Майя Ахмедова - Ледяная Королева

Все-таки удивительно, насколько быстро я пришла в себя! И даже смогла припомнить кое-что из того, что пытался мне втолковать принц во время тренировок на лесной поляне. Нет, крутым терминатором за такое короткое время стать, разумеется, не получилось, но для сердитого дяденьки неожиданное подключение к делу до сих пор бездействовавших ног строптивой пленницы стало главной новостью за последние несколько минут. Он выпустил мои посиневшие запястья и упал бы вперед, если бы не успел упереться руками в снег по обе стороны от моей гудящей головы.

Прямо передо мной оказалась его побагровевшая, искаженная от ярости рожа с нездоровой пористой кожей и сивой щетиной, и я с каким-то злобным удовольствием оскалилась в самой мерзопакостной ухмылке, на какую только была в тот момент способна. Добраться до головы, упакованной в шлем, возможности не было, но меня вполне устраивала и шея, а чтобы вояке не было скучно, пока я соберусь и настроюсь, мои зубы впились в его нижнюю губу.

Что творилось в следующие несколько минут, я помню довольно смутно. Озверевший мордоворот пытался оторвать мои руки от своей глотки, нещадно утюжа моей же спиной дорожные колдобины, его кровь текла мне на лицо, и все это мешало сосредоточиться, но процесс уже пошел. На этот раз было даже проще — найти на «картинке» голосовые связки да заставить их перекрыть воздухоносный просвет, всего-то и делов… Я послала к пальцам такой поток энергии, что в глазах заискрило, и результат не заставил себя ждать. Напоследок противник успел особенно сильно приложить меня спиной и затылком о лед и камни, так что сознание все-таки я потеряла, хоть и ненадолго. Зато, когда ко мне вернулась способность воспринимать и соображать, в переулке мирно лежало уже три трупа.

«За что боролись, на то и напоролись!» — это мое сознание дало понять, что вернулось окончательно, а вот с телом было куда хуже. Глаза категорически отказывались открываться и смотреть сквозь густую и жгучую сеть мельтешащих черных мушек, рук и левой ноги я не чувствовала совсем, а спина, похоже, превратилась в сплошной кровоподтек. Про голову и вовсе лучше промолчать!.. Если бы можно было полежать подольше… и не в сугробе, а то и так трясет в ознобе… на диванчик бы сейчас, под пушистый теплый плед, и чтоб любимый рядом… и чайку бы не помешало — горячего, с лимоном, да под шоколадку… или коньячку грамм с полсотни, тоже с лимоном, только в сахаре… Господи, помоги! Совсем крыша поехала… И прости, если можно, что использую свой дар не только во благо, но ты же сам видишь — никак не получается иначе!..

Я, надсадно кряхтя и сдерживая стоны, кое-как, с пятой попытки, приняла вертикальное положение. Надо быстрее приводить себя в порядок и убираться: где гарантия, что вслед за этими недоумками сюда не мчится весь гарнизон?! Какое-то время понадобилось, чтобы умыться снегом, размять пострадавшие конечности и воплотить в жизнь правило «врач да исцелится сам». Вставала я уже почти бодро, не обращая внимания на слабость и головокружение, осторожно сделала пару пробных шагов по направлению к харчевне, но некстати бросила взгляд на неподвижные тела…

Оказывается, у меня есть еще и желудок! И как всегда, он решил напомнить о себе совсем не вовремя и в жесткой форме — вывернувшись наизнанку. Впрочем, его можно понять, стоит лишь увидеть лужу свежей крови вокруг одного поверженного врага, из шеи которого торчала рукоять моего кинжала, запрокинутую голову и налившиеся кровью глаза на искаженном судорогой лице другого, посиневшую от удушья физиономию третьего… Эти колоритные детали не относились к числу зрелищ, на которые хотелось бы смотреть подольше и почаще. Я отвернулась и поспешно захромала прочь, зажевывая тошноту пригоршней чистого снега и даже забыв подобрать куртку, поскольку, все еще разгоряченная схваткой, холода не ощущала, да и за принца было беспокойно.

Дин тоже не скучал и с толком провел время. Об этом очень красноречиво говорили все восемь застывших в разнообразных позах фигур, живописно расположившихся там и сям в пределах видимости. С последним кадром — судя по набалдашнику на шлеме, главным в этой стае преследователей — принц как раз выяснял отношения. Видимо, гостей здесь не ждали: явление меня народу настолько поразило Дина, что он чуть не пропустил удар, отклонившись буквально в последний момент, но быстро выправился и накинулся на противника с удвоенным рвением. Серебристо-черный клинок с неприятным хрустом пронзил грудь под кольчугой, звук падающего громоздкого тела поставил последнюю точку в этом эпизоде. Наступившая тишина почему-то показалась тем самым затишьем перед бурей.

Дин, тяжело дыша, хватанул горсть снега из уцелевшего сугроба и, отирая лицо, повернулся ко мне.

— Какого дьявола ты вернулась?!

— Чтобы смог вернуться ты! — ничуть не тише рявкнула я, тоже толком еще не остыв.

— Я не нуждался в помощи! — Дин, злющий, как целый осиный рой, только что не кусался.

— Зато и они ее не получили!

— Я велел тебе забрать лошадей и ждать за воротами!

— А я своих в драке бросать не приучена!!!

— Неумелый воин — только лишняя помеха и обуза! — Дин рывком выдернул глубоко засевший меч из ребер последнего поверженного врага.

— Как научил, так и умею! — От незаслуженной обиды у меня невольно сел голос и задрожали губы. — А к вам я вообще не лезла…

Но принц даже не слушал. Несколькими резкими движениями вытер клинок о плащ одного из противников, не глядя загнал его в ножны, подобрал с крыльца свою сброшенную в схватке куртку и стал с остервенением встряхивать ее, продолжая глухо рычать:

— Мало мне было до сих пор головной боли!

Так. Вот и расставили все точки над «ё»! Выяснили, кто «из ху»… Как ни странно, гневные слова принца привели меня в чувство не хуже ледяного душа. Значит, «обуза» и «головная боль»? Замечательно, дважды повторять не надо! Навязываться, кстати, я тоже не приучена…

Не говоря больше ни слова, я развернулась и, все еще прихрамывая, пошла в переулок, в котором остывали так и не дошедшие до места назначения воины. Для начала, невольно морщась и стараясь не запачкаться, вытянула из шеи первой жертвы моего произвола «перо сокола», отерла его снегом, потом полой чужого плаща и вернула на законное место в ножны. Отыскала в развороченном сугробе второе «перо», попутно проверила наличие пульса у остальных вояк, и не буду врать, что сильно расстроилась, вообще не обнаружив такового. С третьей попытки разжала сведенные судорогой пальцы последнего «собеседника» и забрала свой малахитовый перстень.

Дальше — больше. Не иначе здешняя атмосфера и последние события благотворно сказались на моем цинизме — когда я в следующие несколько минут споро и методично проверяла содержимое кошельков и карманов, оказавшихся в моем распоряжении, и пополняла свои запасы, вот хоть бы где-то в организме шевельнулось хоть что-то хоть немного похожее на угрызения совести…