Юлия Морозова - Дорогами Пророчества

Магический светляк спорхнул с моей ладони и завис перед неранкой.

– Дорогу покажет и обратно приведет. Постарайтесь побыстрее и потише – медвежья берлога там совсем близко. Покинутая, в общем-то, но хозяйка, бывает, рядышком дозором бродит…

Кирина серьезно кивнула, принимая информацию к сведению, а вот менее опытная подруга, прямо скажем, заметно побледнела. Какая я умница, что про абааса промолчала: только скажи Эоне, что в Чащобе обретается камнеподобное чудовище, пожирающее заблудших путников, она никуда и ни за что не пойдет, хоть иллюминацию до самых зайцев развешивай. Было бы чего бояться! Почти безобидная нечисть – мимо не ходи, она и не тронет. Не верлиока же…

Я махнула рукой, и светляк степенно, с полным осознанием собственной значимости поплыл прочь. Подруги, осторожно выбирая дорогу, побрели вслед за ним. Время ожидания их возвращения пролетело незаметно и весело: мы с Данькой развлекали друг друга разговорами. Вернее, с моей стороны щедро сыпались комплименты – какой у меня ладненький, чудный, красивый, бесподобный и вообще самый-самый лучший сын в мире, а малыш согласно махал ручонками, гукал, однозубо смеялся и показывал язык, когда сумасшедшая мамаша говорила о таких серьезных вещах, как агу-агу, в которых ничегошеньки не понимала.

– Кир, она что, того?.. – Тихий, изумленный голос, набатом прозвучавший в ушах, вырвал меня из счастливого созерцания.

К своему глубокому стыду, я давно позабыла следить за девушками. Впрочем, они прекрасно справились и сами – у них в руках беспокойно стригли длинными ушами три зайца, чьи раскосые глаза загипнотизированно смотрели на меня, притягиваемые исходившей Силой.

Почти половина дела сделана, можно даже сказать, самая трудная.

– Я в своем уме. – Мой прохладный тон, надеюсь, показал, насколько неуместны их подозрения. Ну или по крайней мере заставил усомниться. – Достаньте три кружки… одну мне, пожалуйста… благодарю. Наполните посуду кровью до половины.

Девушки с готовностью взялись за оружие.

– Своей!!! Не зайцев! – В последнее мгновение я успела остановить своих чересчур кровожадных спутниц.

Резать вены с ребенком на руках было невероятно трудно, тем более что Неотразимая отчего-то раскапризничалась и отказалась заниматься членовредительством. «Месяц… нет, два, без полировки и заточки!» – цедила я сквозь зубы, напрасно водя запястьем по лезвию, плашмя зажатому между коленей.

– Кирина, помоги. – Осознав тщету собственных усилий, я отложила меч и протянула неранке руку ладонью вверх.

Острая боль полоснула запястье – темно-красная кровь из глубокого, чистого пореза неторопливо проложила себе дорогу в кружку. Но и этого оказалось недостаточно – рана норовила затянуться, будто организму вдруг стало жаль драгоценной жидкости.

– Еще! – скрипя зубами.

Просить о помощи пришлось еще дважды, прежде чем набралось необходимое количество жидкости. Как только я оставила рану в покое, она исчезла прямо на глазах, не оставляя после себя даже шрама. Девушкам так не повезло – они помогали друг другу остановить кровь.

Что, мне Силы жалко? Тем более дармовой…

– Эй! Сюда подойдите! – Легкое касание, и ран как не бывало.

– У-у-ух! – восхищенно задохнулась Эона.

Кирина недоверчиво потрогала руку и только потом пробормотала что-то весьма отдаленно похожее на «спасибо».

– Теперь каждая выбирает ушастого, который ей больше приглянулся, и собственноручно (никто никому не помогает – это важно!) самым тщательным образом вымазывает его набранной кровью, – и сразу же уточнила. – Чур, мой крайний слева.

Это оказалось не проще, чем нацедить собственной гемоглобиновой жидкости. В моем распоряжении была только одна рука, второй приходилось держать Даньку. Стреноженный заяц вздрагивал от каждого прикосновения, кровь засыхала на серой шубе жесткими бурыми иголками, которые неприятно кололи кожу. Мы с Данилой на пару тоже перемазались в крови, как чушки.

Ничего страшного, будем у реки, умоемся, правда, малыш? Сын радостно заулыбался.

Девушки уже закончили и выжидающе смотрели на меня.

– Выдирайте по пряди волос. Потолще и подлиннее! Не жадничайте – долговечнее заклятие будет. Молодцы! Связывайте своим питомцам уши. К ним же привяжите какой-нибудь лоскуток из одежды, хорошо бы не первого дня носки. Соображаешь, Кирина! Портянки – лучше не придумаешь. Мою подайте…

Вот и наступил момент демонстрации так долго рекламируемой Высшей магии. Как не хотелось выпускать сына из рук, но пришлось: Триада магий (Разумных, Неразумных и Иллюзий) с рунным прикрытием – это не те штуки, которые можно проделать одной левой. Соорудив из плаща импровизированную колыбель на земле, я аккуратно положила туда своего карапуза. Он моментально скуксился и захныкал, но зарыдать во весь голос не решился. А сынок-то у меня не из легких, руки затекли так, что отказывались подниматься.

В моей чашке оставалось еще немного крови, но она уже успела свернуться и присохнуть к стенкам. Я с сожалением вздохнула и опять протянула руку Кирине, которая без разговоров взмахнула коротким клинком.

– Лбы подставляйте.

Кровь очень подходит для выписывания рун – сохнет хорошо и не растекается. Рунное прикрытие нужно для того, чтобы магически подкованный противник не разгадал наши махинации раньше времени. Конечно, Чащоба – сама по себе хорошая маскировка, но когда-нибудь нам придется из нее выйти…

Теперь можно и к зайцам. Я поочередно прижимала к себе каждого. Жесткая заячья шерсть царапала щеку, с моих губ срывались непонятные мне самой слова с кошмарным набором гласных и согласных, где последних было неизмеримо больше первых. Руки были липкими от крови, а высохшие подтеки неприятно стягивали кожу.

– Мел.

С видом квалифицированной медсестры, ассистирующей хирургу, Кирина подала мне требуемое. Треугольник вырисовывался долго и тщательно – каждый градус был важен – правильно прочерченная сторона вспыхивала нестерпимо белым.

– Девочки, берем по зайчику. Своему зайчику, Эона, и не тяни руки к моему косому! Встаем по углам и не пугаемся – будет немножечко больно.

Лес всколыхнулся. Сила, вытягиваемая мной и не удерживаемая до конца, расплескивалась вокруг, затопляя окружающий мир зеленоватым глянцем. По венам, подобно древесным сокам, заструилась магия Чащобы. Ноги ушли в землю по щиколотку, волосы замерли сухими веточками. Тело стало деревянным: казалось, чиркни ножом – соберешь тонкую стружку. Сила вызревала во мне, как диковинный плод, наливаясь соком и сладостью, чтобы, созрев, полететь в голодную пасть «трех углов».

Похоже, с «немножечко» я погорячилась: скрутило так, что из глаз брызнули слезы, тело свело жестокой судорогой, но почти сразу же отпустило. Руки бессильно разжались – вспышка поглотила многострадальных животных. Когда свет угас, на земле лежали три молодые девушки, связанные по рукам и ногам: наши точные копии – обманыши. От нас их отличали лишь глаза. Совершенно дикие раскосые глаза.