Майя Ахмедова - Ледяная Королева

— Что случилось?

Линга негромко фыркнула и повернулась ко мне, выразительно щуря изумрудные глазищи. Потом встряхнулась и свернула с тропинки в сторону. Неподалеку от моего шатра был сооружен односторонний навес, под которым она, как правило, ночевала, когда мороз был не очень силен. Именно туда Линга отправилась и сейчас. Я, пожав плечами, дошла до своего жилища и только тут поняла, в чем дело: меня ждали. Надха, бдительно сканирующая пространство, уловила это гораздо раньше задумавшейся и рассеянной подопечной и тактично удалилась ночевать на «запасной аэродром».

Я неслышно скользнула внутрь, скинула меха и оружие, тронула опушку знакомого плаща, висевшего на гвозде; дошла, ступая еще осторожнее, до своей постели, постояла и опустилась на застланный толстой шкурой пол у изголовья, умостив подбородок на сжатый кулак. Он действительно пришел сразу, как смог вырваться, но не дождался и заснул, успев только сбросить оружие и походные доспехи прямо у лежанки. Бедный мой, совсем захлопотался — похудел, осунулся, под глазами темные полукружья, сурово хмурится даже во сне… Видно, та еще была прогулочка по переулочкам!

Я осторожно погладила разметавшиеся по подушкам серебряные пряди, кончиками пальцев едва ощутимо коснулась его виска — и в глаза привычно плеснула череда ярких динамичных «картинок». Теперь мне было многое известно и понятно без лишних разговоров. Например, как затянулась и осложнилась поездка из-за догнавшего их бурана, как нудно и трудно шли переговоры с чересчур недоверчивыми вождями, чего стоило их благополучное завершение… Или как жаждал он возвращения и, будь его воля, гнал бы, не останавливаясь даже на ночлег, но людям и лошадям нужен был отдых… Как чудом избежали они столкновения с большим отрядом наемников короля, а во время отхода тихой сапой чуть было не угодили под шальную лавину и потом долго выбирались из коварного ущелья по звериным тропам и нехоженым лесам… Как не находил он себе места в последние дни, стремясь быстрее добраться до лагеря, но, будучи все время на людях, вынужденно сдерживал эмоции, сохраняя на лице привычную маску…

И вот он пожалуйста — в натуральную величину: отключился на ходу и спит, уткнувшись в мою любимую подушку! Я не удержалась и снова погладила Дина по растрепавшимся волосам, отметив между делом, что они еще слегка влажные у основания. Значит, несмотря на дикую спешку, выкроил-таки часок, чтобы зарулить в то ущелье с горячим источником, примыкающее к лагерю с востока…

Я тихо поднялась и, закалывая на ходу волосы «крабом», ушла на зашторенную половину шатра, чтобы все-таки смыть накопившуюся за день усталость. Мне уже оставалось лишь ополоснуться, и я начала поливать себя из ковша, когда за спиной раздался негромкий голос:

— Тебе помочь?

От неожиданности я обернулась слишком резко, да и руки, видимо, дрогнули — струя теплой воды окатила принца до пояса. Я же так и замерла, прижимая к себе опустевшую посудину. Дин меланхолично стер с лица воду рукавом и критически оглядел промокшую рубашку. Затем недолго думая стянул ее через голову, пристроил поверх цветастой занавески на веревку и снова взглянул на меня:

— Самое смешное, что я и в самом деле всего лишь хотел помочь. Спасибо, хоть ковшом не огрела!

— Пожалуйста! — Я, независимо пожав мокрыми плечами, кивнула в угол, где стоял большой кувшин, и снова повернулась к принцу спиной.

Дин понятливо поднял его и стал тонкой струйкой лить не успевшую остыть воду. Потом снял с гвоздя цветастое полотенце, закутал меня и только теперь дал себе волю — обнял так, что захватило дух, и жарко выдохнул в самое ухо:

— Как же я соскучился!..

— Как же пусто и плохо без тебя! — отозвалась я, запрокидывая голову и подставляя лицо нетерпеливым обжигающим губам.

Дин молча подхватил меня на руки, обнял еще крепче и унес на жилую половину шатра, мимоходом ловко пихнув ногой в догорающий костер заранее приготовленную охапку поленьев…

Не скажу наверняка, чего той ночью было больше — нежности или страсти. То, что произошло, вообще не поддается вразумительному описанию: какое-то утоление вселенской жажды, обретение того, к чему стремился долго и трудно и даже не чаял уже заполучить… Немыслимое упоение друг другом, когда оба сердца бьются в едином ритме, а дыхания сливаются в одно… Когда желания — самые малейшие — угадываются и понимаются без всяких слов, а их осуществление принимается как величайший дар небес… Когда напрочь теряешь голову от счастья от одной только возможности отдать своей половинке все, что можно, не думая о том, чем тебе ответят, — и вдруг получаешь неизмеримо больше, чем даже мог представить в самых смелых и отчаянных мечтах…

В конце концов он так и задремал под утро на моем плече, не разжимая объятий. Я же никак не могла уснуть и все перебирала и расчесывала пальцами тяжелые густые пряди, укрывавшие нас обоих шелковым пологом, серебрящимся даже в неярком свете почти догоревшего костра. Гладила его руки и плечи, осторожно прошлась пару раз кончиками пальцев по некоторым точкам на висках и затылке — не нужно ему сейчас никаких сновидений, пусть крепко спит, совсем себя загонял беспокойный мой скиталец…

Иногда, поддаваясь наплыву щемящей нежности, я тихонько целовала его, зная точно, что мои бережные прикосновения не потревожат, как всегда, чуткий сон этого немыслимого существа, которое сейчас так доверчиво прильнуло ко мне во весь рост и щекотало шею горячим дыханием — как обычно, ровным, глубоким и почти неслышным…

Видимо, я все-таки ненадолго заснула, потому что, снова открыв глаза, увидела, как полыхают в огне подброшенные поленья, а принц, уже полностью одетый, прилаживает наспинные ножны.

— Чего ты вдруг подорвался? — хрипловатым спросонья голосом осведомилась я. — Что-нибудь случилось?

— Нет. Просто надо проверить внешние посты.

— А то без тебя некому! Сегодня мог бы дать себе передохнуть?

— Мне так спокойнее — в округе невесть что творится.

— Тогда я с тобой!

Но Дин решительно качнул головой:

— А то без меня не напроверялась! Не делай удивленные глаза — я все уже знаю. Отдыхай, у тебя своих дел полно. И взглядом убивать меня тоже не надо — успеешь еще помочь с патрулированием… Ну вот, опять сердишься! Что не так?

Я демонстративно завернулась с головой в одеяло. Мог бы сообразить, что для меня в радость каждая минутка, проведенная рядом с ним, особенно после разлуки! Валенок несчастный! У самого, значит, отлегло, а я теперь как хочешь?! Ну и …!

Дин все-таки вернулся, присел на край лежанки, сгреб меня вместе с одеялом и с долгим вздохом зарылся в мои волосы лицом. Сердце почему-то неприятно сжалось, но я, не обращая на это внимания, высвободила руки и обняла его за шею. После пятого (или восьмого?) поцелуя Дин осторожно меня отстранил и, виновато заглядывая в глаза, шепнул: