Меир Узиэль - Демоны Хазарии и девушка Деби

Они преодолели триста пятьдесят километров вглубь империи. Оставалось еще тысяча сто пятьдесят километров до места их назначения – небольшого полуострова, выдающегося в Хазарское море, на краю которого находился город их графа – Лопатин. На тысячу пятьсот километров с запада на восток простиралась держава иудеев. И они пересекли ее, двигаясь днем и отдыхая ночами в селах.

Теперь дороги были полны караванами, отрядами всадников, сверкающих штыками и медными ярко начищенными шлемами, отражающими последние блестки лучей заходящего солнца. Школьные экскурсии обдавали внезапным шумом и хохотом. Раввины в черном шли группами. Перевозчики золота и перевозчики соли торопились по делам. Огромные площадки на колесах тянули быки, везя крупные глыбы зеленого мрамора с северных гор на юг, в Византию. Сотни длинноногих ослов, нагруженные связками шкур, также шли на юг, создавая пробки на перекрестках, через которые шел поток телег, перевозящих желтолицых рабов с востока на запад.

Везде слышались песни о козленке из Пасхальной агады, и жители домов выносили вещи на воздух, чтобы проветрить их после зимних месяцев.

Приближался праздник Пейсах. Гигантская Хазарская империя, самая большая из когда-либо существовавших в мире государств Израиля пекла мацу. В роскошных домах из шкур и кожи мужчины мечтали о курином супе и кнейдлех.

Какой прекрасной была империя, какой огромной, богатой. Сколько в ней было духа, сколько мощи. Сколько духовных ценностей, сколько иврита, сколько воды, сколько зимних бурь, сколько книг. Сколько колыбелей, могил, сел, сортов белого сыра, городков и городов, мостов, бизонов, гусей, мяса, овощей, зерна. Сколько песка в мешочках с земли Израиля, сколько сортов рыб. Сколько роскоши в расшитых золотом занавесях, прикрывающих свитки Торы в синагогах. Сколько фабрик и мастерских, где ткали ковры, магазинов, где продавали шелк со скидкой женам солдат, сколько книг Торы и Талмуда в твердых переплетах, сколько масок на Пурим, хранимых в шкафах от праздника к празднику, сколько восьмисвечников к Хануке, меховых шуб и фабрик, шьющих эти шубы, сколько подсвечников. Сколько рыжих бород терлось о розовые соски и провозглашало «я люблю тебя, Эстер», Рахель, Бела, Лея, Сара, Рина, Ципора, Михаль, Плана, Хава, Рут, Ривка, о Рива моя, Рива. Сколько трав срезали, сколько фиников в подземных хранилищах, железной руды только в городе Керчи, луков, сделанных из сосны. Сколько годовых выставок изделий из соломы, нефти, географов, мусульман, христиан. Сколько бесовских голов, хранящихся в банках.

Мы говорим о девятом веке, ведь так? Семь поколений после принятия хазарами иудаизма, и семнадцать поколений до того, как поглотила их земля. Сотни лет текли потоки евреев в это чудо-страну, которая потрясала воображение иудеев в Вавилоне, Мидии, Малой Азии, земле Израиля, Египте, Болгарии, Греции, Риме, Карфагене, Галии, Испании и на берегах Французской Ривьеры.

Евреи семьями перебирались в Хазарию, женились и выходили замуж за хазар, учились есть блюда из карпа и старались отвыкнуть от некошерной икры, пока не вышло галахическое разрешение его есть. Смешение чернобородых евреев мира с рыжебородыми хазарами закончилось победой рыжих. Золотоволосые служанки, которые не сумели противостоять страсти господ, рожали детей, чьи волосы были льняного цвета, особенно у девочек. Дети проходили обряд перехода в еврейство и внесли в среду евреев много блондинов.

И ничего не помогало. Пока служанками были шведки, хозяева в любом темном углу распускали руки, несмотря на упреки жен и проповеди раввинов, которые тратили уйму времени на вопрос о запрещении вводить в беременность служанок-шведок и даже издали по этому поводу специальное галахическое постановление.

Самые красивые всадники Хазарии были блондинами. Они скакали бесконечными шеренгами, день за днем, месяц за месяцем и все не успевали обогнуть по границам всю империю, что обязан сделать хазарский всадник, чтобы получить офицерское звание. Дворцы офицеров были огромными, теплыми, высокими, прекрасно пахнущими, окрашенными в цвета, которых более в мире нет, и украшенными рисунками, несущими образцы мудрости.

Где они сейчас? Куда они исчезли? Как это случилось? Почему столь неожиданно? Почему? Так-то, исчезли. Нет их. Исчезли все. И неизвестно куда.

Четыре всадника скакали вглубь страны. Дали все более разворачивались вширь. Реки, пересекаемые ими, становились все шире и шире. Попадались озера, по которым плавали легкие лодки. Все больше было земли, все больше воздуха, солнечного и лунного света. Больше неба, больше огромных туч, больше горизонтов, больше бесконечных троп.

У двух коней упали подковы, и пришлось искать кузнеца. Да и корм лошадям был дорог и съедал сберегаемые деньги, питье в дорожных кафе тоже стоило, как место в постоялых дворах для коней.

Но проблемы начались с приближением к городку Медитункира, известному производством сладостей и волчков для праздника Хануки, восьмью синагогами, зубными клиниками, пекарнями, выпекающими пончики, которые в эти дни бастовали, высоченной горой, с которой временами парили любители острых ощущение на шелковых крыльях. На подступах к городу их остановили полицейские на мулах, предупредив, что в городе свирепствует тяжелая лошадиная болезнь. На одном из поворотов дороги они наткнулись на шлагбаум.

«Сойти с коней», – приказали им люди, одетые в желтую форму служащих гражданской обороны.

«В чем дело?» – попытались поинтересоваться всадники, и, в общем-то, как-то возразить.

Но охранники у шлагбаума уже были научены опытом разговора с проезжими. Хазары были народом, не терпящим нарушений дисциплины. Потому ответ был короток, лошади были прощупаны буквально сантиметр за сантиметром, им проверили уши, зубы и даже раскатали катышки помета.

«Лошади в порядке. Остерегайтесь давать им корм, не завизированный печатью, и не давайте им пить из ручьев. Сто двадцать шекелей, пожалуйста»

«Что?» – завопили всадники. – «Это же грабеж!» – но вам понятно, что пришлось платить.

Они продолжали скакать по городу с омерзительным чувством. Деньги просто уплывали из их рук, а тут еще новые проблемы – корм и вода для лошадей с разрешения, и опять – деньги. Отчаяние и гнев слышались в их голосах. И тут в лесу, предваряющем въезд в город с таким витиеватым названием, которые не хочется повторять, они встретили Ибн-Калшана.

Около самого входа в город останавливали всех проезжих, чтобы образовать колонну. Причина этого в глубине леса была понятна. Тьма и холод, демоны, которые были когда-то, и неизвестно было, вернутся ли они. Ангел смерти, который может появиться с предложением поиграть с ним в шашки или в шеш-беш. Но в лесу, около городка Медитункира, была еще одна причина: банды русских грабителей. Город был близок к широкой реке, текущей с севера, со стороны шведов и диких русских. Пару раз корабли их тонули, и рабы разбежались по лесам, и существовали за счет грабежей проезжих. Граф, властитель города, пытался не раз их поймать, но они бежали в болота, а Каган, со всеми своими заботами, не мог освободиться, чтобы покончить с этими преступниками.