Тамара Воронина - Приносящая надежду

Фу… и правда только сон. Даже не кошмарный.

Губы шута коснулись ее плеча.

— Почему не спишь? — напустилась на него Лена. — Скажешь не устал? Или чувствуешь себя хорошо?

— Устал, — удивился он, — только я уже выспался. Честное слово. И чувствую себя хорошо, хотя не должен. Раны-то пустяковые, конечно, но надоедливые…

Лена внимательно исследовала его обклеенный эльфийскими пластырями торс, перевязанные руку и ногу. Кровь нигде не проступала. Нет, не хочу, чтобы у него на щеке был шрам. Придает какой-то недобрый вид.

— Я слушал, как ты спишь, — сообщил он. — Лучше музыки — твое дыхание в тишине.

— Ты правда ничего не почувствовал, когда…

— Когда магия вырвалась? Нет. Просто я был у этого столба, и вот я уже около эльфа. Даже подумал, что это игра воображения. Я и сейчас ничего не чувствую. Зря они говорили, что магия другая? Может, как твоя? Ты ведь тоже ничего не чувствуешь. Как ты? Больно?

Лена прислушалась.

— Нет. То есть вообще.

Шут откинул одеяло, внимательно осмотрел никуда не девшиеся, но заметно сменившие цвет синяки и глубокомысленно предложил:

— Давай будем считать, что я чувствую себя хорошо благодаря твоей силе, а ты себя чувствуешь хорошо благодаря неизвестно чему. То есть моей якобы магии.

Лена хихикнула, и он тоже.

— Не якобы, Рош, у тебя и правда глаза… Я была на руднике, видела, как серебро кипит. Похоже.

— Булькало? — очень серьезно осведомился шут. — Не могу я в это верить. То есть вроде и верю — зачем бы мне врали, а? Только это происходит не со мной.

— Ну так и я все еще несу документы на подпись… Нет, целоваться не будем, у тебя щека разорвана.

— Зашита уже, — обиженно проворчал шут. — Зато мы Корина Умо поймали. Все равно Владыка с ним ничего не сделает… Ты ведь хотела не просто в Путь, а куда-то в определенное место? Туда, где была война? Где Олег?

— Ага. Но либо ты учишься у Гарвина, либо мы сидим здесь.

Шут долго усердно думал: морщил лоб, тер висок и зачем-то вращал глазами. Чтоб смешнее было.

— Сначала сидим здесь, потом меня учат Гарвин и Милит. Хотя из Милита учитель… Он меня бить будет.

— А Гарвин не будет?

Шут обреченно вздохнул.

— Гарвин меня будет драть розгами, а Милит — в челюсть… А если серьезно, из него учитель никакой. Вспыльчив, во-первых, не способен объяснить то, что ему кажется простым, во-вторых. Лена!

— Что?

— Главное — что я тебя люблю. Остальное — чепуха. Лишь бы мы были вместе.

Он повторял это так часто, словно пытался кого-то убедить. Самого себя?

— Нет, — словно подслушал он, — я в этом как раз уверен. Это истина .

— Значит, ты уговариваешь меня?

— Нет, — подумав, ответил он, — ты тоже это понимаешь. Просто мне хочется об этом говорить. Или даже орать. Выйти на главную площадь Тауларма или Сайбы, попросить Кариса усилить голос и завопить, чтоб все на полдня пути вокруг услышали.

— Всего на полдня?

— А если дальше, то самые ближние могут оглохнуть. Ты есть не хочешь? Мне кажется, я умру от истощения. В животе даже уже не бурчит. В нем чавкает. Он начал есть сам себя. Я сбегаю на кухню?

