Елена Ларичева - Сонная ученица

Когда сопротивление орков было сломлено, а серые орды откатились аж до Холодного Жбана, Ревинг присоединился к друзьям. Именно тогда они вчетвером взяли клятву с первого спасенного. Человек клялся на монетке. Не простой, трофейной. За неделю до этого солдаты перехватили обоз с золотом. Решили не сообщать начальству, но с чародеями щедро поделились. Отсыпали всем четверым. Сьятору достался мешочек с коллекционными ирийскими монетами - золотыми, с надписью эльфийской вязью "В радостях и тревогах люблю и храню Великую Ирь" и номиналом в "одну звонкую".

- На них и будем заговаривать, - предложил друзьям Номар, когда были перебраны все прочие варианты. Спорить не стали.

Вскоре еще четырнадцать должников принесли клятвы. Но война закончилась, и чародеев призвали в столицу. Ревинг потирал в предвкушении руки, гадая - где лучше выбрать место под строительство храма. Но его ждало непредвиденное. Император пожелал оставить при себе создателей чудовищ, пожаловал Сновидцам лабораторию во дворце и завалил заказами. Балзио Латас и вовсе поступил подло. Он женился, забросил прежние занятия и умчался в пригород строить загородный парк с фонтанами для крупного чиновника.

Ревинг остался один. Он чувствовал себя преданным. Да, Сьятор с Анверо, и даже сам Балзио изредка приходили к нему в городскую больницу, делились силами, помогая лечить, даже принимали клятвы некоторых спасенных. Но браться за главное дело не рвались. И тогда ведьмак решил - будь что будет. Изменив внешность, он проповедовал на площадях, скрывался от преследователей, не раз был жестоко избит, но не сдавался. Лиц с Номаром по старой привычке подкидывали денег, присылали в помощь Убогую Вильду, тоже трудившуюся на Императора.

Женщина- кошмар, чье имя давно стало нарицательным, неожиданно поддержала проповедника, подключила немалые связи, выбила место для храма. Отец Сьятора, архитектор, по просьбе сына сделал проект, хотя курировать строительство отказался, страшась прогневать божеств. Но Ревинг был рад и такой помощи, он давно разучился жаловаться.

Потом звезда удачи закатилась надолго. Началось с того, что от Балзио ушла нежно-любимая жена - сбежала с любовником. Следопыт, черный от горя, явился за помощью к Сновидцам с просьбой избавить его от тоски по предательнице. Чародеи, посовещавшись, неожиданно выпроводили его за порог.

Тогда Балзио переметнулся к Ревингу, взялся за самую простую работу - мешал раствор, носил кирпичи, потом заговаривал стены на прочность. Казалось, тоска отступила от брошенного мужа, даже появился интерес к хорошеньким прихожанкам… Но ведьмак все чаще замечал в друге странности. Тот двигался точно во сне, натыкался на предметы, заговаривался. В итоге Ревинг поймал его с настойкой орчьих ягод, притупляющих душевные муки, но постепенно сводящих употребляющих их людей с ума.

Ведьмак приложил уйму сил, стараясь вернуть Балзио рассудок. Но выходило. Близкий ему по силе чародей сам противился исцелению. Стоило ведьмаку отвернуться, - бывший следопыт принимался за старое. Тогда Ревинг сам отправился к Сновидцам и потребовал - спасите его любым способом.

- Со временем тоска пройдет, - "успокаивал" его Анверо, не веря собственным словам. - Наше вмешательство только добьет его. Он любил свою жену с младенческого возраста. Они выросли в одном доме, зная - до рождения родители предназначили их друг другу. Это важная часть его жизни, если не основная. Сотри ее - не станет нашего следопыта, личность изменится до неузнаваемости. Ему нужна новая цель. Только она и ничто больше. Чары бессильны. Если он сам захочет - выкарабкается. А нет, таков его выбор.

- Я его должник! Он вынес меня, умирающего, из лагеря, спас! - убеждал их ведьмак.

Не способные совершить требуемое чудо, Лиц с Номаром возражали, мол, на войне они все были обязаны друг другу жизнью не по одному разу. И что теперь? Рассчитываться за каждое спасение? Баланс благодеяний подводить? Абсурд! Но Ревинг так не считал.

Если занимаешься вопросами веры, следует быть честным прежде всего с самим собой, отдать собственные долги - так думал начинающий проповедник. Чтобы говорить о любви, нужно испытать это чувство. Чтобы призывать к милосердию, важно самому уметь помогать и прощать. Сейчас его стройная система взглядов на жизнь, родившаяся в приграничных болотах Калессы, дала первый сбой. Он не мог помочь человеку, спасшему его жизнь.

Шли дни, Балзио перестал узнавать Ревинга и его добровольных помощников, хуже того, стал опасен. Наделенный даром, он мог применить его в любой момент, спалив строительные леса или наслав на рабочих недуг. Посоветовавшись с Вильдой, с тяжелым сердцем Ревинг отвез уже пускающего слюни чародея в Дом безумных.

Это стало для ведьмака ударом. "Боги покарали меня за вольнодумство, самоуправство. Уничтожив Балзио, они показали - сколь мал и ничтожен человек перед ними. Даже могущественный чародей!"

Он был готов отказаться от идеи. Но та, словно сок орчьих ягод завладела его мыслями, не отпуская. Поворачивать назад было слишком поздно. За проповедником потянулись люди, принявшие его взгляды на новое мироустройство. Ревинг не мог предать и их. И он смирился, согласился быть для последователей тем, кем мечтал совсем недавно.

Он охранял от вандалов строящийся храм, поселился в сарае с инструментами, тяжело переживая крушение былых надежд. И тогда судьба решила его добить, нанесла третий удар. В один из одиноких весенних вечеров в хлипкую дверь постучались. Ожидая очередных противников, Ревинг приглушил свет лампы, проверил амулеты с быстрыми заклинаниями и открыл дверь. Но увидел эльфа и курьера с подносом еды.

- О, великий пророк, освещающий наш путь своими ясными высказываниями! - звонко пропел Анверо, отвешивая ему поклон до земли. - Я пришел сообщить, что этот день навеки войдет в историю чародейства, благодаря нашему с Номаром Глазу Ночи!

Ведьмак нехотя посторонился, впуская шумного сына лесов и окутанного ароматами изысканной ирийской кухни курьера.

Открыв две бутылки отборного вина из императорских виноградников, счастливый эльф разлил восхитительный напиток по специально принесенным бокалам и хриплым от волнения шепотом принялся хвастаться.

- Мы создали машину Сновидений, которую я назвал Глазом Ночи. С ее помощью мы сможет творить ТАКОЕ, что весь остальной мир офигеет от ужаса и восторга! Мало того, что любой смертный, даже не чародей, сможет совершать путешествия в мире грез, выкраивая жизнь в яви по собственным лекалам, так и мы сможем вылечить любого. Слышишь, даже нашего Балзио! Нет, не так, - исправился Лиц, - в первую очередь его!

Глядя на пьяного от нездорового восторга эльфа бывший лекарь хмуро подумал: "Тебя самого нужно лечить. Где ты был два месяца назад? Почему пришел так поздно?"