Юлия Морозова - Дорогами Пророчества

– Какие еще «вдруг», когда у тебя «твердый огонь» есть?!! – тоже шепотом возмутилась я и, мучимая самыми нехорошими предчувствиями, добавила: – Надеюсь, Гильдия не поскупилась и стрел хотя бы на одну больше, чем я уже видела?

Парень недолго помолчал.

– Они и с одним болтом не спешили расставаться, – наконец неохотно сознался наемник. – Да уж больно их астаха достал…

– А что будет, если ты промажешь?! – нервно спросила я, не отрывая взгляда от потенциальной мишени.

– Придется последовать основному принципу охотников за головами.

К подозрительности добавилось очень сильное сомнение в его профессиональной пригодности.

– Это еще какому, а?

Верьян вновь примолк, будто всерьез раздумывал, достойна ли я быть посвященной в столь важную тайну.

– Изматывание противника бегством, – наконец со смешком выдал напарник.

Остряк-самоучка, чтоб его!

– Тьфу на тебя, – вяло отлаялась я, нервничая и не в силах отвести взора от мерно двигающего челюстями астахи.

Лжедракон не торопился нападать. Казалось, он даже не пытался сожрать оставленные нами на берегу трупы, а перемалывал хрупкие человеческие тела, просто чтобы исключить подвох со стороны подлых людишек. На лбу выступила испарина – под вибрирующим браслетом левое плечо припекало неимоверно. Я смахнула пот рукавом, вытерла поочередно о балахон повлажневшие ладони.

– Ну сколько жрать-то можно! – разъяренно шипел у меня над головой наемник. – Сюда иди, тут все самое вкусное без тебя съедят!

– Цыпа-цыпа… – поддержала я Верьяновы воззвания.

«Ты уверена, что лжедраконов именно так подзывают?» Тьфу! Простите, это нервное.

Чудовище, будто услышав наши страстные призывы, заинтересованно оторвалось от раннего завтрака.

– А мне что делать? – пискнула я, запоздало вспомнив про инструкции.

– Развлеки его чем-нибудь, – почти не разжимая губ, отдал последнее указание Верьян. – Только не очень бойко.

И притих, будто не было его вовсе.

– Ничего-ничего, охранничек, – бурчала я себе под нос, неотрывно наблюдая за приближающимся астахой. – Посмотрим, что ты скажешь, когда я компенсацию за моральный ущерб удержу из твоего жалованья.

Хотя кому я угрожаю? Ведь отбрешется же потом, точно вам говорю, отбрешется!

Да и вообще, все просто замечательно! Вы не находите? Мало того что как двое самоубийц мы идем на эту громадину со смехотворным арсеналом, в то время как не помешали бы двуручный меч, катапульта и отряд стражи в качестве группы поддержки, а еще лучше гранатомет, так мне еще предлагается эту заразу чешуйчатую развлекать! Чем, интересно?

«Как – чем? Собой». Больше, как это ни прискорбно, нечем…

Ну развлекаться так развлекаться! На полную катушку.

Солнце вскарабкалось на небосвод, растапливая последние клочья тумана. Приближающийся ко мне астаха напоминал мутировавшего крокодила, вымахавшего до габаритов слона. Несмотря на столь ужасающие размеры, двигался он мягко, пружиня на коротких когтистых лапах. Угольно-черная чешуя матово поблескивала на утреннем солнышке. Зубчатым гребнем выгибался хребет, плавно переходящий в хвост, тяжелым копьевидным наконечником приминавший заросли рогоза. По бокам от позвоночника трепетали перепончатые крылышки размером в ладонь, смотревшиеся на этой туше столь же нелепо, как розовый чепчик в рюшах на трактирном двухметровом вышибале. Небольшая приплюснутая голова, оснащенная зубастой пастью и очень длинными, постоянно двигающимися усами, поворачивалась ко мне то одной, то другой стороной. Маленькие алые глазки пылали самым горячим интересом. Гастрономическим.

«Еда-а-а. Много-о-о еды-ы-ы» Голос астахи прозвучал в моей голове куда отчетливее по сравнению с первым разом.

Не дойдя до нас какой-то десяток метров, тварь замерла. Усы настороженно ощупывали пространство вокруг. Когда один из них приблизился ко мне почти вплотную, стало заметно, что это скорее не ус, а толстый, усыпанный бородавчатыми наростами кожистый хоботок. Нервы у меня не выдержали – рассерженно вжикнуло в воздухе лезвие Неотразимой, и чужой щуп стремительно вернулся к хозяину, скатываясь в плотный, дрожащий валик.

«Еда-а-а?» Судя по изменившейся интонации, лжедракон крайне оскорбился невежливым отказом принять участие в его, как никогда, обильной трапезе.

Меня оглушило почти материальной волной чужой ненависти. Сбоку черной змеей вынырнул как-то упущенный мной из вида второй хоботок, обвился вокруг сапог и с силой дернул к астахе. Я упала на спину, больно ударившись копчиком о землю. Неотразимая не выпала у меня из рук исключительно потому, что ее бархатная рукоять будто прикипела к ладони. Ноги холодели в кольце черной кожи – казалось, через астахово прикосновение из них вместе с теплом утекали желание сопротивляться и сама моя жизнь.

Где этот хмаров охранник?!

«Много-о-о, много-о-о еды-ы-ы». Обдавая меня волной смрада, довольно клацнула зубастая пасть, астаха, как на тросе, подволакивал меня поближе к себе. Мелкие ветки и камешки драли спину почище наждака. Мотало так, что было и не разобрать, где верх, а где низ – смазанное пестрое пятно.

Не утро, а прямо какая-то иллюстрация из брошюрки «Если вам не везет – не мучайте себя и других: сто пятьдесят верных способов свести счеты с жизнью».

Ну где же этот гад, мой скользкий напарничек? Куда там он говорил метить? В глаза, лапы и что там дальше? Еще бы взбалтывать меня, как шейкер с коктейлем, перестали…

Будто в ответ на мои мысли болтанка внезапно утихла – я повисла вниз головой и, борясь с подступившей тошнотой, чуть было не пропустила второй щуп, метивший мне в лицо. Однако Неотразимая не подвела: резким, почти без замаха, росчерком лезвия, отозвавшимся болью в потянутых суставах запястьев, астаха лишился одного хоботка. Обрубок судорожно задергался, разбрызгивая капли черной, вязкой крови. Чудовище взревело так, что, казалось, еще чуть-чуть добавить этому звуку громкости – разорвет барабанные перепонки. От ужасной вони мне стало нечем дышать.

– Верьян!!! – покрепче перехватив Неотразимую двумя руками, не слыша себя, заорала я. – Ну сделай же что-нибудь!

Он и сделал.

В распахнутую в реве пасть астахи со смачным хрустом врезался болт. Лжедракон от неожиданности попытался сглотнуть, но болт костью застрял в горле, мешая захлопнуть пасть. Он мотнул головой, задрав морду, и меня резко подбросило вверх. Нечеловеческим усилием извернувшись в воздухе, я перерубила второй, и последний, хоботок. И, подняв тучу брызг, а также, разумеется, отбив о выступающий над водой валун свой любимый правый локоть, свалилась на мелководье.

Ноги не ощущались. Ползком, свободной рукой нащупывая дно в вязком иле, я пятилась от беснующегося на берегу астахи.