Светлана Гольшанская - 10 тайн Охотника на демонов [СИ]

Николас лишь коротко кивнул и побежал к холмам. На руках у юноши ребенок снова начал затихать. В закатных сумерках на вершине одного из холмов Николас увидел темную фигуру. Она шла к нему на встречу. Это была женщина. Невысокая, тонкая, как былинка, с алебастрово-бледной кожей. Длинные темные волосы волнами струились по ее стройным плечам. Из-под лилового платья выглядывали босые ноги. Николас с облегчением вздохнул, подходя к ней. Женщина протянула ему светловолосого, розовощекого малыша и забрала своего, нежно прижимая к себе ненаглядное чадо.

— Благодарю тебя, Охотник, — произнесла она тихим певучим голосом. — Я Эйтайни, королева Дану Лапландии.

— Николас Комри, Страж Авалора, ну почти, — чуть засмущавшись, ответил юноша. — Зачем вы подменили этого ребенка?

Женщина грустно вздохнула и опустила глаза:

— Мой муж, Асгрим, завидует вашему роду. Наши дети очень слабы в первые месяцы жизни, они часто умирают до полугода. Мой первый ребенок не прожил и недели.

— Но это не причина, чтобы воровать чужих детей!

— Кому бы говорить, ведь твой отец не желал, чтобы ты появился на свет, — все так же печально ответила она, внимательно разглядывая его своими бездонными черными глазами.

— Что? — встрепенулся юноша.

— На тебе лежит печать мар. А мары приходят лишь за нежеланными детьми. Не сердись на моего мужа, он такой же глупец, как и твой отец. Когда родился Эйсмунд, и я была очень слаба, он решил подменить нашего малыша на здорового ребенка этих людей. Думал, что я ничего не замечу, но материнское сердце не так-то просто обмануть. Мне не нужен чужой ребенок, я люблю своего. И теперь он будет жить. Благодаря тебе.

— Но что я такого сделал? — все еще недоумевал юноша.

— Ты отдал ему свой свет, этого вполне достаточно. Вот возьми, это подарок. Отдай его своей возлюбленной, и ты никогда ее не забудешь, — королева Дану протянула ему чудную брошь из слоновой кости в виде веточек цветущего вереска.

Но Николас не спешил принимать подарок:

— На что он мне? Разве можно забыть того, кого любишь?

— О, женские чары самые коварные из всех, что есть в этом мире, а время немилосердно к людской памяти. Не упрямься, бери, она тебе пригодится, обещаю, — заговорщически подмигнула ему Эйтайни и вложила в руку свой подарок. — И попроси за меня прощения у кобольда. Мой недотепа-муж не хотел его обидеть, просто тот оказался не в том месте, не в то время. Прощай, удачной тебе Охоты!

Дану исчезла за холмом, оставив Николаса наедине с ребенком бургомистра.

***

— Лейв, мой маленький, не знаю, как вас и благодарить, мастер Николас, — говорила все еще слабая Уна, со слезами на глазах принимая из рук Охотника своего ребенка.

— Зато я знаю, дорогая, отдыхай и ни о чем не беспокойся, — заверил ее муж, под руку выводя Николаса и Эглаборга из своей спальни.

На кухне уже подметал пол подлатанный Эглаборгом кобольд. Николас не имел ни малейшего представления, где его компаньон умудрился достать нитки, которые не проедала ядовитая кровь, но малыш казался вполне здоровым и полным жизни.

Гарольд повел Николаса с Эглаборгом на луг за городом, где на первой весенней траве выпасался табун крепких северных лошадей.

— Это мои кони. Я отправляю их в Нормандию на продажу по осени. Выбирайте любых. Это подарок за спасения моей жены и сына, — Гарольд подтолкнул Николаса поближе к лошадям.

Николас в растерянности переводил взгляд с одного коня на другого.

— Вот этот хороший, — сказал Эглаборг, указывая на высокого крупного вороного жеребца с гибкой лебединой шеей, длинной густой гривой и мохнатыми бабками.

— Не люблю вороных лошадей. Лучше вон того, в яблоках, — юноша кивнул на изящного серого коника, пасущегося неподалеку.

— Красивый, но в дороге его будет трудно чистить, — заметил Гарольд, оценивающе глядя на жеребца.

