Вера Камша - ТАРРА. ГРАНИЦА БУРИ. Летопись вторая.

Запела труба. Обходя пехоту с флангов, пошла в атаку таянская кавалерия под сигной покойного Стефана. Усугубляя сумятицу, то сбоку, то впереди отряда несся огромный вороной конь без всадника, оглашая воздух отнюдь не лошадиными криками и с яростью весеннего паводка круша все, что попадалось на его пути.

Земля стонала под тысячами ног и копыт, люди глохли, в дыму и пыли стало трудно различать, где свои, а где враги. Пехотинцы, всадники, артиллеристы — все они казались призраками, утратившими лица. Ни у кого не было ни прошлого, ни будущего, только безумное настоящее.

Роман видел, как убивали, и убивал сам. Топаз перелетал через зарядные ящики, брошенные орудия, трупы людей и лошадей, крича и кусая чужих лошадей не хуже Гиба. Шпага Уанна словно бы сама искала жертв. Зря Нэо грешил на найденное оружие; предназначенное на первый взгляд для пешего боя, оно оказалось удивительно удобным при конной схватке. Впрочем, эльфу было не до того, чтобы задумываться о выкрутасах наследства мага-одиночки. Вокруг падали свои и чужие. Где-то слева атаковала конница, впереди лоб в лоб сошлись две пешие колонны. Противно просвистело ядро над самой головой. Совсем рядом с Романом какой-то южанин выпрыгнул с пистолем из-под прикрытия своих пикинеров и разрядил его в возглавлявшего атаку церковников офицера. Как бы быстро ни летела пуля, кто-то из солдат успел-таки заслонить командира, а тот, заколов убийцу, повел своих людей вперед. Роман отвлекся, схлестнувшись с двумя оторвавшимися от своих кавалеристами. Одного эльф застрелил в упор, второй принял смерть от шпаги Уанна.

Изнутри грохочущего дымного ада Роман не мог понять, чья же берет. Не могли этого понять и не участвовавшие в схватке Мальвани с Годоем. Битва дошла до той стадии, когда все повисает на волоске. Обе стороны бросили на весы все, что имели, и теперь даже гарга не взялась бы предсказывать исход.

— Даже гарга, или как там ее, и та бы не взялась предсказать исход боя. — Клэр улыбнулся, но в спокойных серых глазах смеха не было, только решимость.

— Гарга — нет, а я — да. — Король-Лебедь потрепал шею вновь обретенного Опала — после поездки на водяном страшилище Эмзар все еще чувствовал себя неуютно.

— И чем же закончится? — Нидаль Рябиновая Гроздь спросил только для того, чтобы не молчать.

— Нами, — отозвался Эмзар. — Мы последнее, что осталось у Тарры. Вы не чувствуете?

Нидаль покачал головой, а Клэр в упор взглянул на Лебединого владыку:

— Они вновь принимаются за свое?

— Похоже! Оленя им сейчас не поднять, но остановить колдунов необходимо. Я думаю, они прячутся за спинами гоблинов.

— Где ж еще? — пожал плечами Клэр. — Черное к черному…

Эмзар оглянулся на подданных: сколько их вернется в Убежище? Сто? Двадцать? Или никто?

— Да поможет нам Свет! Во имя Звезд, вперед!

Его слова подхватили дециэны. [37] Дециэн — десятник. Лес серебряных копий склонился к конским головам, и две с лишним сотни светоносных всадников почти неслышно двинулись вперед…

Со времен Войны Монстров, когда в последней битве полег цвет обоих кланов, Светорожденные не обнажали оружие, и вот пришел великий час. С места взяли рысью, шагов через двести Эмзар коротко бросил: «Вскачь». Эльфы слегка пригнулись в седлах, и кони понеслись на врага. Дети Великого Лебедя, они шли в свой последний бой, как в старину. Ветер, как по заказу, разогнал пыль и дым, и эльфийские воители предстали во всей своей красоте, ослепительной и страшной.

Кони летели со скоростью степного пожара, нестерпимо сверкали латы, мечи и копья, а за плечами всадников грозно вздымались серебряные крылья. Лебеди мчались вперед почти бесшумно, лошади словно бы плыли по воздуху, но отчего-то становилось ясно — даже не ударив в мечи, крылатые всадники рассекут надвое любую армию, как добрая сталь рассекает подброшенный шелковый платок.

Те, кто видел атаку эльфов, так и не поняли, сколько те скакали от опушки леса до усеянного трупами поля, где кипело сражение. Скорее всего, это были мгновения, но казалось, полет длится века. Наконец сблизились, сшиблись… Мало кто рисковал поднять копье или мушкет на божественных воителей. Кто-то тонким голосом вопил: «Чудо!» Кто-то благодарил святого Эрасти. Там, где проходили эльфы, кровавое море расступалось, чтобы с новой яростью сомкнуться за последними всадниками, а дети Звезд рвались к одной-единственной цели. Им нужен был Годой. Даже не Годой. А те, кто был рядом с ним…

Надежно защищенный гоблинами и южной гвардией, Михай Годой, стиснув зубы, ожидал исхода битвы. Больше ему ничего не оставалось. Регент был не из тех, кто бросает в бой последний резерв, а именно — самого себя. С началом всеобщей свалки Поганая Подкова как батарея потеряла всякое тактическое значение, зато оказалась превосходным командным пунктом, недостижимым для вражеских ядер и пуль и дающим хороший обзор. Разумеется, тогда, когда порывы ветра на время разгоняли дымную тучу.

Обе армии дрались с яростью осенних кабанов. К сожалению, эландские мерзавцы превосходили в артиллерии. Оставалось навязать им рукопашную, когда пушки становятся бесполезными. Годой знал, что его офицеры не щадят ни себя, ни людей, добывая победу. Да, она будет нелегкой, но она будет…

— Эландских пленных отдам тебе, — бросил тарскиец откуда-то вылезшему господину Шаддуру, — наполнишь свою Чашу.

— Всех пленных, — холодно поправил тот. — Хранить нашу тайну далее нет никакого смысла.

— Посмотрим, — пожал плечами Годой, не собираясь ни спорить, ни тем более соглашаться.

Господин Шаддур хотел ответить, но осекся на полуслове, впившись взглядом в нечто сверкающее, показавшееся у кромки леса. Годой поднес к глазам окуляр и увидел то, чего боялся и неосознанно ждал с начала битвы. Из-под прикрытия деревьев вылетела крылатая конница. Последних всадников скрывало облако пыли, по размеру которого становилось ясно: проклятых эльфов никак не меньше тысячи. Впереди на белоснежном коне мчался воин с высоко поднятым сверкающим мечом, за его спиной вздымались белоснежные лебединые крылья. Почему-то это обстоятельство повергло тарскийского господаря в ужас, он даже не сразу понял, что к нему обращаются.

— Очнитесь, Годой, — господин Шаддур был спокоен, — нужно действовать.

— Что я, во имя Проклятого, могу сделать?! — прорычал регент. — Кажется, кто-то утверждал, что Светорожденные покинули Тарру вместе со своими богами?

— Я ошибался, — признал союзник. — Теперь эту ошибку следует исправить. Соблаговолите последовать за мной внутрь этого сооружения.