Елена Малиновская - Тени

Внезапно линии татуировки почернели. Женщина вскрикнула от боли, отчаянно затрясла руками, будто сбивая невидимое пламя.

— Опять, — чуть не плача, произнесла она, словно оправдываясь в своей неудаче. Закусила губу, со страданием глядя на мучения Серафии, которая беспорядочно металась на тряпках, мыча от невыносимой боли. Продолжила шепотом: — Я не могу! Видят Пресветлые боги — моя магия тут не действует. Или же они не желают откликаться на мой зов. Но почему?

Нинель сама готова была разрыдаться. Что бы ни совершила Серафия, она не заслуживала столь жуткой смерти.

— Да прикончите вы ее! — взмолилась воспитательница, обернувшись к Залину и с отчаянием схватив его за рукав. — Прошу! Нельзя же смотреть, как она страдает! Все равно Серафия обречена. Сами же сказали, что удивляетесь, почему она еще дышит.

— Я не имею права, — мрачно проговорил мужчина, глядя куда-то поверх головы Нинель. — Будь на ее месте любой другой, пусть даже враг или преступник — давно сделал бы это. Но настоятельница… За ее убийство мне придется отвечать перед Священным Трибуналом. Считается, что боги посылают своим слугам только те испытания, которые возможно вынести. Если Серафия еще жива — значит, того пожелала Пресветлая богиня. И убить ее — пойти против небесного замысла. А мне моя жизнь еще дорога.

— Да что же это такое делается! — Нинель упала на колени перед Серафией, не замечая, что пачкает светлый халат бурой кровью. — Это… Это слишком жестоко!

Слезы застилали глаза старой воспитательницы. Впрочем, она при всем желании не смогла бы разглядеть размытую тень, скользнувшую от стены к распростертой настоятельнице. Серафия вдруг вздрогнула всем телом, будто почувствовала чье-то присутствие. Вытянулась и словно задремала. Неполную минуту она еще дышала, затем затихла навсегда.

— Хвала небу, — с нескрываемым облегчением произнес Залин и кивнул ближайшему товарищу. Тот снял с себя плащ и наклонился укрыть мертвое тело, однако на миг замешкался. Ему показалось, будто что-то холодное мазнуло его по щеке, а в ушах раздалось далекое эхо непонятного довольного лая. Но наваждение сгинуло, будто его никогда и не было, и мужчина осторожно расстелил ткань, прикрывая обезображенные останки настоятельницы.

— Отмучилась, — прошептала Нинель.

Залин предупредительно протянул ей руку, помогая встать. Перехватил женщину за локоть и почти насильно поднял на ноги. Вопреки ожиданиям, после этого не отошел, а продолжал стоять рядом.

— Мои люди останутся здесь и займутся телом, — начал он, даже не пытаясь скрыть холода в голосе, — а вот с вами, глубокоуважаемая Нинель, я бы очень хотел побеседовать один на один. Надеюсь, вы не возражаете?

— Нет, но… — Нинель растерянно пожала плечами, слегка напутанная таким поворотом.

— Отлично. — Лицо Залина озарила короткая жестокая ухмылка. — Идемте.

И опять никто не заметил серой тени, последовавшей за ними.

Шаная откинулась на спинку кресла, в котором удобно расположилась с момента ухода Нинель и Залина, и устало потерла лоб. У нее было несколько минут на передышку и обдумывание ситуации, пока ее воспитательница поднималась по крутым ступенькам, ведущим из подвала. Учитывая длину лестницы, Нинель наверняка несколько раз остановится передохнуть. Ну что же, самое время кое с кем обсудить произошедшее.

— Придите, — коротко и резко приказала она, обращаясь к пустой комнате.

Сначала показалось, будто ничего не произошло. Девочка ждала, нетерпеливо постукивая подушечками пальцев по подлокотнику, однако пока ничего не предпринимала.

Через несколько секунд повеяло холодным ветерком, особенно удивительным из-за того, что окна и дверь были плотно закрыты. Затем в углах сгустились тени, хотя во дворе еще царило яркое солнечное утро. Зашептались отростки мрака, потянулись к девочке, будто пытаясь поймать ее и оплести в кокон.

— Вы обещали, что все произойдет иначе. — Шаная бестрепетно выдержала прикосновение темноты к своей щеке. — Уверяли, что Серафия получит по заслугам, но поступили с ней слишком жестоко.

Опять свистящий шепот вокруг. Нет, не злой и не угрожающий, а словно уговаривающий. Однако в конце послышались тревожные нотки. Девочка вздрогнула, как от удара, но дослушала монолог теней до конца.

— Вы правы, — тихо прошептала она. Встала и подошла к маленькому окошку, прислонилась лбом к холодной раме, думая о чем-то своем.

Стекло затуманилось от дыхания Шанаи. Девочка прочертила на нем несколько линий, затем решительно перечеркнула их, и мрак за ее спиной опять засвистел на разные голоса, ведя с ней неслышимый спор.

— Я уже сказала, что вы правы, — не оборачиваясь, со злостью кинула через плечо Шаная. Сжала остренькие кулачки, стукнула по шершавой каменной стене, содрав нежную кожу в кровь. Всплеск боли помог ей успокоиться. Девочка подняла руку ко рту, бездумно слизнула выступившие на ссадине капли крови.

— Залин меня действительно подозревает, — негромко пожаловалась она, оборачиваясь к пятну тьмы, успевшему перебраться прямо ей под ноги. — Но я сама виновата. Не стоило разговаривать с ним тогда, в лесу. Почему вы меня не остановили?

На этот раз ответа не последовало, хотя девочка, по всей видимости, рассчитывала на него. Она еще несколько минут молчала, наблюдая, как струится по полу мрак, принимая причудливые фигуры, в которых угадывались силуэты странных существ.

— Вы выбрали неудачное время для уроков, — обронила Шаная, осознав, что ее вопрос проигнорировали. — Что мне теперь делать? Смерть Серафии привлечет сюда инквизиторов. Вы сами говорили, что мне стоит держаться от них подальше. А еще этот Залин… Наверняка проболтается.

Тьма зашипела что-то угрожающее, поднялась перед девочкой волной, будто намереваясь рухнуть и поглотить ее, но Шаная лишь гордо вздернула подбородок, оставшись стоять на месте, даже не покачнувшись в сторону.

— Нет! — В синих глазах принцессы заплескался злой смех. — Я не позволю! Залин будет жить. Он не виноват, что сглупила я. И потом, две смерти подряд в столь священном месте, как монастырь?.. Слишком опасно для меня.

Мрак съежился около ног девочки. Протек тончайшими струйками между рассохшимися половицами, прячась от дневного света. Шаная довольно усмехнулась, будто только что одержала крошечную, но победу. Вернулась в свое кресло и села, опять уставившись странно напряженным взглядом перед собой.

Нинель казалось, будто подъем по лестнице никогда не закончится. Когда она поднималась на очередную ступеньку, в коленях что-то страшно хрустело. В боку кололо все невыносимей. Женщина все чаще и чаще останавливалась, чтобы отдышаться, но краткие моменты отдыха не помогали. Напротив, после них продолжать свой путь наверх было еще тяжелее.