяца, и многие его люди умерли от болезней, и один корабль разбился о злые скалы, а второй потерялся во время бури и пропал без вести. Но Камелопардалис дошел до Таласиона, и кромники помогли ему подняться наверх, но люди его остались в Таласе и сказали: «Мы видели многое и многое претерпели и дали обет, если дойдем до Таласиона, остаться здесь жить». И тогда Камелопардалис приехал к королеве Ариге и дал отчет о путешествии, и королева Арйга щедро наградила его, и Камелопардалис еще многие годы плавал в море Пелагион. — Эйли замолчала, вспомнив вдруг, где она.

— Все это, конечно, замечательно, — позволил себе усмехнуться князь Сабик, — но как там насчет исторической правды? Все эти сказочки о золотых временах королевы Ариги…

— Нас так учили! — резко сказала Эйли. Ученый секретарь молча взял книгу, которую читал перед этим князь, пролистал и прочел вслух:

— «В шестой год правления императора Расаласа VIII победоносные войска достигли моря Билайя, — произносил он медленно. — Чтобы избежать позорного плена, король Сиркинус и его приближенные призвали к себе лучших кормчих своей страны, погрузились на их корабли со всеми своими чадами, домочадцами и челядью, и с ними последовали многие люди этой страны. Огромный флот вышел в море и бесследно исчез в просторах Океана…»

— …И когда с севера подошли враги, король Сиркинус, сын Ауриги, сказал старому уже Камелопардалису: «Веди нас в море Таласион. Лучше смерть в море или на берегах Жуткой Пустыни, чем позор плена», — вторила ему Эйли. — Уплывали из Пелагиона тысячи, доплыли сотни.

— Это невозможно! — удивленно, словно про себя, воскликнул Сабик.

— Это было, — пожала плечами Эйли.

— Только было давно, — кивнул ученый секретарь и улыбнулся. — Это и есть историческая правда.

— Я полагал, что люди пришли в Талас сверху, с Плато, — сказал князь.

— Да, их было очень много, — ответила Эйли. — Но это было позже, когда имперцы пришли на Плато.

— Сорок лет спустя, — подсказал ученый секретарь.

— Люди уходили за Край Земли лет двадцать, — уточнила Эйли. — По мере наступления имперцев.

Князь был удивлен, а Эйли довольна, что ей удалось немножко победить его. И приятно, что ее поддержал ученый секретарь.

— Жалко, что подданным Империи нельзя спускаться за Край Земли! — с досадой произнес Сабик. — А у вас сохранились записи об экспедиции Камелопардалиса?

— Я напишу матушке и спрошу, — предложила Эйли — ей почему-то вдруг захотелось помочь Сабику, хоть он был и имперец и даже князь. Но человек он был, кажется, хороший… Вот только одобрит ли это мама…

Сабик посмотрел на нее с признательной улыбкой, глаза его горели.

— А можно? — тихо сказал он. — Эйли, я так тебе буду благодарен! — Сабик взял девушку за руку. — Хочешь… Хочешь, я сделаю тебя самой модной дамой в Столице? Мне достаточно два-три дня в неделю завтракать у тебя — и тогда по утрам в твоей приемной будут собираться полсотни блестящих кавалеров!.. Хочешь?

Эйли, однако, была еще слишком ребенком, чтобы оценить такую любезность.

— Нет уж, спасибо! — недовольно вырвалось у нее. — Хватит и того, что сегодня мне пришлось завтракать на час позже обычного!

Сабик посмотрел на нее, как на сумасшедшую. А потом рассмеялся — звонко, от души. Так, что госпожа Шаула, которая, похоже, задремала над своим вышиванием и слов Эйли не слышала, встрепенулась и, застучав спицами как ни в чем не бывало, на всякий случай посмотрела на Эйли с неодобрением.

— Сестренка, — ласково сказал князь. — Во сколько же ты просыпаешься?

— На рассвете, — пожала плечами Эйли. На ее взгляд, это был глупейший вопрос. — У нас в Таласе ночь наступает раньше, чем на Плато, — объяснила она.

Князь сначала не понял, но потом посмотрел на карту и догадался. Край Земли смотрел на юго-восток, и, как легко можно было догадаться, во второй половине дня Стена бросала на Талас густую тень. Тут поневоле научишься ценить солнышко!

Госпожа Шаула вдруг позволила себе вставить словечко.

— Прошу прощения, ваши высочества, что вмешиваюсь в ваш разговор, — проговорила она, привстав из кресла. — Моя княжна, нет ли у вас ножниц? Свои я, оказывается, забыла.

Эйли подошла к столу и вывалила на столешницу из своей сумочки всякую всячину, которая по безалаберности скопилась там за последние дни. Среди горки совершенно не нужных вещиц она нашла маленькие ножнички и подала их Шауле.

Шаула воспользовалась случаем и тихонько проговорила ей в ухо:

— Княжна, вы ведете себя почти неприлично!

Больше она ничего не успела сказать — Эйли фыркнула и отошла к столу. Вот еще! Опять «неприлично»! Что же у них прилично-то?.. Эйли раздраженно стала собирать вываленное в сумочку.

Ей показалось, она забросала туда все, но Сабик подал ей прозрачное семигранное стеклышко: