Наталья Бульба - Охотники за диковинками

Воодушевление боя уже давно сменилось усталостью, но я решила, что немного сил на то, чтобы посетить купальню, у меня осталось. И не успели мы оказаться в комнате, как, сбросив перевязь и чмокнув неожиданно растерявшегося от моей выходки лорда, я отправилась смывать с себя пот и чужую кровь. Все-таки порезвились мы знатно.

К тому моменту когда вернулся последовавший моему примеру Арадар, я уже дремала. Не знаю, как бы он повел себя в ином случае, но кровать была одна, и ему ничего не оставалось делать, как лечь рядом со мной. Правда, так и не решившись пододвинуться ближе. И что за мужчины пошли?! Все самой приходится делать.

Я скользнула к его сильному телу и прижалась, радуясь ощущению тепла и надежности, которые от него исходили. Насколько бы свободолюбивой я ни была, довольно четко осознавала, что есть в жизни то, ради чего можно расстаться с призрачной независимостью. На самом деле куча обязательств и правил сводили на нет то, за что мы цеплялись.

– Это наш род виновен в том, что анималов изгнали с Ялаи.

От неожиданности я вздрогнула. Еще не понимая, но уже чувствуя, что радостным все сказанное дальше не будет. Вот ведь… стоило только расслабиться, как неприятности пришли совершенно не оттуда, откуда их ждали.

– Это было желание твоего предка? – не став делать вид, что не понимаю, о чем он говорит, спросила я, поднимаясь повыше на подушки.

Впрочем, могла и не спрашивать. Все было очевидно.

– Как старший мужчина, он был хранителем стража правителя. Так получилось, что и он, и серебристый дракон оказались влюблены в одну кошку. Та же не отвечала взаимностью ни одному из них. Саира не была юной – у нее уже родилась дочь, которой, после достижения возраста выбора, она должна была уступить свое место. Но женщина была настолько хороша собой, что не только эти двое искали ее благосклонности. И многие ее находили, но…

– Не правитель и не ее хранитель, – закончила я за него.

Чтобы дать понять, что пока что не намерена возлагать вину за содеянное его предком на него самого. Все это произошло так давно, столько поколений сменило друг друга, что для меня это было лишь прошлым. Пусть и безрадостным, но уж точно не имеющим ни малейшего отношения ко мне.

Как ни старалась бабушка, рассказывая мне об истории анималов, разбудить восторг, в котором бы смешались осознание величия нашей расы, красота древних ритуалов и церемоний и та власть, которой обладали кошки, защищая жизнь правителей, душевного трепета в моей душе так и не возникло. Я любила мир, в котором родилась. Я не представляла себя без оборотней, с которыми росла. И я не собиралась тратить свою жизнь на то, чтобы возродить ушедшее в небытие.

С того дня, когда наша раса покинула Ялаю, для нас многое изменилось. Но большинство из моих сородичей начали новую жизнь, нашли свое место в иных мирах. И, как мне кажется, лишь немногие из них готовы были расстаться с тем, что имели, ради того, чего они даже и не знали.

– Да. Веди она себя иначе, возможно, ничего бы и не произошло. Но она играла с ними, давая надежду, чтобы тут же ее отнять. И вот однажды дракона подвела выдержка. Во время одного из обрядов, когда рядом с правителем мог находиться только его страж, он взял женщину силой. А хранитель, связанный с ней нитью, стал невольным свидетелем этого надругательства, не имея возможности прийти к ней на помощь.

Если до этого момента в его рассказе я не испытывала волнения, то теперь…

Перед глазами словно ожили картинки из виденных в детстве книг. Небольшой зал, разделенный мозаикой на полу и мраморными столбами на четыре части. В каждой – большой шар из цельного камня. Голубой, черный, красный и зеленый. Цвета стихий. В центре – хрустальная статуя человека, вокруг которого фигурки поменьше – символы зверей-тотемов, с которыми мог быть связан представитель нашей расы. И приглушенная тишина, в которой каждое произнесенное правителем слово отдается скользящим по стенам эхом. И замершая у входа девушка с сидящей у ее ног золотистой кошкой.

Она почти полностью обнажена, как повелевают древние правила. Лишь кусок вышитой золотом ткани на бедрах, еще один такой же, прикрывающий ее грудь, да два кожаных браслета на ногах, к которым крепятся ножны с клинками, – вот и все ее одеяние.

На теле же самого правителя нет ничего, кроме раскрашивающих его кожу рисунков.

– Она убила его? – замерев от сжавшей мое сердце боли, прошептала я.

Мы легко отдаемся, но лишь тем, к кому влечет нас сердце. Мы кажемся ветреными, но мало кто знает, что каждая из нас мечтает о том единственном мужчине, который полностью завладеет нашей душой. И, разыскивая его, мы не замечаем, что путь наш устлан проклятиями тех, кто, однажды столкнувшись с нами, не сумел забыть. И была ли в том вина дракона, что ему не удалось сдержать своих чувств, разбуженных женщиной, не посчитавшей нужным понять, насколько глубокую рану она нанесла ему?

– Нет, она убила себя. – И замер в ожидании моей реакции.

Но ее не было. Я не знала, что ответить ему, как посмотреть в его глаза. Потому что предполагала, что произошло дальше.

Словно присутствуя там, я видела, как содрогнулся хранитель в тот миг, когда кинжал вошел в живот его подопечной. Точку, в которой сходились воедино нити, связывающие девушку и ее тотемного зверя. Как растаял в сгустившемся от боли и ярости воздухе контур рыжей бестии. Как смотрел на дело рук своих правитель, только теперь осознав, на что его толкнуло безрассудство от неразделенного чувства. Как пали оковы, удерживающие вход в ритуальный зал, как…

– Его убил хранитель? – Я пыталась оставаться бесстрастной.

Повторяя себе: ни я, ни он не отвечаем за то, что произошло в ту ночь. Ни я, ни он… Так случилось.

– Да. А убив, кинулся в сокровищницу, где хранилось Око желаний, и потребовал от него сделать так, чтобы этот мир избавился от анималов. Посчитав, что они недостойны того, чтобы существовать. Его желание сбылось очень скоро. Лишившись правителя, в чьей власти были охраняющие их стихии, анималы стали довольно легкой добычей для многочисленной расы людей. И те припомнили им все обиды. И самую главную – невозможность владеть силами, которые были доступны им.

– А ценой этого…

Я не закончила. Просто не могла вымолвить того, о чем уже догадалась. Ни одно желание не обходилось без своей цены. И за то, чтобы лишить анималов мира, она должна была быть очень высока.

– Невозможность слиться с собственным зверем. Законный потомок нашего рода теряет возможность обернуться. И запертый в клетке барс по крупицам забирает жизнь человека, пока не убьет совсем.

– Поэтому тебе нужна была кошка. Ты хотел быть уверенным, что твой род продлится через дочь? – Я смотрела на него в упор с поразительным спокойствием, на которое не считала себя способной.