Тамара Воронина - Странница

Лена помнила физику очень смутно, но почему-то сразу вообразила себя неким прибором, не только генерирующим энергию, но и поглощающим ее. Точнее, поглощающим и перерабатывающим в другую. Странницы такие равнодушные от природы или просто остерегаются сильных чувств: любви, ярости, гнева? Боятся расходовать свою силу или просто не считают нужным давать ее кому ни попадя и вообще кому-то? Собственно, чем она отличается? Что дают Странницы своим мужчинам — долгую жизнь и прилив сил? А она? Она и правда вернула жизнь не только Лиассу, но и Милиту. Лиасс ждал только того самого прилива сил, чтоб хватило продлить заклинание. Лена помнила ликование в его глазах, когда он получил нечто большее. Тогда это ее не удивило, тогда она не знала о привычке Лиасса тщательно скрывать свои чувства и позволять себе очень редкое их проявление, да и то на уровне дочь в щеку поцеловать, на правнука взглянуть ласково да на внука не особенно гневаться, когда сильно достанет. И все же Лиасс не ждал, что она вернет жизнь и Милиту. Черт возьми. Черт его возьми, ведь вовсе не потому, что шут вернулся и потому Лена ни за что… Он знал ее слишком хорошо, то есть просто насквозь видел (что, конечно, совсем нетрудно), он был уверен, что это не поможет . Если бы думал, что он нее будет какой-то прок, не постеснялся бы попросить, ведь не в магии дело, а в жизни. В жизни, отданной другому… То-то он разошелся потом, цветы вечные создавал… Он не верил . А Лене не сказал. Отмазку придумал, а она легко ее заглотила, да еще посмеялась: ой глупый Владыка, совсем в женщинах не разбирается… Что ж, это заклинание настолько необратимо? Смерть отогнать Аиллена умеет, а с этим ей не справиться? И когда она справилась, у него был такой шок, что он начал публично безумствовать? А она по наивности списала это на радость по поводу реанимирования внука? Ну конечно, как же, станет Лиасс радоваться такому мелкому поводу, особенно если учесть, что окончательно Милита он так и не простил. Может, вообще не простил, так, видимость создал для ее успокоения…

Милит высыпал у очага охапку дров.

— Как тут наша еда? Запах — во дворе дышать трудно, слюнки бегут.

— Милит, скажи честно: Владыка тебя простил?

Он помолчал, посмотрел виновато потемневшими глазами:

— Не думаю. Ты просила его, да? Вот он тебе приятное и сделал.

— За это? — постучал себя по боку шут. — Так и не простил?

Милит сел рядом с ним, только что голову Лене на колени складывать не стал.

— Нет. Ничего. Я к этому был готов. Неважно.

Лена дотянулась и погладила его мягкие и шелковистые волосы. Как у всякого эльфа. Разница была только в степени мягкости, вот лиассовы золотые кудри вообще были нежные, как у маленького ребенка, а у Гарвина погрубее, и то относительно. Милит улыбнулся.

— Дарт делает потрясающие успехи. У него память — любой эльф позавидует. А ведь, в общем, не мальчик уже. Меня вдвое старше. Усвоит основные правила, дальше сам сможет… Аиллена, ты не против, если я научу его нескольким серьезным боевым заклинаниям? Чтоб было, что противопоставить здешним магам? Судя по тому, что он рассказывал, маги здесь не самые великие, так что первый холод не пригодится… да и не хватит его на первый холод, и не сумеет. А так, по мелочи… шары огненные, водой залить, землю там вздыбить перед конницей. Ледяной дождь — очень хорошая штука. Ты не переживай, чтобы послать огненный смерч, надо хороший опыт, у него все равно раньше, чем лет через тридцать, не получится.

— Магии трудно учиться, — вздохнул шут. — Видел я, как ученики магов мучаются… конечно, люди, но я думаю, и эльфы не меньше.

— Не меньше. Да еще то по шее получишь, то по мозгам: сосредоточился не так, не на том, слова не так произносишь, руки не так держишь…

— А кто тебя учил?

— Мать, конечно. И еще Кавен. И Владыка, но уже когда стало ясно, что я не из последних. Знаете, чему Гарвин учит Дарта? Тому самому заклинанию, что в замке применил. Оно легко распространяется. Представляете — у армии животы схватило! Преобразованию, конечно, не учим. Я и сам не умею, а Гарвин хоть и умеет, но этому не научишь, если нет особого дара. А вот бы Дарт на учителе проверил!

Шут покатился со смеху от очаровательной солдатской шутки. Лена встала и начала накрывать на стол: достала сухари и последний круг сыра, потом позвала Маркуса, чтоб он сделал из сухаря кусок хлеба для нее. Маркус облился из ведра ледяной водой, встряхнулся, как пес, и вошел в домик.

— Гарвин заставил Дарта дрова магией заготавливать. Как я рад, что меня даже не пытались магии обучать…

В этом домишке они прожили почти месяц, пока требовательный учитель не счел Дарта готовым к самостоятельной жизни в качестве мага. За этот месяц к ним заходили дартовы последователи, рассказывали о новостях. Деревню не сожгли. Приезжал большой отряд стражников, нескольких мужчин выпороли кнутом, но никого не казнили и даже не забрали в город — угрозы подействовали. По всему миру бродят слухи о Страннице, которая пришла, чтобы восстановить нарушенное Равновесие, а за распространение этих слухов тоже порют кнутами, только разве ж это остановишь?

На Лену они старались не смотреть очень уж благоговейно, но вот получалось плохо. Пять лет назад это раздражало ее безмерно, заставляло смущаться, злиться, а сейчас она уже научилась не обращать внимания. Хочется верить — пусть верят. С богами у них тут проблемы, пусть хоть в благие порывы Странниц верят. Во что они станут верить, если эти самые благие порывы окажутся дорогой в ад, думать не хотелось.

Они тепло распрощались с Дартом. Ему так хотелось что-то подарить ей на память, а ничего не было, и это огорчало его. Будь она мужчиной, точно получила бы его меч или кинжал, но о мече, понятно, и речь не шла, а кинжал был сделан под сильную мужскую руку. Лена с трудом уверила его, что и без памяток не забудет эльфа, убежденного в необходимости дружбы с людьми.

Лето было жарким. Лена завязывала платок на манер банданы, когда они шли по открытой местности, а мужчинам и мороз был не мороз и солнце не солнце, и уши у них не отмерзали, и макушки не перегревались. Милит отобрал даже ее нетяжелый груз, потому что жару она переносила плохо, одна радость — платье каким-то образом сохраняло иллюзию прохлады. В деревнях их встречали почти с восторгом и накормить и снабдить припасами считали за честь. Серебра не брали категорически. Трактирщики обижались до слез. Так что Лена старалась отрабатывать еду и ночлег, расспрашивая и рассказывая, а шут либо пел, либо играл на аллели и тоже денег не брал. Стол у них был куда разнообразнее. чем зимой: ягоды, овощи, даже первые фрукты — мелкие яблочки и что-то вроде груш, но со вкусом абрикосов. Эльфы были в восторге и радостно набивали мешки этой вкуснятиной.