Татьяна Патрикова - Особенности эльфийской психологии

— Отношения, Барсик, они и в Африке отношения. Кто-то хочет романтики и, найдя подходящего партнера, будет строить любовь именно на ее основе, а кто-то хочет по-быстрому перепихнуться в уголке за шторкой, пока в основной комнате гуляет разношерстная толпа, и от самой мысли быть застуканным словить кайф, но это опять-таки личное дело каждого, не согласен?

— Не согласен! — буркнул в нашу сторону светлый, но присмирел. Спрятал глаза.

— Это и называется — быть взрослым, — судя по всему, Мурку поведение Барсика все же доконало, и он решил окончательно его добить: — По крайней мере, у моего народа. Если юноша стал мужчиной, он имеет право сам выбирать себе партнеров.

— И даже для замужества? — это встрял уже я. В книжке декана о свадебном обряде темных эльфов и самой идее сватовства как-то подозрительно умалчивалось.

— Нет. Для любви. Женит нас глава клана.

— То есть главная жрица?

— Да.

— И на ком обычно женят? На своих или вы все же как-то разбавляете кровь? — сейчас у меня был уже чисто практический интерес. Что я, зря, что ли, полночи про эльфов читал. И про геополитическое устройство, и про особенности экономики, и даже традиции слегка зацепил взглядом. Мне было любопытно, а Мурка, судя по всему, конкретно сейчас приготовился мне отвечать.

— И как это для любви, но не для жизни друг с другом? — вдруг высокомерным светским тоном вопросил светлый эльф.

Мурка тяжело вздохнул и посмотрел в сторону окон. Я сразу понял, что он ответит не мне, а Барсику. Ну и ладно, про тонкости семейной жизни темных эльфов я у него потом как-нибудь расспрошу.

— Любить я могу кого угодно, но жениться обязан на той, которую укажет глава клана. О жизни с ней никто речи не ведет.

— Что это значит?

— Лишь то, что после заключения брачного союза войду в дом моей жены, а после достижения возраста второго совершеннолетия покину его. Если в браке родится девочка, она останется с ней. Если мальчик, он уйдет со мной в мой клан и будет считаться ребенком действующей главы клана.

— Это… это просто…

— Отвратительно? — Темный горько усмехнулся.

Такого я стерпеть не мог. Душа желала возмутиться.

— Скотина ты, Барсик. Если у них не так, как у вас, еще не значит, что это мерзко или отвратительно только потому, что для тебя неприемлемо, — причем сказал я это таким тоном, что светлый вздрогнул.

Не знаю, вдохновение какое-то нашло. Я вообще в этом плане толерантен до безобразия. А то, знаете, как бывает: посмотрит кто-нибудь по каналу Дискавери передачу об африканских папуасах и начнет орать, как это мерзко, что они такие дикие, они там такое с собой вытворяют, такое… А я слушаю и так и подмывает этому радетелю за пристойное поведение в табло дать. Да кто из нас знает, какое оно достойное? Выбрали себе в религию христианство и носимся с его благодетелями как с писаной торбой. А если что не так, как у нас, то все, в крестовый поход. Мусульман на плаху, язычников на костер. За что? За то, что их моральные нормы не соответствуют нашим?

Не сказав больше ни слова, Барсик опустил голову и молча вышел из аудитории. Мурка тут же положил руку мне на плечо и крепко сжал. Я поднял на него глаза и понял, что этот эльф очень скоро станет мне настоящим другом.

— Спасибо, — просто сказал он и тоже ушел, уже в дверях бросив: — Ты отдохни.

Я молча кивнул и побрел к себе. На сегодня с меня хватит иноземных красот, объелся, теперь переварить бы.

Ничего, справился. Переварил. До следующего утра носа не показывал из-за двери лаборантской. Листал распечатки с психологическими методиками и тренингами. Даже небольшой конспект изобразил в отрытой в шифоньере тетрадке в косую (косую!) линейку. Кое-что уяснил для себя.

Подход к этим деткам требуется индивидуальный. Сразу предполагал подобное, но, встретившись с ними, окончательно в этом убедился. Выписав в своей тетрадке их имена, точнее, данные мною прозвища, каждое на отдельной странице, под ними начертал ряд своих наблюдений. Перелистал, перечитал. Где-то добавил, что-то вычеркнул, что-то, наоборот, подчеркнул. Веселенькая получилась картинка. Собственно, с этого и начался мой так называемый дневник классного руководителя.

Спать ложился с плохим предчувствием — на душе кошки скребли. Даже закралось сомнение, а на фига оно мне все сдалось? Зачем так мучиться? Изобретать велосипед в виде психологии волшебных рас и созданий? Ради денег? Ну да, оклад мне предложили просто сказочный, но ведь до первой зарплаты в их кучерявом мире еще дожить надо. Что-то как-то сомнительно мне оно все стало. С этими мыслями и уснул.

Утро наступило, как всегда, неожиданно. Проснувшись, долго не хотел вылезать из постели. Спокойно тут, хорошо, тихо, ни эльфов, ни всяких других секс-меньшинств. От последней мысли меня перекосило. Да, совсем, Андрей Игоревич, ты с катушек съехал. Решительно сбросив одеяло на пол, все же соизволил подняться.

В класс свой шел как на эшафот. Предчувствия меня не обманули. Детки тоже не зря вчерашний день провели, успели подготовиться. И все же я автоматом засчитал одно очко в свою пользу, когда обнаружил, что они не раздвинули парты обратно и сели так, как я им вчера сказал.

— Доброе утро, класс, — поприветствовал бодро. Они стойко встали и почти тут же сели обратно. А Ира ласково так, с первой парты, где рядом с ней с независимым видом восседала Иля, пропела:

— Неважно выглядите, Андрей Игоревич, плохо спали?

— С чего это ты ко мне по отчеству? — не придумав ничего лучше, спросил я. Потом, не удержавшись, зевнул, прикрыл рот кулаком и честно сказал: — Плохо. Все вы с Илькой снились.

— С кем?

— С Илей.

— Снова имена переиначиваете?

— И что же мы делали? — влезла темная.

Я подумал. Разумеется, они мне не снились. Так просто, в голову пришло, вот и брякнул. И что теперь им сказать? Тут снова с языка сорвалось совсем не то, о чем я думал. Хотя, готов шапку на спор съесть, что это подсознание мое под руку шепнуло.

— Целовались.

— Что?! — и знаете, кто это у нас так взвыл? Ну конечно же наш благородный рыцарь Пауль, которого я с легкой руки Улькой окрестил.

— А что? — обронила темная, смерив светлую соседку придирчивым взглядом. — Все может быть.

Если она рассчитывала, что Ира взвоет еще громче, чем удрученный рыцарь, то она ошиблась. Впрочем, я сам от чернули такого не ожидал.

— Только может? — пропела она и запустила пальцы в волосы на затылке темной, притягивая ту к себе. Иля растерялась, да и я как-то с ходу не сообразил возмутиться. Правда, светлой хватило ума не претворять мой личный бред в жизнь. Она просто фыркнула в лицо темной, объявила, скривившись и оттолкнув ее от себя: — Не в моем вкусе, — и отвернулась в сторону двери.