Майя Ахмедова - Ледяная Королева

— Значит, все еще обижаешься…

— Я уже сказала — нет! В основном потому, что на обиженных Богом это делать грешно. Просто не хочу иметь с вами общих дел — никаких , сыта по горло! Говорить не о чем. Спокойной ночи!

Я собиралась отвернуться, но Дин попытался удержать меня за шею. Только вот никак не ожидал, что я с клокочущим рыком оскалюсь во всю ширь прямо ему в глаза.

— Побереги руки, высочество! Я и в человеческом-то виде не отличаюсь долготерпением!

— Извини! — Дин, слегка изменившись в лице, отвел руки за спину.

Я зевнула, со вкусом потянулась и свернулась клубком на другом боку, весьма невежливо повернувшись к нашему высочеству полосатым задом и зацепив его (совершенно случайно!) хвостом по носу. Впрочем, это принца не особенно смутило.

— Почему ты не хочешь принять нашу помощь?

— Об этом я тоже говорила, буквально пару часов назад. И для тех, кто в каске, повторять не собираюсь!

— Что ж, тогда придется поступить по-другому. Уж если все из-за меня пошло наперекосяк, значит, этой добровольной жертвой стану я сам, потому что попытаюсь обойтись без твоей помощи!

Сон с меня слетел окончательно.

— Ты что, меня еще и шантажировать будешь?!

— Приходится. Добровольно или не совсем, но ты пройдешь это превращение и вернешь себе человеческий облик!

Боже, сколько металла в голосе! Вполне хватит на пару танков, еще и на снаряды останется! Принц поднялся с пола, сунул руки глубоко в карманы и, являя собой воплощенную непреклонность, зашагал к выходу. Я села на кровати и недобро прищурилась ему в спину.

— И нечего сверлить меня взглядом — я не изменю решения!

— Ты настолько уверен, что все будет именно по-твоему?!

— Хочешь попытаться меня остановить? — Он даже не оглянулся.

— Нет, зачем же — вольному воля, тебе решать, что делать со своей жизнью. Просто я сейчас выйду за тобой следом и утоплю медальон в той расщелине. И лапа не дрогнет! А без него превращение не состоится, и твоя жертва окажется напрасной.

— Ты этого не сделаешь!

— Хочешь попытаться меня остановить?! — передразнила я его, злорадно скалясь.

Дин в сердцах заехал кулаком по каменному косяку, тут же треснувшему вдоль.

— Что ты за человек!

— Да какой уж есть, — невесело усмехнулась я. — Сейчас этот вопрос как никогда к месту! А ты как никто другой знаешь, чего стоит меня принуждать что-то делать против моей воли!

Пауза почему-то затягивалась.

— Подожди-ка, — Дин повернулся, осененный внезапной догадкой, — а я ведь, пожалуй, знаю кое-что еще! — Он медленно подошел вплотную, не сводя с меня глаз. — У тебя сегодня было видение во время того разговора, верно?

— С чего ты взял?! — угрюмо рыкнула я, честно выдержав пристальный взгляд.

— А с чего бы вдруг тебя стали беспокоить глаза без видимой причины?!

Надо же, как только заметить умудрился, ведь спиной ко мне сидел! Причем все трое были настолько поглощены разговором, что, казалось, пробеги в этот момент по комнате стадо розовых восьминогих мамонтов, они лишь посторонились бы не глядя, и то не наверняка.

— Тэйлани!!! — Было что-то в этом голосе на сей раз такое…

Вот черт! Я упорно молчала, глядя в сторону. Рассказывать-то особенно нечего. Ну да, было. И не видение даже, так — яркая картинка: палящее солнце, ослепительное и жаркое, нависло над нами, а я отчаянно стараюсь оградить принца от смертоносных обжигающих лучей, буквально прикрывая собой. Непонятно, ведь, если честно, от яркого солнца при случае спасать придется как раз меня, поскольку я всегда плохо переносила жару…

— Пожалуйста, не молчи!

— Да нечего мне говорить! — снова рыкнула я в сердцах, все еще не глядя на принца. — Толком и не видела, толком и не поняла…

— И все-таки?

Информация, выданная моим непредсказуемым подсознанием, уместилась в две с половиной фразы. Глаза цвета грозовой полуночи сузились — он явно понял больше меня.

— Это все?

— Да. Только не спрашивай, что бы это значило.

— Не буду. И так все ясно. — Дин присел на край одеяла, обнял меня за шею и потерся щекой о полосатый мех. — Ты даже сейчас пытаешься меня защитить.

— От чего?!

— Видимо, затеянное колдовство продумано не до конца. Что-то мы упустили, а такие недоделки всегда опасны, причем я, как обороняющаяся сторона, должен был наверняка сильно пострадать. Это и не давало тебе покоя, а твоя обида на дурацкую шутку — самый удобный и естественный повод, чтобы скомкать всю затею, не утруждаясь объяснениями.

— Вот на кой тебе, такому догадистому, еще и «видящая»?! — буркнула я, пытаясь отвернуться, но Дин притянул мою голову к себе и несколько раз нежно чмокнул в кончик носа:

— Девочка моя…

— О господи, да он же ко всему прочему извращенец! — Я обратила страдальческий взор к небесам.

— Что извращенного в чисто братском поцелуе? — удивился принц. — Ты — это ты, в любом обличье. Если хочешь знать, даже твой запах остался прежним.

— То-то я смотрю, ты всю дорогу в моих мехах свой нос отогревал!

— А тебе и жалко? Твои драгоценные полоски никак не пострадали… И потом, кто всю ту же дорогу облизывал меня по любому поводу и без оного?!

Вот в чем явный плюс моей второй ипостаси — гораздо большая физическая сила! В человеческом виде мне бы с ним ни за что не справиться, теперь же я отвела душу, вдоволь поваляв потомка древних королей по кровати, а потом и по полу, используя довольного почему-то принца сначала в качестве игрушки, затем — подушки. Впрочем, не очень-то наше высочество и сопротивлялось, если честно… Зато как легко и спокойно было на душе теперь, когда все прояснилось и простилось!..

— И что теперь будем делать? — спросила я через некоторое время, приоткрыв один глаз.

Моя голова уютно расположилась на груди у лежащего Дина, а его руки наглаживали вдоль и поперек те самые драгоценные полоски, причем после каждого движения рисунок черным по рыжему и белому разительно менялся. Сначала я бездумно следила за тем, как полоски становятся то шире, то ýже, размещаясь то вдоль, то наискосок, а то и сплетаясь в сложный орнамент, но когда на моих боках нарисовался почти настоящий меандр, [9] Греческий орнамент, имеющий геометрический характер ломаной под прямым углом линии. а на животе — каверзно ухмыляющаяся редкозубая чертячья рожица почему-то с двумя парами рожек, не выдержала:

— Уважаемый художник… от слова «худо»! Я, между прочим, к тебе обращаюсь! И хватит уже издеваться над моей новой шубой!!!

— Ах да! Извини! — Плавным движением руки Дин восстановил природную картину и бережно пригладил мех. — Как что делать? Действовать!

— С чего начнете, ваше высочество? — Я деликатно высвободила голову, села на кровати и выжидательно прищурилась.