Марина Казанцева - Перекрёстки времени[СИ]

После недолгих размышлений широкая ладонь дежурного оставила такое приятное занятие, как чесание зада, и легла на стол загребущей стороной вверх. Намёк был ясен.

Почему-то этот простой жест донельзя поразил свободного от вахты стражника, да так, что он немедленно впал в продолжительный ступор.

- Не хош - как хош, - хладнокровно констатировал сменщик и выхватил письмо.

- Свободен, - мрачно уточнил он и отвалился на спинку стула, давая понять, что аудиенция окончена.

Свет раннего утра встретил в караулке дружный храп, и только явление полковника прекратило эту чудесную идиллию.

- Все дрыхнут, мерзавцы! - яростно возвестил он с порога.

- Никак нет! - бодро отрапортовал дежурный, который умудрялся спать с открытыми глазами. Он бойко вскочил, отдавая честь, но распахнутый мундир и мятая физиономия мало соответствовали официальному моменту.

- Уволю тварей! - взревел полковник, поскольку сам был плох после вчерашней встречи с однокурсниками кадетского корпуса - справляли тридцатилетний юбилей выпуска. Все были при чинах и службах, а он один, как бедный родственник, заведует дежуркой! Ну, мерзавцы ж все!

- Смею доложить! - в самом деле доложил дежурный, - Всю ночь не спал, охранял государственный документ!

Он молодцевато выставил на вид упомянутое письмо. Но при этом произошло что-то странное. Вторая его рука его, поросшая рыже-седой шерстью, как-то сама собой выползла вперёд и нагло протянулась к полковничьему носу.

- Что?! - неуместно тонким голосом воскликнул начальник караула, - Взятка?!

- Никак нет! - отрапортовал дежурный, - Жест почтения!

В заскорузлой грязной лапе, воняющей дешёвым пивом и жопой, в самом деле не было ничего.

- Уроды! - невыносимо страдая от похмелья, простонал полковник и выхватил письмо.

На лице дежурного произошло задумчивое выражение. Он внимательно осмотрел одну, вторую руку и, ничего в них не найдя, впал в крайнюю тоску.

- Ужасно, ужасно... - бормотал полковник, сидя в кабинете и подпирая голову обеими руками.

В голове залпами била канонада, неслись, нещадно топча копытами мозг, с клинками наголо и криками "урр-ааа!" бравые кавалеристы, ломила пехота, протыкая штыками каждую клетку содрогавшегося в позывах тошноты полковничьего тела, и целый полк свихнувшихся барабанщиков всей дурью лупил в барабаны.

Сглотнув тягучую и горькую слюну, полковник вскрыл саблей конверт и уставился на прыгающие строки. Затем придвинул к себе чернильницу, макнул перо и вывел дрожащим почерком на обороте: "Милая моя Мари, я безумно припадаю к вашим очаровательным ножкам и пламенно мечтаю о том моменте, когда вы сдадите ключи от вашей крепости, ибо ..."

Полковник грохнул в стол кулаком и грянул командным рёвом:

- Ведро, подонки!

Проблевавшись, он продолжал карябать на обороте доноса: "Ибо ваш покорный слуга от продолжительной осады рискует перейти к прямым подрывным действиям".

Открыв ящик стола, полковник отыскал коробку с сигарами и далее продолжал уже бодрее: "Прорвавши шлюзы мой любви, я затоплю вашу неприступную репутацию своей безрассудной страстью, ибо ..."

Тут атака снова захлебнулась, поскольку высокопарное "ибо" нашему полковнику явно не давалось, и он закончил послание решительным ультиматумом: "Сдавайтесь, мадам, на хрен!"

После чего, почти в обморочном состоянии сложил письмо доносом наружу и прочно припечатал огрызком сигары. Прожжённое насквозь боевое послание он вручил курьеру с приказом: отнеси. И выпал из реала.

Курьер среди всей этой полицейской машины был единственным трезвым винтиком. Однако ж, для успеха дела его следовало снабдить указаниями, а так он потоптался бестолково, не зная что предпринять, и направился дорогой, которой бегал чаще всего: к мадам полковнице. В лице мадам полицейское управление имело самого проницательного шифровщика, потому что ей ничего не стоило с первого взгляда разобрать смысл полуобгоревших строк тайного донесения.

- Что такое? - с интересом вникала она, - "Известная вам особа проживает в номере... по улице..."? Рыжая? Драгоценности? Искренне ваш - фамилию не разберу. Я так и знала!!!

Праведному гневу её не было предела. И она понеслась на всех парах в притон, именуемый полицейским участком, чтобы вывести на чистую воду этого мерзавца.

Атака полковничьей жены была стремительной и победоносной. Своим могучим телом она сломила слабую оборону в лице дежурного и прорвалась в святая святых - в самый штаб армии. Там пара мощных оплеух вернули главнокомандующего фронтом в боевое состояние.

- Да ты с ума сошла! - визгливым тенором воскликнул он, узрев драгоценное послание растерзанным, пробитым и полусожжённым. - Тупая самка, ты уничтожила шпионскую шифровку! Мы полгода вели эту операцию, а ты со своей дебильной ревностью разрушила все наши труды!

Он рыдал так натурально, что женщина растерялась. К несчастью, полковник настолько вошёл в образ, что забылся и высморкался в шифровку, отчего чернила поплыли.

- Постой, Альберт, - вразумляла начальника разведки его верноподданная супруга, вызволяя из полковничьего кулака вконец заморканный клочок бумажки, - подожди, я постираю его, и всё снова будет хорошо!

- О, Аделина, если бы ты знала, как я устал от всего этого! - патетически стенал полковник, ломая руки, поскольку за годы службы при своей мадам, он точно знал все слабые места этой большой крепости и успешно пользовался лазейками.

- О, Альберт, мужайся! - взволнованно отвечала она ему, свято веря в его мученический героизм.

Зелёная полковничья сопля уничтожила шпионскую шифровку, зато не тронула оставшееся на обороте послание Мари. Аккуратная рука супруги привела послание в приличный вид, насколько оно возможно было.

- Куда нести, Альберт? - вопрошала она, горя желанием исправить свой неосторожный промах и послужить отечеству.

- П-придворному м-магу, - промычал тот, вновь осознав свой высокий долг защитника порядка и закона.

Благоразумная мадам всё же позаботилась уложить истерзанную шифровку в розовый конвертик, который был у неё с собой на всякий случай в сумочке. Меж голубков и сердечек она вывела красивым почерком отличницы дамского пансиона для благородных девиц: господину придворному магу, срочно.

В канцелярию при королевском дворе Бреннархайма среди множества прочей корреспонденции поступило розовое письмецо. Конторский клерк взял в руки игривый конвертик и на минуту задумался, глядя на голубков и сердечки. Затем легким движением послал его в большую корзину, полную разномастых конвертов. Это была шпионская корреспондения, предназначенная для придворного мага Бреннархайма - недавно назначенного Лаки Брайка.

Прочитав далеко за полночь послание мадам Мари, придворный маг уронил голову на руки и застонал. За последние полгода он получал каждый день по сотне таких писем и разбирал корявые почерки корреспондентов. Но это его просто доконало.