Олег Антипенко - Иные пути. Неприкаянный

— Ты хоть понимаешь, куда влезаешь? — зло спросил Шнырь.

— Ты за меня не волнуйся, проживу без твоей заботы. Деньги на стол! — Натан подальше отошел от разлегшегося мужика, почти к самой двери. — Мне повторить второй раз?!

— Ты за это еще ответишь! — процедил сквозь зубы Тинот и кивнул человеку в тельняшке. Похоже, все переговоры ребята спихнули на своего начальника.

На стол, с характерным звоном, упал мешочек. Натан проговорил, подцепляя кошель кончиком сабли и опуская не глядя в сумку. Неизвестно зачем. Просто из-за прилива адреналина он должен был что-то сказать:

— Конечно, отвечу — я всегда отдаю свои долги.

Перед ним стала новая дилемма — как пройти на улицу и не подставить никому для атаки. Принц медленно стал смещаться к двери. Как только до выхода можно было дотянуться рукой, он, не отрывая взгляда от троицы подельников, пошарил в проеме клинком — никого. Также потихоньку дошел до выхода и стремительно рванул наружу.

Оба охранника были около двери и заняты были перевязыванием друг друга лоскутами своей одежды.

Асор уже зашел за горизонт, было темно. Здесь улицы не освещались ни факелами, ни светильниками и людей не было видно. Только в открытых ставнях окон виднелись огоньки масляных ламп и доносились неспешные беседы жильцов.

Мечник со всех ног припустил сначала на дорогу через переулок, а потом и по самому пути. Мягкие подошвы со шлепками опускались в пыль, сумка била поперечник, а полы накидки хлопали по встречному воздуху. Натан уже не обращал внимания на прохожего с зажженной трубкой, провожающего бегущего удивленными глазами, которые еле освещались тлеющим табаком, пропустил мимо ушей фразу «наконец-то» стоящего посреди улицы парня, наверняка спутавшего его с кем-то другим. Он не останавливался до самого окончания улицы, до посевных города. Завернул направо и с не меньшей скоростью побежал по слегка примятой повозками траве. Не было видно, что попадает под ступни, нарытый кротом бугор или промытая дождем канавка. Принц нередко спотыкался, но темп не сбавлял. Теперь его питал страх. Куда он влип и чем это для его шкуры обернется, Натан не представлял, а потому уносил ноги, пока за ним самим не установили наблюдение.

Только когда до постоялого двора оставалось сто метров, принц перешел на шаг, чтобы успокоить дыхание. Он обогнул строение и вошел через центральный вход.

— Что пожелает господин? — обратились к Натану.

— Двадцать четвертый — ужин, — ответил он, показывая ключ.

Вспомнив о своем ползании, закончил:

— И стирка.

— Ужин сейчас или…

— Да, как можно скорее, — сегодня удалось поесть только раз и с того времени прошло больше десяти часов.

Уже кушая в своем номере последнее куриное бёдрышко, принц, не суетясь, подсчитал свою наличность. Вышло семь златов, тридцать восемь сормов и три мены. Все это добро состояло в основном из медных и серебряных монет. «Почти утроение капитала за половину дня, плюс местные бандюги на шее — неплохо для первого дня в Диллоре» — Отстраненно подумал Натан.

Помимо денег в кошеле обнаружилось серебряное кольцо с красным топазом, выполненным в форме сердечка. Будь это обычное украшение, носили бы его только дамы, но это артефакт и Натан знал предназначение заложенного плетения — ускорение заживления ран. Таких штуковин полно в Роддоне, но в там используется каркас рубина, более твёрдого камня, так как их применяют не городские дворянчики для снятия синяков и мелких царапин, а солдаты, сращивая переломы и глубокие ранения.

«И как, спрашивается, воришке удалось спереть перстень?! Или это личная вещица бандюги?»

Принц выломал камень, а кольцо положил в комод. Достанется прислуге после уезда клиента, ему же возиться с ним нет смысла, да и опасно — по этой приметной вещице можно нарваться на сегодняшних знакомых.

В ящичке оказались одинаковые комплекты одежды. Натан надел чёрные брюки, накидку и взял все свои вещи с собой — сопрут, доказывай потом, что это была его собственность. Он решил самостоятельно забрать постиранную одежду, не хватало ещё шныряющей ночью прислуги в его комнате. Нервы и так натянуты как струны…

Мечник спустился с лестницы. Справа за дверью слышалось веселье множества людей, слева приоткрытый проход в приёмную постоялого двора. Методом исключения принц выбрал путь, уходящий в основание ступеней.

Сошёл в подземный этаж и будто очутился в совершенно другом месте. Служанки бегали туда-сюда неся подносы с полной и пустой посудой. Отовсюду перекрикивание:

— Марси, три салата «хами»!

— Курка готова?!

— Сама посмотри! Не видишь — я занята.

— Куда огурцы?

— Положи…

— Сюда огурцы!

— Соус готов, Рани?

«Хаос!» — подумал принц и спросил пробегающую девицу с чистыми бокалами:

— Где забрать стирку?

— В дальней… то есть прямо и налево.

Прежде чем Натан успел что-нибудь предпринять, служанка скрылась за дверью, уводящей в зал с множеством клиентов.

Стараясь не задевать одержимых готовкой людей, он прошёл в указанном направлении.

Здесь было не в пример спокойнее. Вообще никого не было, кроме лысого мальчишки, размахивающего ножичком.

Принц отбежал обратно и выглянул в коридор с поварами — никого подозрительного не видно. «Неужели заставили одного пацанёнка ночью меня по-тихому прирезать?! Грубой силе не по зубам, так остаётся подлость. Твари! И как только выследили так быстро?!» — удивлялся он.

Тихо подходил к мальчику по коридору, оканчивающемуся пустой стойкой и дверью рядом с ней.

— Что ты здесь делаешь? — малолетний воин от неожиданности подпрыгнул на месте, но не забыл спрятать кинжальчик.

— Я?! Ничего! Просто жду, когда принесут постиранные вещи мамы.

Ребёнок уже полностью пришёл в себя и важно представился:

— Я Румис, сын Софа и Юлис Фортин.

— А ты меня можешь звать Обоеруким, — сказал Натан и обнажил голову, тем самым открыв лицо. Он хотел узнать, как отреагирует мальчишка на подобное. При описании преступники должны будут ориентироваться только на словесное описание внешности и владение обоеручным боем. Мальчик же, ничуть не смутившись, продолжил, лишь слегка дернув плечами:

— Приятно познакомиться.

— Мне тоже Румис, сын Софа и Юлис Фортин. Скажи твой отец тоже здесь. Он случайно не живет около городских посевных площадей?

— Не знаю. Может быть. Мама говорит, что папа в лучшем месте. Я всегда представлял себе это место на берегу моря или озера с красивыми облачками.

«С таким темпом я скоро своей тени начну пугаться» — Натан успокаивался.

— Так что же ты делал с ножом, Румис?

— Я… Просто… Фехтовал.

— Да ну?!

— Ну да. Я видел несколько раз, как папа делал так в саду.