Майя Ахмедова - Ледяная Королева

Тханимар не принял отказа и подошел, чтобы лично повторить приглашение, но получил только подробный и образный комментарий по поводу возникшей ситуации вообще и его воспитания в частности, а также четкий адрес, куда он должен был отправиться немедля во главе «тупорогой толпы» своих «безмозглых обожателей». К чести молодого мага, он сумел обратить все в шутку, мило извинился за допущенную бестактность и преподнес несговорчивой девице шикарный букет заморских цветов, который тут же сотворил. Строптивица после недолгих раздумий великодушно согласилась предать обиду забвению, поход в указанные отдаленные места позволила отложить на неопределенное время, но тут же вручила букет кому-то из обслуживающего персонала с просьбой подмести «этим цветастым веником» лестницу, ведущую на задний двор…

Незадачливому кавалеру пришлось отступиться, но с тех пор он почему-то стал попадаться ей буквально на каждом шагу, а к ней с его легкой руки после того памятного вечера прочно прилепилось прозвище Ниалли (на мой взгляд, крайне точное и лестное, учитывая, что ниа-аль — местная экзотическая пряность, очень редкая, дорогая, острая и жгучая до безобразия). Подруги намекали, что, мол, неспроста местный кумир уделяет ей столько внимания, но вредная девчонка лишь гневно фыркала, обрывая их на полуслове, хотя после отъезда молодого мага за океан еще не один месяц появлялась на утренних занятиях с покрасневшими, припухшими глазами… А теперь двух упрямцев, как на грех, снова угораздило встретиться, и одни боги знают, чем это все может закончиться!..

— Во всяком случае, скучно никому не будет, — подытожила я, закончив смеяться.

— По-моему, твоими стараниями это нам и так не грозило! — Подруга, разумеется, не упустила возможности поехидничать.

— Что же, так и должна буду одна все время надрываться?! — праведно возмутилась я. — И потом: всегда полезно перенять что-нибудь новенькое…

Тут задушевный разговор прервали слуги, подоспевшие, чтобы развести гостей по комнатам. Наши апартаменты располагались в одном крыле, и на дверях уже красовались различные символы, облегчающие поиски нужных покоев. Я одобрительно подмигнула мозаичному глазу, меланхолично взиравшему на меня с потемневшей от времени дубовой поверхности, шагнула на порог и остановилась, обозревая открывшуюся роскошь.

Начать с того, что предоставленная мне «спаленка» в два-три раза превосходила по площади стандартную четырехкомнатную квартиру в «хрущобе». Центральную часть пола прикрывал огромный толстый пестрый ковер, остальную — хорошо выделанные мохнатые шкуры. Стены были скрыты изящными драпировками нежных пастельных тонов, у входа поблескивало впечатляющих размеров зеркало в затейливой бронзовой раме. В дальних углах угадывались двери, ведущие, видимо, в помещения специального назначения; на двух окнах с частым переплетом — тонкая золотистая сетка в качестве тюля и тяжелые вышитые портьеры. Полыхающий камин выложен гладкими каменными плитками разного размера и цвета. Высокий потолок украшен светлыми деревянными панелями, сплошь покрытыми тончайшей резьбой, словно кружевом. В центре свисала бронзовая люстра свечей так на семьдесят, которые пока не горели.

Мебели было немного: пара глубоких уютных кресел рядом с низким столиком, у стены — стол побольше в окружении трех массивных резных деревянных стульев, на каменной инкрустированной столешнице красовался узорчатый серебряный поднос овальной формы с кувшином и высокими стаканами дымчатого стекла. К другой стене примыкало высокое фигурное изголовье пышно убранной кровати (по меньшей мере шестиспальной) с множеством подушек, рядом — тумбочка с изящным канделябром, в котором уже мерцали зажженные свечи. Обивка мебели, как и вся отделка, выдержана в теплых, золотисто-бежевых тонах. По углам возвышались трехъярусные керамические посудины с буйно разросшимися растениями вроде очень махровых папоротников. Мои сумки скромно стояли у двери, наверняка ведущей в гардеробную. Н-да, вот что значит «жить по-человечески»… Получится ли у меня с ходу вспомнить, когда же я в последний раз ночевала в нормальных условиях, под настоящей крышей? Впрочем, не будем на ночь глядя о печальном…

Рядом удовлетворенно фыркнули. Кстати, чуть не забыла… Кашлянув, я повернулась и встретила вопросительный взгляд таинственно мерцающих в полумраке зрачков.

— Знаешь, Линга, — начала я осторожно, тщательно подбирая слова, — сейчас, по-моему, как раз тот случай, когда совсем нет необходимости круглосуточно меня опекать и неотступно следовать по пятам за моей драгоценной персоной…

Надха, подозрительно сузив изумрудные глазищи, недоверчиво фыркнула.

— В самом деле, в этих условиях и при таком окружении у меня не будет никакой возможности выискать внеочередное приключение на свои нижние чакры — просто не дадут! И сил, если честно, совсем не осталось — одна мечта: до постели добраться…

Линга, не отрывая от меня внимательного взгляда, склонила голову и повела ушами, как бы спрашивая, что из этого следует.

— Поэтому ты смело можешь провести это время со своими соплеменниками… Зачем же сразу так рычать?! — Я шагнула ближе, обняла пушистую громадину за мощную шею и тихо проговорила в мохнатое ухо: — В конце концов, это самое малое, что я могу для тебя сделать — подарить возможность отдохнуть от меня и от своих обязанностей, особенно если учесть, что другого такого случая в ближайшее время не будет… К тому же этот ваш главный советник и в самом деле нечто! Не будь я человеком…

Линга весело сощурилась и зафыркала, забавно встопорщив пышные усы.

— Вот и договорились! — облегченно вздохнула я. — Действуй! Потом расскажешь — в порядке обмена опытом?

Надха выразительно повела глазами.

— Сама увижу? Еще лучше! — прыснула я, распуская шнуровку на вороте. — Все, шагай и отдохни как следует, а я… Обижаешь: с чего бы мне от тебя отставать?! Зря ты обо мне так плохо думаешь…

Саблезубая голова потерлась пушистой щекой о мое плечо, и огромная кошка бесшумно выскользнула за дверь. Я же, аккуратно пристроив на высокой спинке стула меховую безрукавку и сбросив сапоги, с блаженным вздохом растянулась поперек необъятной кровати, бездумно глядя в узорчатый потолок и раскинув руки. Измотанный организм наслаждался каждой секундой долгожданного покоя, даже пустующий и оттого негодующий желудок до поры до времени притих, веки отяжелели…

В дверь деликатно постучали. Я, кряхтя, пыхтя и шепотом чертыхаясь, кое-как сползла с нагретого ложа и поплелась открывать. Это прибыли служанки — четверка жизнерадостных очаровательных девушек, прямо-таки жаждущих помочь мне привести себя в порядок и сияющих собственным светом от гордости за оказанное им доверие. Двое тут же скрылись в ванной, заплескали водой, зазвякали склянками; остальные засуетились вокруг меня, ни на минуту не умолкая. Вскоре стало известно в деталях, как поразило и обрадовало всю родню известие о появлении благословенной меня в этом не менее благословенном мире, как ликовал пожилой родственник и, не переставая твердить о милости богов, начал спешную подготовку войска к выступлению, а замка к приему долгожданных гостей — кстати, все ли устраивает госпожу в отведенных ей покоях?.. Было бы форменным свинством с моей стороны ответить чем-то иным, нежели горячим заверением, что это «все» просто выше предела мечтаний.