Майя Ахмедова - Ледяная Королева

— И что?! — Слушатели затаили дыхание в предвкушении новых пикантных подробностей.

— Да ничего, — разочаровал их рассказчик. — И глазом не моргнула! Как пила свое травяное зелье, так и не поперхнулась даже! Кубок отставила, вытерла пальчики по одному, встала и вышла с улыбкой на лице. Еще и поклонилась на прощание, как положено. Только… не хотел бы я, чтобы мне так улыбались, особенно на ночь глядя!..

— Ну-у-у! — протянули слушатели чуть ли не хором и загалдели вразнобой: — Только и делов?

— И что нам с нее проку? — встрял самый молодой. — Проглотила все молча — значит, полная дура и тряпка!

— Не скажи! — Брюнет задумчиво качнул головой, подбрасывая и ловя кинжал. — Ты по своим шалавам не равняй, эта штучка не из простых. Если бы она тут же устроила бучу, разбила им обоим лицо, попортила прически, расколотила посуду, переломала мебель на мелкие щепки для растопки — считай, гроза прошла! Вот в тихом омуте как раз и водится что-нибудь неприятное… Таких, как эта рыжая, нельзя дразнить безнаказанно — забывать не умеют и уж тем более никогда не простят унижения перед соперницей. Если бы еще наедине, так нет — при всем Совете! Как на грех, наш красавчик разыграл самый дерьмовый из возможных вариантов, и с нашей стороны будет глупо этим не воспользоваться, пока они опять не помирились. Что я, зря столько времени клинья к ней подбивал?!

— Чего же сразу не пошел к своей… «зазнобе»?

— Что бы вы понимали!.. Бедной девочке нужно дать время, чтобы поплакать над своим разбитым сердцем, — пошленько улыбнулся говоривший, потягиваясь, как сытый кот. — И заодно додуматься, что хамство и предательство нельзя оставлять безнаказанным. А вот часика через два и я появлюсь: верный друг и преданный обожатель, который вытрет слезки, утешит и согреет на широкой груди…

— Так она и повелась на тебя — после принца-то! — недоверчиво хмыкнул все тот же ворчливый светловолосый тип.

— Нет, после того как ясно увидела, что с ним ей ловить нечего! — поправил Дрогар. — Да и после такой выходки показать бывшему любовнику, что на нем свет клином не сошелся, — святое дело! Она ведь умная девочка, уверен — с полуслова поймет, что к чему. Вот красавчику-то будет сюрприз!

— Так ты что, ей все расскажешь?!

— Зачем же? Ведь ей делать ничего не придется — лишь «ослепнуть» на некоторое время и промолчать в нужный момент. О том, что на самом деле происходит, она узнает, когда будет уже поздно что-то менять. Пусть полюбуется на красавчика напоследок, может, и глаза ему сама закроет перед погребальным костром…

— Потом-то куда денешь это посланное богами сокровище?

— Да уж придумаю что-нибудь! — хмыкнул брюнет. — В конце концов, ее предназначение — помочь взойти на трон законному наследнику избранной богами правящей династии, а таковым после смерти принца стану я, как побочный потомок его не в меру пылкого дедули. После видно будет, женщине всегда найдется применение. Правда, не в моем она вкусе… хотя должна быть неплоха в постели, раз уж кровный братец на нее повелся.

— О да, уж такие мучения тебе зачтутся и на этом свете, и на том! — загоготали внимательные слушатели. — Смотри не осрамись: вдруг она сразу доказать потребует, что с тобой стоит связываться?!

— За меня пусть у вас голова не болит! — отмахнулся Дрогар. — Вы свою работу сделайте как надо.

Разноголосый общий гомон перекрыл хриплый бас дотошного блондина:

— А если она все-таки откажется?

В резко наступившей тишине Дрогар медленно поднял глаза на говорившего и с многообещающей улыбкой снова подбросил и поймал кинжал.

— Скажу одно: предупредить жертву она уже не успеет!

— Но ты же сам говорил…

— Я помню, что говорил! — оборвал его кандидат в наследники престола. — Только мне будет незачем красться за ней с оружием. Она сама меня подпустит на расстояние поцелуя, а с пустыми рукавами я даже по нужде не выхожу!

— Но надха?..

— Пойдет прогуляться, ведь при любовных сценах свидетели ни к чему. Чтобы вернуться на зов, ей потребуется время, а вот чтобы ее возвращение затянулось, постараются помощники вроде вас!..

Беззвучная багровая вспышка плеснула в глаза жгучей болью, и я подскочила на постели, обливаясь холодным потом. Что это было?!! Сердце суматошно билось в горле, а легкие не успевали усваивать воздух, гоняемый туда-сюда в таком бешеном темпе, что горло моментально пересохло.

Так, спокойно, медленный вдох — досчитать до пяти, потом еще более медленный выдох — до предела, считая до десяти, вот и задышали почти нормально… А теперь хлебнем водички — ч-ч-черт, хлебнем, а не разольем!.. Я строго посмотрела на свои трясущиеся руки — помогло, хоть и не сразу. Только с третьей попытки удалось не только напиться, но и выровнять беспорядочное сердцебиение. Холера, голова гудит, будто собирается лопнуть, какие могут быть мысли в таком бедламе!..

От прижатого к виску холодного кубка стало немного легче. Как давно я тут лежу? Взглянув на оплывшую до половины свечу, быстренько прикинула в уме, сколько времени прошло после ужина. Выходит, у меня в запасе час-полтора. Негусто, ведь нужно успеть разбудить принца, втолковать ему, что за чертовщина затевается, что-то придумать и предпринять, и проделать это тихой сапой… Если бы еще не дикий цейтнот… Ерш-впереклеш, в такую-то распраматерь, как же меня это все достало!..

Хорошо, что я, вернувшись после памятного ужина, успела только разуться и отключилась не раздеваясь! Наскоро, через два раза на третий зашнуровав сапоги, я схватила шубку и выскочила из шатра, не забыв тем не менее хлестнуть «поисковой сетью» вокруг и целых полминуты выстоять у входа в состоянии «сенсоры наголо». Не обнаружив никого и ничего подозрительного, я безмолвной тенью скользнула к шатру в центре лагеря, благо было недалеко. Часовые У входа сначала бдительно вскинули оружие, но, увидев мою стыдливую улыбку и прижатый к губам палец, понимающе расплылись от уха до уха и расподмигивались в ответ. Я, скромно потупив глазки, шепнула обоим: «За мной должок!» — и просочилась внутрь.

Костер уже почти прогорел, но мне и не требовалось освещение, чтобы разобраться в обстановке. Несмотря на то что было довольно прохладно, Дин спал даже без одеяла, вытянувшись во весь рост на боку — одна рука под головой, другая будто что-то гладит рядом подрагивающими пальцами; на лице разнеженная улыбка, губы слегка шевелятся… Хоть картину пиши, уйдет за бешеные деньги на любом аукционе! Но, к сожалению, на творчество такого рода сейчас нет ни настроения, ни времени. Я вздохнула и негромко, почти шепотом, твердо произнесла:

— Высочество, подъем!

Он сразу открыл глаза, словно и не спал.

— Ты?! — Зрачки полыхнули золотом, но тут же угасли, а лицо приняло повседневное сдержанное выражение.