Ли Дэн - С небес об землю

Только идя самостоятельно, можно по шажкам расти над собой, и узнавать, и мочь. Главное не лежать на диване, уткнувшись в жвачник, а двигаться.

Направление не важно. Тупиков нет. И если ты куда-то идешь, то ты идешь в своем направлении. У каждого свой путь. А всей толпой идут только к обрыву в светлое будущее.

Я отпустил веревку, и низкий гул прокатился над Сущим. И когда ко мне вернулось дальнее эхо, я почувствовал, что куда-то проваливаюсь. Что-то ударило меня пониже спины, и я увидел, что сижу на полу в Витькиной лаборатории, а Роман, Эдик и Витька таращатся на меня, как на памятник.

— Сколько я отсутствовал? — хрипло спросил я.

— Сложный вопрос, — Роман задумчиво почесал нос. — Если тебя интересует объективное время, то по часам чуть меньше минуты. А вот если субъективное, то не меньше месяца. Так? — Он обернулся к ребятам.

— Получается так. — Витька поскреб затылок.

— Осторожнее, — сказал я. — Извилины переплетешь.

— Не страшно. Ветром расправит, — ухмыльнулся Витька. — Рад, что у тебя еще есть силы шутить.

— Видишь ли, Саша, — сказал Эдик. — С того момента, как ты шагнул сквозь сферу, у нас с тобой спонтанно установилась телепатическая связь, и мы видели и ощущали все, что и ты. Так что этот месяц мы считай вместе с тобой шлялись по разным Реальностям. А вот те прозрения, что были на площадке, когда ты рассматривал Сущее, просто огорошили. Жаль, что почти ничего не помню.

— Точнее, — встрял Роман, — помнить-то помним, но вот выговорить не получается. Как бывает, когда слово вертится на языке, а сказать не можешь. У тебя так же?

Я молча кивнул.

— Хорошо, что ты успел оттуда сбежать до прихода хозяина, а то бы получил по шее от него, — снова ухмыльнулся Витька.

— Грубый ты все-таки, Витька. За что по шее-то?

— Так ты ж все Реальности перетасовал. И что теперь в них творится, одному Богу известно.

— Ну что ж. Встречу Бога, обязательно спрошу.

Пройдя по улице Клара с Ковалевым свернули в переулок и вскоре уже стояли перед странным массивным бревенчатым домом. Посередине между двумя подслеповатыми окнами, выходящими в переулок, там, где следовало быть входной двери, висела синяя вывеска, на которой золотом было написано «АН РФ НИИЧАВО».

Ковалев вынул свое служебное удостоверение и, раскрыв его, поднес к вывеске. Некоторое время ничего не происходило, а потом вывеска растаяла и на ее месте появилась солидная дубовая дверь с массивной медной ручкой в виде головы дракона. С усилием потянув за ручку, Ковалев открыл дверь.

— Проходите пожалуйста. Там вас встретят. Я подожду здесь.

— А если я там сильно задержусь, или вообще получится вернуться в мой мир.

— Не думаю. Но если получится, то мне сообщат. Прошу, проходите.

Клара вошла в короткий коридор со стеклянными стенами, за которыми клубился темно-розовый туман и виднелись силуэты двух каких-то странных существ. Одно из существ повернуло в сторону Клары голову, моргнуло, а потом, подавшись влево, потянуло за какой-то рычаг. Входная дверь за спиной Клары закрылась. Второе существо потянуло за другой рычаг, и дверь в конце коридора открылась. Клара вышла из коридора и остановилась, увидя двух мужчин, стоящих перед дверью.

Впереди стоял невысокий тонкий и изящный человек средних лет, ассоциативно вызвавший у Клары воспоминания о придворных его величества Трувара шестого в мире Левадо, где она любила отдыхать. «Ему бы камзол, сапоги и шпагу — и не отличишь от тамошних придворных», — подумала она.

Слева от него на полшага сзади стоял второй мужчина — среднего роста стройный и подтянутый с приятным смуглым горбоносым лицом.

Невысокий шагнул вперед.

— Рад приветствовать прекрасную незнакомку.

Взяв Кларину руку, он поднес ее к губам и легко коснулся губами кончиков пальцев. Это у него получилось очень куртуазно, и Клара благосклонно осмотрела на него.

— Позвольте представиться. Кристобаль Хозевич Хунта, заведующий отделом Смысла Жизни.

Отпустив Кларину руку, он склонил голову в коротком поклоне.

Горбоносый, обозначив головой нечто среднее между кивком и поклоном, представился:

— Роман Петрович Ойра-Ойра, заведующий лабораторией отдела Недоступных Проблем.

— Прошу вас, — Кристобаль Хозевич изящным жестом показал направление, в котором им следует идти. — Вас ждут наш директор.

— А почему вы говорите о директоре в третьем лице? — удивилась Клара, пойдя со встретившими ее. — Или у вас так принято?

— Я говорю о двух лицах.

— У вас два директора?

— Нет. У нас один директор, но он в двух лицах.

— То есть их двое.

— Нет. Это один и тот же человек, просто его двое.

— Ничего не понимаю.

— Мы тоже, но уже привыкли и воспринимаем это как данность. Прошу сюда.

Он открыл дверь кабинета и шагнул в сторону, пропуская гостью.

Клара вошла в просторный кабинет и огляделась.

Посреди кабинета стояли столы, составленные буквой Т. За короткой «верхней черточкой» этой буквы сидели двое мужчин, удивительно похожих друг на друга, несмотря на очевидную разницу в возрасте.

Слева сидел высокий худощавый старик с великолепной снежно-белой сединой, чернобровый и черноусый, с глубокими чёрными глазами, а справа — тоже высокий худощавый старик с великолепной снежно-белой сединой, чернобровый и черноусый, с глубокими чёрными глазами. Но если в левом чувствовалась некоторая властность и привычка к тому, что называется административной работой, то в правом отчетливо проступала мудрость старого деда, прожившего долгую и интересную жизнь и с легкой усмешкой наблюдающего за внуками, которые только начали открывать для себя мир.

Ни того ни другого нельзя было назвать старым дряхлым дедом. Но если в левом чувствовалась сосредоточенность на достижении цели и огромный опыт долгой жизни, то в правом ощущалась этакая детская легкость восприятия жизни, хотя за его спиной толпилась такая масса лет, что у Клары на мгновение закружилась голова.

— Здравствуйте, госпожа Хюммель, — произнес левый. Голос у него был глубокий и звучный, как у капитана корабля, привыкшего отдавать команды с мостика в непогоду так, чтобы их слышала вся команда. — Позвольте представиться. Директор института Янус Полуэктович Невструев.