Елена Грушковская - Великий магистр

— Ты что тут делаешь, мелюзга?! Тебе где было сказано находиться?!

На что он серьёзно и важно ответил:

— Мы помогаем.

— А ну, быстро в убежище! Помощники нашлись!

Вдруг он поднял руку, и я обмер, увидев застывший в тридцати сантиметрах от моего лица мини-снаряд. Ещё бы чуть — и я без головы… А мальчишка отмахнулся от него, как от мухи, и снаряд выбил каменную крошку из многострадальной стены замка. Вот тебе и херувимчик!

— Тебя как зовут, супермен? — хрипло спросил я.

— Вик, — ответил он, улыбаясь до ушей.

— Неужели не боишься?

— Не-а.

— Хоть ты и молодчина, но всё равно — в убежище! — сказал я, притиснув его к себе. — Погулял — и хватит.

Ещё не хватало, чтобы этих ангелочков тут отстреливали… Я потащил его внутрь, а он, маленький, возмущённо пищал и выворачивался — рвался в бой. Маленький-то маленький, а силища — почти как у взрослого! Я еле доволок его до убежища, впихнул туда и крикнул:

— Кто тут за ними присматривает?! Почему у вас дети на поле боя разгуливают?

К мальчишке тут же кинулись две женщины — мол, ах, такой-сякой негодник! А я искал глазами своих.

— Кас!

Ко мне протискивалась Регина, следом за ней — Лола с Киром. Налетели, прильнули — не оторвать. Ничего не говорили, только прижимались и вздрагивали. Перецеловав их всех, я оторвал их от себя — пришлось оторвать.

— Я только на секунду. Всё, мне пора.

Оторвал их, а казалось — будто сердце.

Что творилось снаружи? Во-первых, стихла сирена. Я был готов расцеловать того, кто её заткнул — так она всех уже достала. А во-вторых, с «демонами» происходило что-то странное: они вдруг начали отступать. У остальных при виде этого энтузиазма явно поубавилось — дрогнули, растерялись. Я почувствовал: вот сейчас мы им и влупим!

— Ребята, а ну, поднажмём! — заорал я. — За мной!

Все тоже почуяли, что настал переломный момент. Слов не требовалось. Кто-то подхватил мой вопль, и с оглушительным рёвом мы лавиной обрушились на авроровцев. Все до единого мчались и орали, стреляли и рубили, а ведь нас было меньше!.. Воздух был наполнен брызгами крови, в лицо летели ошмётки плоти, перья, целые куски крыльев… Это был ад, а не контратака.

На кровле дозорной башни, сильно пострадавшей от базук, стояла Аврора — тоже с головы до ног в крови, но без оружия. Мне почудилось, что из её шевелящихся пальцев тянулась серебристая тонкая нить — она будто пряла её, как мойра Клото. Мы встретились взглядами, и она мне кивнула.

— Вперёд! — орал я, хотя надобности в том уже не было — все и так неслись вперёд.

Побежали! Авроровцы улепётывали от нас! От хохота у меня текли слёзы по щекам, смывая с них чужую кровь. А это что за сумасшедшая? Что она делала в самом пекле? Что она орала с перекошенным лицом? Пыталась остановить отступавших? Безнадёжная задача. Она была щепкой в потоке брёвен, её никто не слышал и не видел, а через секунду она дёрнулась в воздухе и начала падать — с развороченной снарядом грудью.

Не знаю, что заставило меня кинуться к ней, ещё живой, заслонить собой и подхватить. Я опустил её на землю… Страшно было смотреть, во что превратился луг вокруг замка: воронка на воронке, всюду тела убитых и раненых. И к ним присоединилась президент «Авроры». Её голова лежала на моём колене, безжизненно откинутая, с забрызганным кровью мертвенно-белым лицом, а из-под воротника выбивался какой-то чёрный шнурок. Я потянул за него и извлёк шерстяной мешочек, то ли тёмно-синий, то ли чёрный — из-за пропитавшей его крови было непонятно. Я встряхнул его, и на ладонь мне выпал золотой жук.

Он был такой горячий, что почти обжигал кожу. Едва коснувшись ладони, он зашевелился и взлетел.

Они отступали… Обратились в бегство, побросав свои прожектора. Мы нанесли всем «демонам» удар «цветок лотоса», а дальше… Дальше — ждать, сказала Аврора. Ждать чего? Это был бы очень интересный вопрос, если бы мне не было сейчас так плохо. Настолько, что пришлось опуститься на стену и сесть, прислонившись спиной к каменной кладке.

Все кричали, смеялись, обнимались: победа! На стене, в замковом дворе, на изрытом воронками лугу — везде шумело ликование. Когда на стену приземлился четырёхкрылый Каспар, его встретили бурной овацией. К нему протиснулась жена, повисла на шее и впилась в его губы поцелуем, гладя его по щекам и голове. Странное сочетание белизны её унизанной кольцами руки и его багровой от засохшей крови кожи…

А у меня не было сил встать, чтобы радоваться вместе со всеми. Все раны, которые я получила, тут же зажили, так что я была цела и невредима, но при этом чувствовала себя отвратительно. Я смотрела, как радостно встречали Аврору, но она, в отличие от всех, была серьёзной и усталой. Как будто думала: «Рано радоваться… Ещё не всё».

— Достойные, займёмся ранеными, — сказала она.

А меня подняли и обняли руки Конрада.

— Козочка, а ты что тут сидишь? Пошли, Аврора зовёт раненых лечить. Нам рано расслабляться, дел ещё куча.

Я измученно уткнулась ему в плечо и промычала:

— Угу… Сейчас пойдём… Только передохну чуток…

Он взял меня за подбородок, заглянул в глаза.

— Ты чего это?

— Не знаю, — простонала я. — Хреново мне что-то… Устала.

Его объятия стали крепче, а в глазах мелькнуло ласковое выражение.

— Кажется, у нас будет маленький, — сказал он.

— Ты что, беременный? — фыркнула я, невзирая на смертельную усталость, не удержавшись от смеха.

Он тоже засмеялся.

— Не я, козочка… ТЫ!

— Я?! Но откуда ты…

Колени что-то совсем ослабели, и если бы не руки Конрада, я сползла бы вниз. А он сказал:

— Помнишь, я говорил, что у тебя защиты хватило бы на двоих?.. Так вот, она и правда двойная: одна — твоя, вторая — малыша. Вот почему её так трудно пробить. Но я только сейчас допёр, почему так… Блин, если бы я догадался раньше, сидеть бы тебе в убежище!

— Ещё чего!.. — Я замахнулась, чтобы стукнуть его кулаком по плечу, но вместо этого зарылась в него лицом и всхлипнула. А его пальцы ворошили мне волосы.

Осеннее солнце грустно освещало следы недавней битвы: когда-то прекрасный, полный цветов луг был перепахан, изуродован воронками, а стены замка щеголяли новоприобретёнными дырами, щербинами и проломами.

Я бродила по лугу, касаясь ладонями травы и впитывая боль этого места. Десятки раненых мы подняли и перенесли отсюда в замок, ко многим из них я сама приложила руки, и плоть их стала целой, а вот души — не знаю… Умеют ли достойные лечить души? Ответа на этот вопрос я пока не нашла ни в паутине, ни у Леледы.

Некоторые из них были авроровцами — те, по-видимому, второпях не успели забрать с собой всех своих раненых. Их мы лечили так же, как своих, не пожалели для них и крови из своих запасов. Вылечив и накормив, мы их отпускали с миром на все четыре стороны, что не помешало, впрочем, пятерым из них попросить позволения остаться.