Майя Ахмедова - Ледяная Королева

Призрак упрямо качает головой:

— Значит, надо старательнее шевелить мозгами, раз уж ваше высочество впало в немилость до такой степени, что даже забота с твоей стороны ей не в радость!

Лицо Дина сохраняет вежливо-бесстрастное выражение, но сузившиеся глаза говорят о том, что укол достиг цели.

— А почему тебя, собственно, так беспокоит степень ее немилости ко мне? До сих пор мы с выяснением отношений справлялись без посторонней помощи!

— До сих пор это не касалось такого количества разумных существ! — парирует собеседник. — Если она из упрямства, в пику тебе станет рисковать жизнью…

Дин качает головой, на губах — ироничная усмешка.

— Призрак, я не умею читать мысли, но со слухом у меня порядок, и фальшь я различаю не только в музыке! Тебя ведь волнует не столько успех всей нашей затеи, сколько сама «видящая»? Уж признайся честно, что намерен завоевать ее сердце!..

Теперь очередь собеседника покачать головой, но взгляд его выражает почему-то насмешливое сожаление и укор.

— Значит, за столько времени ты так ничего и не понял?! Это сердце не из тех, что можно завоевать или взять измором. Это сердце из тех, что добровольно позволяют себя покорить, но… только раз в жизни и только тому, кого выберут сами. Или никому!..

Такого Дин явно не ожидал — сквозь бесстрастную светскую маску проступает нормальная человеческая растерянность, переходящая в глубокую задумчивость. Он хмурится и смотрит на танцующее пламя невидящими глазами. Голос Призрака звучит жестко:

— Запомни, принц: если ты ее не убережешь и с ней что-нибудь случится, я найду твое высочество где угодно, даже если это будет стоить жизни мне самому. И день этой нашей встречи станет последним для тебя!

Дин медленно поднимает потемневшие глаза и некоторое время с каким-то пристальным интересом задумчиво изучает суровое лицо собеседника, затем с расстановкой произносит:

— Что ж, в таком случае ты окажешь мне большую услугу.

Вскинутая бровь дает понять, что сын вождя оценил ответ по достоинству. Он кивает и встает:

— Я рад, что мы поняли друг друга!

Дин тоже поднимается одним плавным движением, протягивает руку:

— Спасибо! — И поясняет в ответ на вопросительный взгляд: — За откровенность.

Тарглан еще несколько мгновений меряет принца пристальным взглядом вприщур, затем кивает и коротко пожимает протянутую руку. Разворачивается и уходит, сдернув мимоходом плащ с гвоздя. Дин снова опускается на лохматую шкуру и замирает, глядя сквозь огонь в никуда немигающими глазами…

Вопреки ожиданиям на другой день я чувствовала себя вполне бодро и довольно легко перенесла следующий переход. Возможно, грело душу еще и то, что на вечер намечались посиделки с песнями, поскольку очередная остановка на отдых и ночлег планировалась у стен городка, который силами партизанствующих местных жителей был уже освобожден от наемников и наместников Черного Короля. Учитывая недавние события, поводов для радости насчитали целых два, решили, что это намного лучше, чем один, и утроили рвение. Так что задолго до заката мы уже были на месте.

Среди толпы оживленно снующего и гомонящего народа я никак не могла высмотреть сестричек-островитянок, поэтому решила проведать главу семейства.

— Мир крову твоему, наш глубокочтимый и высокопроизводительный Папаша Хелль! — Под хорошее настроение мне вздумалось блеснуть учтивостью — разумеется, на свой лад. — Как себя чувствуют прославленные драгметаллические связки сладкоголосого барда?

Вальгранарх, поглощенный настройкой своего фантастического инструмента, отвесил мне изысканный полупоклон, показывая, что по достоинству оценил усилия и заботу.

— А не будет ли так любезен многоуважаемый «золотой голос» и неутомимый отец-герой… — Тут я не удержалась и прыснула в голос. — Короче, не появлялись ли поблизости твои дочурки?

— Появлялись. — Изящные пальцы осторожно подкрутили очередной колок. — И обещали появиться снова, так что будет разумней просто подождать их здесь.

— Уговорил! — Я с готовностью приземлилась рядом и приняла кружку с горячим травяным настоем. — Кстати, о героическом отцовстве…

— Тебя интересует мой богатый опыт или результат?

— Просто интересно, сколько же у тебя детей?

— Восемнадцать, — скромно потупился бард, не прерывая своего кропотливого занятия (в смысле — настройки инструмента). — Все от четырех законных жен. Причем дочек только пять.

— А где сыночки?

— В ополчении, кто где. Не будут же они в такие времена отсиживаться по домам!

— Когда ты только успел?!

— Жизнь — штука долгая, особенно моя! — философски пожал плечами отец-герой. — Можно многое успеть, если захотеть по-настоящему…

— И потрудиться от всей своей широкой души! А как насчет внебрачных деток? — подмигнула я и подтолкнула его локтем в бок.

Темная бровь изогнулась лукаво.

— Мне и чисел-то таких отродясь не выучить!..

— Еще покрасней, шалунишка! — прыснула я.

— Рад бы, да за давностью лет разучился, — развел он руками, сокрушаясь почти по-настоящему. — И вообще, насмехаться над престарелыми и немощными грешно!

Теперь мы хохотали дуэтом.

— Что, папочка, снова злыдни обижают? — Входной полог тяжело колыхнулся, пропуская старшую из наследниц.

— Это я нашла удобный случай процитировать любимую сказку. — Только долго ли тот лесок простоит при такой-то популярности… Не грусти, дай только срок — всех врагов уроем и займемся тобой…

— Меня-то за что?!

— Да нет, в смысле — воздадим должное твоему вкладу в историю королевства. Памятник воздвигнем, например…

Договорить не удалось: я представила, как должен будет выглядеть сей монумент с учетом талантов и пристрастий нашего певца и сочинителя, а по совместительству сердцееда и отца-героя — поперхнулась на полуслове, закашлялась и зашлась от хохота.

Вальгранарх наградил меня взглядом эстета-великомученика, беспочвенно и понапрасну оскорбленного придурковатым и необразованным обывателем.

— И ведь ехидничают все кому не лень! — озвучила сию поучительную картину Эльорина. — Бедный мой папенька: трудишься-трудишься над пополнением населения и улучшением породы, буквально себя не жалея и не покладая рук… вернее, не покладая… в общем, неважно чего, — и никакого тебе сочувствия!

— Спасибо, дочурка! — старательно хлюпнул носом «золотой голос королевства», подмигивая мне и утирая воображаемую слезу. — Хоть кто-то понимает…

— А то мало у тебя понималок и утешалок! — Я весьма непочтительно расхохоталась и махнула рукой.