Майя Зинченко - Изучающий мрак (Дарвей)

Дарвею же, который успел вдоволь належаться за время болезни, уходить не хотелось. Малем, восстанавливающий силы за счет пламени и, не спавший уже третьи сутки, согласился посидеть вместе с ним. Когда они остались одни, гном протянул монаху руку и крепко пожал ее.

- Спасибо тебе. Я этого не забуду.

- Я ничего не сделал. Только немного подтолкнул тебя в верном направлении.

- Немного подтолкнул? Да я бы никогда не решился пригласить Лету. А ты сделал это от моего имени... И у тебя это получилось так просто, естественно.

- Малем, иногда достаточно маленькой пылинки, чтобы чаши весов склонились в нужную сторону, - поучительно сказал Дарвей. - Я же знаю, что ты сходишь с ума от ревности.

- Знаешь?! О, пламя, как мне стыдно...

- Ты не виноват. И потому, я считаю своим долгом помочь тебе. Но не из-за того, что Лета не равнодушна именно ко мне. Я сделал это во имя нашей дружбы. Дружба - это ценный дар, который дано сохранить не каждому. Возможно, с тобой она забудет обо мне, а что будет дальше... - он пожал плечами. - Кто знает?

- Да ну тебя... Это пустая надежда. Мы не сможем быть вместе.

- Кто знает? - снова повторил Дарвей, улыбаясь. - Но давай сменим тему. Ты спрашивал меня, как я сумел выдержать натиск Хаоса.

- Да. Но если не хочешь - не отвечай.

- Ты как-то сказал, что ваши жрецы уступают бакетам, потому что те призывают силы разрушения.

- Да, я помню, - неуверенно кивнул Смотрящий, не понимая, куда клонит монах.

- Этого бы не произошло, если бы вы сумели ответить им любовью на их ненависть. Ты одолеешь своего врага, только полюбив его.

- Это невозможно. Слова... Как осуществить подобное на практике? Разве можно любить, когда тебя горят желанием разорвать на части? - воскликнул Малем с негодованием.

- Именно поэтому каны опередили вас и орков, - веско сказал Дарвей. - Вы слишком узко мыслите, это и удерживает вас на земле. Но придет и ваше время - я вижу, оно уже скоро, и все переменится. Смена эпох не за горами. Да-да... Теперь перед нами лежит чистый лист, на котором можно написать все, что душе заблагорассудится. Я вижу новые возможности, смешение магий людей, орков, гномов. Нечто великолепное, небывалое.

- С кем я сейчас говорю: с моим другом - человеком или неким высшим существом?

- А разве есть разница?

Дарвей с деланным равнодушием пожал плечами и, щелкнув пальцами, зажег свечу стоящую на каминной полке. Монах не обладал магическими способностями и Малем отлично знал это. Гном поднялся с кресла и изумленно посмотрел на огонек вблизи. С ним все было в порядке, да и свеча была самой заурядной - среднего размера, темно-желтого цвета. Такие свечи тысячами продают в лавках.

- Как это у тебя получилось? - он стремительно обернулся, но на его вопрос было некому ответить.

Перед Малемом было пустое кресло, еще хранящее очертания его друга. Но самого монаха в гостиной не было. Дарвей нисколько не утратил своего умения бесшумно исчезать и появляться, когда ему заблагорассудится.

- Призрак всегда остается Призраком, - сказал Малем. - Ничего не изменилось.

Он подбросил в камин пару поленьев и, придвинув кресло поближе к решетке, принялся смотреть на изменчивое пламя.