Юлия Морозова - Телохранитель для мессии

От расстегая остались приятные воспоминания. Открывшаяся же на выезде из города картина оптимизма мне не внушала. Длиннющая очередь перед Вратами подвергалась тщательной проверке. Досматривались без разбору и элегантные кареты, и топорные телеги, а также пешие граждане. Народ возмущался по-тихому, то и дело косясь на двоих магов с Имперскими знаками на плащах — корона, покоящаяся на скрещенных мече и магическом посохе. По мере сил и разумения представителям Гильдии помогал отряд стражи, тщательно перерывающий каждое транспортное средство.

«Такой строгий таможенный досмотр — обычное дело или он по твою душу?» Хороший вопрос.

— Почто страсти такие? — продублировал мои мысли голос неподалеку, чем заслужил мое самое пристальное внимание.

Осведомлялся мужичонка средних лет — обладатель редкой пегой бороденки и этакой же густоты да цвета шевелюры.

Опрашиваемый зажиточный селянин, развалившийся на телеге в ожидании своей очереди, не побрезговал ответить:

— Единый разбери! Как батюшка Амператор, мир праху его, преставился — так и повелось. Почитай каждую седмицу на базар подъезжаю, а закавыки токмо с былого новолуния.

— Длинно энто?

— Да уж не коротко, — недовольно проворчал селянин. И нарочито громко, чтобы расслышали у самых ворот, продолжил: — Благодарствуем заступникам нашим! На днях слушок прогулялся: двух татей словили, что добро честных горожан вывезти пожелали.

Потеряв интерес к переговаривающимся, я устремила унылый взгляд к возне у Врат. Наверняка один из магов, тот, что повыше рангом, — Чтец. Моей Силы на Зеркало — заклятие, защищающее от телепатического сканирования, — еще достанет, а на сокрытие его существования уже не хватит.

«Рискнешь?» В другой раз.

Развернулась спиной к тоскливой картине и побрела назад, в город. Серый камень мостовой расплывался перед глазами. Ноги еле поднимались, сбиваясь на шарканье. Бессонная ночь удобно устроилась на плечах, прибавив весу сумке и рюкзаку. Ужасно захотелось есть. Пирог упал в желудок, как и не было. И тут оазисом среди пустыни впереди возник постоялый двор. Я устремилась в раскрытую дверь как раскаявшийся грешник в церковь за отпущением.

Ароматы по малолюдному помещению разносились головокружительные. Чисто выскобленные столы обступили длинные лавки. Мне приглянулась угловая, как раз напротив входа, куда я опустила умаявшееся тело. Без промедления подскочила разносчица в накрахмаленном переднике.

— Чего изволите? — поинтересовалась она.

— Всего, и побольше.

— Три толина, — не растерялась девушка.

Я молча отсчитала требуемое количество медных кругляшей. Она смахнула их со стола и умчалась на кухню. Скоро передо мной уже дымился горшочек с грибным супом, соблазняла зажаристой корочкой куриная нога, плавали в сметане оладьи и пенился в огромной кружке эль.

— Лежанки свободные есть? — осведомилась я.

— Пять толинов за ночь. — Не девушка — ходячий прейскурант.

Я одарила ее еще пятью монетами.

— Наверх по лестнице. Занимайте ту, какая глянется. Нужник во дворе, — проинструктировала она меня, прежде чем уйти.

Сила с каждой проглоченной калорией понемногу восстанавливалась. Но все равно недостаточно быстро. Требовались здоровый сон (хотя бы пара часиков) и свежая голова, чтобы придумать, как выбраться из города и куда податься.

Посетив рекомендованное помещение во дворе, я волевым усилием подняла свое усталое тело наверх. Общая комната практически пустовала. Возле двух кроватей лежали чьи-то вещи, уберегаемые от посягательств охранными амулетами. Толку на деле от подобной охраны немного — бери вилы да и неси к небрезгливому магу для снятия Охранной магии. На третьей кровати громко выводил рулады весьма нетрезвый гражданин. Угловая койка поманила меня относительной чистотой белья, удачным месторасположением и близостью к окну. Шляпа с головы перекочевала на кроватный столбик. Я пошире распахнула оконце для выветривания перегара, заменила подушку собственными сумками, проследив, чтобы наверх пришелся мягкий плащ. Ножны с Неотразимой остались на прежнем месте, нисколько не мешая мне восстанавливать энергию мертвецким сном.

— Эй, ты! — Отвратительно громкий мужской голос резанул еще спящий слух.

Мои с трудом продранные глаза уставились в окрашенное закатными лучами окно. Легкий прохладный ветерок приятно овевал взопревшее от сна лицо. Взгляд осоловело прошелся по уже пустой комнате. Пробуждаться не хотелось, веки опять умиротворенно смежились.

— Постояльцы есть? — вновь раздался требовательный голос. — Изволь отвечать, когда спрашивает Имперская стража!

Меня подкинуло на постели и уронило на пол. Даже сладкая зевота не посмела прицепиться.

— Понятно, есть! — задиристо ответил девичий голос. — Это ж постоялый двор!

Я подползла к окну и осторожно выглянула наружу. Напротив загораживающей дверь разносчицы переминались четыре коня с всадниками: трое стражников и один маг, укрытый плащом. Голова в капюшоне чуть повернулась в мою сторону, а я уже вытирала курткой пол.

Ч-черт! Опять Чтец! Такому «распотрошить» девчонку — раз и готово! Никогда не любила телепатию. Грязно это все.

«Чистюля!» Брезгую, что поделать. Для этакой работки требуется особая закалка!

Ползком снова вернулась к кровати, схватила сумки, сдернула шляпу и, не дожидаясь окончания диалога, скатилась по задней лестнице во двор. Благо он не заканчивался глухим карманом с нужником. За стойлами широко ротозейничали ворота для проезда груженых телег. Проигнорировав их, я демократично перемахнула через невысокий заборчик к соседям. Хозяйская собака, которую разморило на солнцепеке, в ответ на мое панибратское подмигивание вяло тявкнула исключительно из чувства долга. Я, воспользовавшись калиткой, спокойно вышла на смежную улицу и влилась в праздно прогуливающийся людской поток.

Бесцельное блуждание продолжалось до полной темноты. Один за другим вспыхивали магическим светом уличные фонари. Тротуары оскудевали, прохожих становилось все меньше и меньше. Благодаря грамотно поставленному Зеркалу мое сердце ровно билось, не екая каждый раз, когда я слышала цоканье копыт. Но скоро я начну привлекать нездоровое внимание стражи, и никакое Зеркало мне здесь не помощник.

Наглость моя достигла таких высот, что я тихонько уселась на лавочку в парке, прилегающем к дворцовой площади. Стройные клены переговаривались у меня над головой, колючие декоративные елочки укрывали от нескромных взглядов, луна, выгрызенная на одну треть, серебрила деревья.

Одиночество и обида на несправедливость высших сил вели ожесточенную битву за преобладание в моем мрачном настроении. Победило одиночество — залезло в душу и по-хозяйски там развалилось, наводя свои порядки. В гости к новоселу тут же напросилась тоска, беспардонно приведя с собой хныкающую жалость.