— А мне вон ту кобылку, — Эглаборг указал на коренастую соловую кобылу, по хребту которой проходила приметная темная полоса.

— Берите, — улыбаясь, ответил бургомистр и вместе они отправились ловить своих лошадей.

Купив на вырученные деньги запасов и сбрую для лошадей, Николас с Эглаборгом собрались в путь на следующий день. Провожать их вышла вся семья бургомистра. Явилась даже вечно отсутствующая Анка вместе со своим кузнецом.

— Прощай, — крикнул им вслед Гарольд, — удачной тебе Охоты!

Николас удивленно вздрогнул и обернулся, но бургомистр лишь весело подмигнул ему, обнимая своих детей и жену за плечи.

Дикая пуща, Веломовия. 1565 г. от заселения Мидгарда

День шел на убыль. В воздухе стоял терпкий запах лесных трав. Едва заметная тропа змейкой извивалась вдоль темных оврагов, мимо уходящих ввысь вековых сосен. Дикая пуща раньше был частью первобытного леса, покрывавшего практически всю территорию северных стран Мидгарда. Но люди наступали, а лес не смог выстоять в неравной борьбе против пожаров и вырубки. Теперь от него остался лишь этот вековечный сосновый бор, который можно было пройти насквозь за три дня, если знать дорогу. Но приезжие, да и местные, честно говоря, побаивались той силы, что скрывалась в его тенистых чащах. За это его и прозвали Дикой пущей.

Возле Подгайска, крупного городка на границе Ливонии с Веломовией, Николас с Эглаборгом едва не столкнулись с отрядом Защитников Паствы, который собирал дань с местных селений. И хотя Гвидион научил Николаса отражать их телепатические атаки, юноша не хотел рисковать. Еще свежи были в его памяти костры, на которых сжигали колдунов на Авалоре. Поэтому путники оставили проторенные дороги и свернули в Пущу, где "голубые капюшоны" вряд ли бы стали их преследовать без прямого приказа Магистра.

Судя по карте, которую им любезно набросал трактирщик из Подгайска, к вечеру они должны были добраться до Дрисвят, небольшого местечка на противоположном краю Дикой пущи. Но день заканчивался, а узенькая лесная стежка никак не хотела упираться в широкий нахоженный тракт. Из оврагов и низин начал вытаскивать свои щупальца вечерний туман.

— Мастер Николас, со всем уважением, но вы точно знаете, что мы идем в верном направлении? — не выдержал Эглаборг, наблюдая, как ненасытный туман поглощает все на своем пути.

— Уверен, по моим расчетам, до большой Оленьей тропы должно быть всего две версты ходу, — ответил Николас, в очередной раз сверяясь с картой. — Да, все правильно. Оленья тропа проходит восточнее Ужиных топей и упирается прямо в Сокольничий тракт… Эглаборг?!

Только оторвавшись от карты, Николас заметил, что его спутника рядом нет.

— Элгаборг! Эглаборг! — безрезультатно напрягал он связки. Ответом ему было лишь тихое перешептывание эха.

Туман стал настолько густым, что юноша уже не видел собственных рук. Николас натянул поводья и сжал своего коня коленями. Великолепно выезженный серый жеребец по кличке Лиат тут же остановился, позволяя хозяину спешиться. Николас на мгновение закрыл глаза и прислушался к собственным ощущениям. В нескольких сотнях шагов от него кто-то был. Эглаборг? Николас сосредоточился на мерном стуке собственного сердца. Нет, не Эглаборг, но и не обычный человек. Демон? Дух? До обострившегося слуха донесся тихий плач. Прощупывая землю ногами, юноша двинулся сквозь окутавший его молочный океан навстречу неизвестному. Туман медленно начал редеть, и через пару минут Николас смог разглядеть небольшую полянку, откуда доносились громкие всхлипывания. Не почувствовав опасности, юноша решил подойти поближе. Посреди поляны на поваленном дереве сидела маленькая девочка. Одета она была в простое светлое платье, на голове повязана яркая красная косынка. Длинные волосы цвета спелого льна заплетены в толстые косы и перевязаны белыми лентами. Детское личико опухло от слез, глаза воспалились и покраснели.