— Вместе сбегаем, — решила Лена. Они встали — вот сейчас бок заныл. И аппетит пропал при виде синяка посреди живота. Но Лена приказала себе вести себя хорошо и не капризничать, силу воли воспитывать и немедленно пойти хотя бы чаю с пряником… или с двумя… нет, лучше с тремя пряниками…

Она надела первое, что попало под руку, — старое-престарое зеленое эльфийское платье. Старое оно было годами, а по виду еще вполне ничего. Здорово, что здесь мода существенной роли не играет. Ну модно в нынешнем сезоне голубое, а не зеленое, и пояса не узкие, а широкие и с бантом посередь пуза, или шаль на плечи набрасывать — вообще визг и писк… А покрой платьев тот же — облегающий верх, свободный, не стесняющий шага низ, у кого шире, у кого уже, но чтоб верхом можно было ехать и ногами сверкать не выше коленок. А уж мужчины и подавно…

Шут натянул последние свои штаны и предпоследнюю рубашку, осторожно заправил ее в штаны и застегнул ремень с кинжалом в ножнах. В доме Владыки. Демонстрация, однако. Близнецы обидятся смертельно, хотя, может, ему вооруженному просто спокойнее?

Дом в основном спал. Солнце, конечно, уже встало, но, во-первых, оно вставало очень-очень рано, а во-вторых, здесь не фермеры жили. Конечно, черные эльфы провожали их взглядом из-под полуприкрытых век, промчался куда-то юноша-гонец — значит, Лиасс уже встал… или еще не ложился.

Кухня располагалась в полуподвале, и там еще тоже никого не было, только, отчаянно зевая, разводила огонь повариха, готовившая еду на всех — у Владыки не было персональной кухарки и персонального питания не было, он ел то же, что и гонцы, охранники, уборщицы и все прочие обитатели этого дома. Лена и шут разжились вчерашним хлебом и холодненькой простоквашей и тут же, на краешке огромного стола, уничтожили добытое. Шут слегка повеселел. А ведь и Гарвин с Милитом после применения серьезной магии отличаются повышенным аппетитом. Им выдали еще несколько пряников и кувшин со свежевыдоенным молоком, но это пить Лена отказывалась категорически, поэтому они вернулись к себе и она начала возиться с чаем и как раз сожалела об отсутствии чудесных самоотключающихся чайников, закипающих за три минуты, когда пришел расхристанный Владыка и, мимоходом прикоснувшись к чайнику, обеспечил Лену кипятком. Сам он предпочел парное молоко. Не ложился. Растрепан (что удивительно при его послушных шелковых волосах), утомлен и рубашка из штанов местами выбилась. К тому же босиком.

— У нас неприятности, — возвестил шут с набитым ртом, — надо полагать, Корин Умо сбежал.

— Сбежал, — кивнул Лиасс. — Точнее, исчез из закрытой охраняемой комнаты.

— Слышал я, некоторые маги умеют открывать проход… Прости, Владыка.

Под взглядом Лиасса и Лене стало неловко. И она не сообразила, что от магии комната тоже… охранялась.

— Это Кристиан, — сообщила она. — Не спрашивайте, кто он такой, что из себя представляет, как выглядит, но именно он обучил Умо некоторым штучкам.

— Это ничего, — улыбнулся Лиасс, и поежился даже шут, — ему пока затруднительно будет воспользоваться своими умениями.

— Ты можешь что-то сделать с чужой магией?

— Я очень многое могу. Поверь наконец.

— А если Кристиан…

— Аиллена, у Умо магия несколько иная, отличается от моей, но Умо — эльф. Изначально его магия эльфийская. А Кристиан не эльф.

— А надолго ты его… кастрировал?

Лиасс хохотал так, что разбудил Маркуса. Тот просунул всклокоченную голову в дверь, прошлепал к столу, решительно налил полную кружку молока, выхлебал ее всю и спросил:

— А мне посмеяться можно?

— Хорошее выражение, — одобрительно кивнул Лиасс. — Лишить эльфа магии… таким образом — это и правда все равно, что кастрировать. Нет, шут, ненадолго. Лет через пять-семь она начнет возвращаться. Исходная, эльфийская. А та, другая, осталась при нем. Только она вовсе не такая мощная, потому что искусственная. Чуждая.