Татьяна Патрикова - Особенности эльфийской психологии

— Я, еще когда старшекурсники только запугивали нас им, удивился, почему у светлого эльфа, да еще и сироты, такая странная фамилия.

— Пестрый принадлежал роду Вик-шу-Тик, — заметил Барсик, и тут уже не утерпел я.

— Да кто это такой, ваш Пестрый? — У меня лично в голове в этот момент мелькали ассоциации со всем известным Клетчатым из фильма про принца Флоризеля.

Отвечать начал светлый командор:

— Двести лет назад перемирие между светлыми и темными было почти расторгнуто, когда в одном из северных княжеств два радикально настроенных командира попытались развязать новую войну, и у них это почти получилось, так как с обеих сторон: со стороны Темного королевства и со стороны Федерации светлоэльфийских княжеств — к ним в отряды стали вливаться недовольные сложившимся положением вещей. И тогда между маленькими армиями, в которые разрослись отряды этих идиотов, встали мерцающие. Их вел некто по имени Ефимисюкирус Вик-шу-Тик Пестрый. Они мерцали то в светлых, то в темных, наглядно показывая, что не так уж сильно мы отличаемся друг от друга, раз для мерцания в нас им достаточно одного вздоха. Вправили мозги большинству нападавших, а командиров зачинщиков Пестрый предал военному суду на глазах у подчиненных и казнил. После этого мерцающие снова исчезли, скрылись в только им известном направлении, но, скорей всего, просто вернулись обратно в свою Чащу Лис. И все, кто выжил после того побоища, прозванного в народе «Северным затмением», хорошо запомнили имя их командира. Самое интересное, что его очень долго пытались найти, не для того, чтобы осудить, напротив, и мы, и темные, — он кинул взгляд на Мурку, — хотели бы отблагодарить его, так как в ту пору еще одна война была никому не нужна. Но как мы ни искали, Пестрый так и не вышел. И все-таки я не думаю, что Льдистый может иметь к нему какое-либо отношение, — закончил он убежденно.

— Льдистый? — осторожно переспросил я, глядя уже не на Барсика, а на Иру.

— У меня тоже есть прозвище, как у любого светлого, — отозвалась она, но взгляд ее мне совсем не понравился.

— Разумеется, есть, — вмешался Алый, демонстрируя познания в области мерцающих. — Они изначально предпочитали прикидываться нами, светлыми. Так им было проще укрыться и в городах, и в деревнях, когда они выходили из своих лесов. Поэтому у мерцающих система образования имен схожа с нашей и имена созвучны. Только прозвища у нас дают каждому индивидуально, а у них они переходят по наследству, от отца к сыну, от матери к дочери. Я прав? — спросил он у Иры. Та молча кивнула.

Тогда свой вопрос задал уже я:

— Ир, ты Пестрый?

Мерцающий долго не отвечал. Потом решительно вскинул голову, открыл рот, хотел сказать, но неожиданно над нашими головами раздался до неприличия деликатный стук. Я вздрогнул, а ребята напряглись. Мурка пояснил:

— Это просто ваш заказ готов. — Он указал глазами на стойку, за которой стоял маг-администратор.

С ума сойти можно, какие они тут все вежливые. Увидели, что мы под коконом заглушки, и лезть на рожон не посмели. Постучали, намекая, что не мешало бы принять официанта. Вот бы у нас в России такой сервис. А то попал я как-то с друзьями в один ресторанчик, где можно было выбрать отдельную кабинку для посиделок. Ну мы и раскатали губу, решили, что нас как в Японии обслуживать будут, индивидуально и по высшему разряду. Но, когда официант, прилизанный и напомаженный, ввалился к нам с подносом без стука, сразу приуныли. Вот вам и российский сервис. Хотя, может быть, нам просто не повезло.

Пришлось отвлечься, пока расставляли тарелки с заказанными яствами. Почуяв невообразимый аромат, я с трудом сглотнул скопившуюся во рту слюну. Все-таки тут к пище подходят как-то по-особому. На вид, по крайней мере, на мой взгляд, она так себе. Цвет, форма и все такое явно подкачали. Но запах — это нечто невероятное. Можно закрыть глаза и от всей души наслаждаться. Надо ли говорить, что на вкус местные блюда оказались столь же сногсшибательны, как и на запах?

Но приступить к еде прямо сейчас не получилось, как бы я тут слюнями не истекал. Мне все еще было важно добиться от Ира ответа.

— Так что? — спросил, снова поворачиваясь к старосте, когда два проворных официанта закончили мелькать возле нашего стола. Они даже принесли со столика командоров их заказ, в очередной раз доказав, что местный сервис не чета нашему. — Ты имеешь отношение к этому парню с непроизносимой фамилией?

— Ну, — Ирка неожиданно искренне мне улыбнулась, — сейчас он уже давно не парень.

— Но все еще жив? — внутренне холодея и подсчитывая в уме его приблизительный возраст, уточнил я.

— Конечно, — подтвердил Ир, как что-то само собой разумеющееся.

— Отец? — задал я еще один наводящий вопрос.

— Дед, — тихо сказал мерцающий, но услышали все.

Оставленные на столе без внимания блюда медленно остывали. Нам всем было теперь не до них, потому что через секунду заговорила Лия.

— Я знала, — объявила она, глядя в глаза Ире. — Поэтому никогда не была с тобой до конца откровенна, как с настоящей подругой. И очень рада, что ты признался сам.

— Знала? — потерянно выдохнул Ир. И тут влез я, потому что впервые ощутил прелесть его переводчика, который так и остался у меня, пока мерцающий был с моим. Мы еще утром решили, что так удобнее, по крайней мере некоторое время. Правда, похоже, ваш покорный слуга пока так и не научился с ним нормально общаться, и подсказки он делал куда реже, чем мой переводчик шустрому Иру.

— Ну что, — не удержавшись, ткнул Ирку локтем под ребра. — Каково чувствовать себя недальновидным идиотом? А то развел тайны, сам себя вознес до умопомрачительных высот, а оказалось, наши первоклашки все о тебе уже знают.

— Андрей, поаккуратнее, — встрял Барсик, прервав наш с Иром обмен взглядами.

— Да ладно. На виду у всех смерть от удушения мне все равно не грозит.

— Он пытался тебя удушить в пограничном состоянии? — вмешался Мурка.

Я независимо пожал плечами.

— Неудачно пошутил.

— Чуть не поцеловал, — вставил свои пять копеек отмерший Ир и с хитрым прищуром объявил, мотнув головой в сторону остальных «колокольчиков». — Так и быть, сделаю тебе одолжение и не стану в отместку переводить им, чем у вас первоклашки отличаются от первокурсников.

— Мне уже даже интересно, — подал голос Том, с вопросом поглядывая то на меня, то на него.

— Про поцелуй или про то, как чуть с утра не свернул ему шею? — Ирка, ничуть не смущаясь, кивнула на меня.

А я подумал, что устал. Теперь, когда все открылось, окончательно запутался, как мне их разграничивать. То я о ней в женском роде, то о нем в мужском. Неудобно, однако. Но то, что с нами сейчас общался больше Ир, чем Ира — стало очевидным фактом. А мне как теперь быть?