Вера Камша - ТАРРА. ГРАНИЦА БУРИ. Летопись первая.

— Мы?

— Мы, эльф. Какие ни есть — смертные, бессмертные, темные, светлые…

— Что нужно делать? — уточнил эльф.

— Мне не дано прозревать будущее, а о прошлом я знаю непростительно мало. Все, что я могу, это искать избранных. Дважды мне удавалось говорить с Ушедшим, первый раз, когда на меня свалилась Тахена, второй — в ночь нашей встречи… Но его слова темны, и не мне их понять. — Матушка помолчала, устало глядя на яркую болотную зелень. — Любое Пророчество исполнимо вплоть до свободы выбора, эльф.

— Я уже слышал это…

— Это одна из немногих истин…

— Тогда ты казалась знающей.

— Я лгала. Я занимаю чужое место, эльф, место Стража, а этого удостаивались лишь полубоги. Я была лишь младшей дроной [65] Дрона — жрица. в храме О. Если б не несчастье, я никогда бы не стала Хозяйкой Тахены. Тахена, Горда и Явелла. Три разрыва Великой Защиты. Омм [66] Омм — Всеотец. Создатель и первый владыка Тарры. не стал замыкать кольца, уж не знаю почему.

— Госпожа, теперь я уже совсем ничего не понимаю!

— Была Великая Защита, а в ней три прохода, которые охраняли Стражи. Они следили, не очнется ли враг. При первых признаках им следовало заступить дорогу и послать весть Омму. Это было их послушанием, прошедшие его уходили в Горний Чертог, их место занимали другие. Время шло, враг не подавал признаков жизни, и Стражи, страшно сказать, начали сомневаться в том, что он вообще существует.

Служба стала ритуалом, испытанием для тех, кто вступал в свиту Омма, а потом пришли другие боги и с ними твои родичи, эльф. Наши боги были уничтожены, храмы разрушены, а дроны… Кто-то погиб, кто-то смирился, а я бежала. Бежала сюда и успела принять власть над Тахеной, власть, но не знание и не силу. Сегодня Тахена — это я, а я — это Тахена. Я привязана к этому месту. Знаю, что Горду стерегут истинные Стражи. Они живы, они могут знать больше, но я никогда их не видела и не увижу. Я даже не знаю, какие они. Стражи встречаются лишь в Горнем Чертоге, встречались… От него не осталось ничего, даже памяти. Все, все сбежали! Сначала — мы, потом пришлые боги и вы, эльфы, а сейчас удрали и эти отродья, Хозяева… Словно, когда враг вырвется на свободу, где-то в этом мире можно будет спастись.

— Если корабль должен утонуть, крысы его покидают даже в открытом море.

— Странно ты говоришь о своих сородичах, эльф. Я долго не вмешивалась в дела этого мира, но слыхала, что о возвращении Врага говорилось в Пророчестве, и о том же говорил великий маг, которого потом прозвали Проклятым. Церковь должна хранить эту тайну.

— Я знаю ее. Скажи мне, госпожа Тахены, сколько у нас времени?

— Мало. Я чувствую голод и ненависть. Для меня казнь назначена на утро, для эльфа — через месяц, человек еще успеет увидеть внуков и вместе с ними погибнуть… Это плохо, но сейчас ты будешь рад. Твой друг, тот, что вел пляску Ночи, здесь.

— Он жив?!

— Жив. Был ранен, сейчас почти здоров. Ему давно пора уходить, но я задержала его. Нужно, чтобы вы увиделись. Я провожу тебя к нему.

— Госпожа…

— Можешь называть меня Эарите, или, по-вашему, Нерасцветшая.

— Эарите, в ночь нашей встречи ты что-то сказала Рене. Может быть, теперь откроешь, что именно?

— Изволь. Его прошлое как на ладони, будущее окружает туман. Он — человек, на котором ломается дерево судеб. Его жизнью и смертью, любовью и ненавистью спасется или погибнет этот мир.

— Что ты знаешь обо мне?

— Ты пройдешь с ним до конца пути и далее. Что это за путь и сможете ли вы его одолеть, не знаю. В этом мире нет того, кто скажет: идите туда-то и делайте то-то. Вы должны догадаться сами, что делать, и довести дело до конца, возможно, самой страшной ценой. Помощи ждать неоткуда, благодарности, скорее всего, не будет.

— Что ж, долги надо платить. Не знаешь ли ты, что такое Темная звезда?

— Это тянется из глубин веков. Землю Тарры еще топтали первые боги, а ни меня, ни моего храма еще не было, когда гарга [67] Гарга — легендарная бессмертная пророчица Древнейших (эпохи создавших Тарру богов) времен. открыла Всеотцу Омму, что придет время, и Темная звезда — Эстель Оскора укажет дорогу или к жизни, или к смерти.

— Путано и неясно.

— Как и все, что становится очевидным, лишь случившись. Никто не знает, что есть Эстель Оскора, звезда ли это, или что-то иное. О ней говорили и спорили, потом забыли. Рене слышал, что Темная звезда взойдет в Таяне и он должен быть готов.

— А что говорит тот, в пылающем камне?

— Что Темная звезда рассеивает туман над головой твоего друга. Это дарит Тарре надежду, а ему — судьбу, когда смерть представляется избавлением.

— Она действительно беременна. Ребенок появится на свет в начале месяца Сирены…

— Значит, это сын Стефана. Я думала, между ними ничего не случилось.

— Это их дело. Он ее любил…

— …и толкнул в руки собственного отца. Я еще могла бы это понять, будь он действительно калекой, но Роман, судя по всему, его вылечил. Нет, Симон, я не осуждаю их за то, что они обошлись без церковного благословения. Хотя от этой овечки я такого не ожидала…

— А я не ждал от Стефана… Положи-ка мне еще… Спасибо. Герика не могла не подчиниться, тем более тому, кого любила. А вот Стефан казался слишком благородным, чтобы этим пользоваться…

— Может, он хотел видеть ее матерью наследника?

— Женись он на ней, ничего бы не изменилось. Даже умри Стефан раньше отца, его сын наследовал бы корону. — Маленький медикус с наслаждением отхлебнул из расписанной синими цветами чашки и бережно поставил ее на блюдце. — Я еще раз убедился, что чужая душа — потемки. И так ли уж безумен был Зенон, когда поднял нож на родного брата? Говорят, он любил невесту…

— Прекрати, — Лупе с досадой отодвинула баклажку со сметаной, — мы не должны думать плохо ни о Стефане, ни о Рене, ни о Романе, иначе сойдем с ума… Что нам делать с беременной королевой и ручной рысью, особенно если нагрянет… твой брат?

— Он еще и твой муж.

— Да я помню, но прежде всего — пьяница и болтун. Ты представляешь, что будет с нами со всеми, если узнают, где Герика?! Ее надо увезти.

— Невозможно. — Симон встал, давая понять, что спорить не намерен. — Женщина очень слаба, находится на грани помешательства, в дороге она может потерять ребенка и… выдать нас всех. Дождемся родов, другого выхода я не вижу. Через полгода ее перестанут искать, решат, что бросилась в Рысьву или провалилась в какой-нибудь потайной ход. К весне я как-нибудь добуду пропуск, и мы уедем в Арцию, а оттуда через Гверганду в Идакону. Если заявится Родольф, придется поить до бесчувствия.