Даниил Ткаченко - Я демон! Что это меняет?

Я опять улыбнулся, но теперь уже так таинственно, как только смог в волчьей маске.

– Это не простой цветок, а ночной лотос. По легенде того мира, он распускается только вблизи любящего сердца и цветет, пока любовь не угаснет. Если создать для семечка подходящие условия, то при приближении любящего сердца оно прорастет. Не хочешь попробовать?

У Кэсс засветились глаза. Хе-хе! А кто-то недавно говорил, что не верит в любовь!

– Вот это ты завернул! – восхитился внутри Демон. – Уважаю, сам бы лучше не придумал!

– Угу, это низко, обманывать так!..

– Да кто обманывает? Мы только поспекулируем немножко твоим чувством… для общего блага, – хохотнул Демон в ответ на реплику Светлого. – Тебе же не жалко? А мелкая убедится, что любовь существует. Тебе же бонус – привлек темную душу к свету.

– А вдруг она и правда влюбится?

– Ну ты даешь, Светляк! Разве тебе этого не хочется?

– Мы уйдем, ей будет больно…

– Тьфу ты! – Демон начал злиться. – Ты светлый, вот и не меряй демонов своей меркой. Поверь, она сама разберется, как ей лучше, и сама примет решение. Не расписывайся за нее – ты совсем другой.

– Так я пошел за новым семечком? – прервал я его нравоучения.

– А ты еще здесь, что ли?! – рыкнул Темный. – Мигом слетал! А ты, Светляк, иди, воркуй.

Пока я бегал к озеру, Светлый с Кэсс готовили для будущего «ночного лотоса» аквариум. Как пионеры в кружке юных натуралистов, они вдвоем искали подходящую емкость для воды. Увлеченная приготовлениями к таинству, Кэсс прекратила строить из себя недотрогу-наследницу и стала обычной девчонкой, суетилась, подыскивая достаточно красивую вазу для необыкновенного цветка, потом расплескала половину воды, пока левитировала из купальни огромный водяной пузырь. Так что когда я принес семечко, то обнаружил, что стою мокрый как сурок, а Светлый утверждает, что это ерунда и что он все равно хотел освежиться. Я чуть было не макнул его башкой в подготовленную широкую вазу с водой, но вовремя вспомнил, что башка-то у нас одна на всех, так что освежаться придется и мне.

– Все готово. – Кэсс возбужденно блестела глазами. – Ты семечко не потерял? Мне показалось, что оно у тебя выпало на берегу.

– Нет, я спрятал его в надежном месте, – заверил ее Светлый.

– Ага, в п… – грохнул Демон.

– Я туда класть не буду, – возмутился я.

– А я доставать, – еще больше возмутился Светлый.

– Вы вообще о чем? Я имел в виду пасть. Бва-ха-ха! – притворился белым пушистиком Демон.

Вот гад, наколол! Ну да ладно, я перенес матрицу семечка на язык, и Светлый выплюнул его на ладонь.

– Вот оно, целое и невредимое.

– Оно нематериальное? – с легким подозрением спросила Кэсс. – Какое сложное плетение!

– Это же ночной лотос! – не растерялся Светлый. – Квинтэссенция магии любви.

– Ааа…

В этот момент Кэсс выглядела такой растерянной и совсем юной, и ей это ужасно, ну просто дико шло! Так, что это я?

– Светлый, держи свои чувства в узде! Меня, между прочим, Сатти дожидается, а у Демона Клэр. Да, Демон?

– Да… – Как-то рассеянно он ответил. – Но трое – это супер!

Приехали! Хотя… Так, чьи это мысли? Совсем запутался, где из нас кто?

– Не шуми, а то Светлый вместо одного цветка целый сад наваяет.

Только тут я обратил внимание, что конструкт у меня на ладони стал светиться и наливаться силой, которая тонкой золотой струйкой вытекала прямо из моей груди. Светлый протянул руку к вазе и перевернул ладонь, конструкт соскользнул с нее и невесомой пушинкой спланировал на поверхность воды. Но золотая ниточка от моего сердца не оборвалась и продолжала вливаться в него – Светлый творил свою магию, а выглядело это… Как это выглядело, можно было судить по виду юной демоницы. Ее глаза бегали от семечка до моей волчьей морды и обратно и спрашивали: «Это правда? Она существует? Прямо сейчас? Здесь? Ты меня любишь?»

Светлый красноречиво молчал, а на воде уже плавал кораблик из разошедшихся семядолей, между которыми стремительно вырастал свернутый в трубочку первый зеленый листок. И вот он уже развернулся и лег на воду, а в его основании появилась почка и стала увеличиваться. Еще миг – и покрывающие почку чешуйки лопнули и выпустили стиснутые в пучок лепестки, которые тут же начали отгибаться кнаружи, являя перламутрово-белую внутреннюю сторону. Когда цветок полностью распустился и появился второй зеленый листок, энергетическая ниточка из дара Светлого исчезла.

– Какой он красивый! Такой нежный! Какие тонюсенькие лепесточки и жилки. Это совершенство! – А потом: – А эта легенда… это правда?

Светлый пожал плечами:

– Так говорят в том мире.

– Да, ты не смог бы наколдовать такое – слишком сложно все, – размышляла вслух Кэсс. Все же она являлась демоницей – чрезвычайно эгоистичным существом и не могла вот так запросто поддаться очарованию романтической сказки и поверить в бескорыстную любовь. – Да и энергия такая странная… похожая на силу жизни, но еще с чем-то… – Она остро взглянула на меня. – Но ведь ты демон, это даже отец признал…

Между нами повисло неловкое молчание, и, чтобы разбить его, Светлый предложил Кэсс создать вокруг сосуда с лотосом силовое поле, которое защитит его от не слишком благоприятной атмосферы демонического мира. Она с радостью взялась выполнять задумку и в итоге сумела вернуть себе собранность. Весь ее вид теперь говорил: «Я еще разберусь с этим, но… позже».

– Так, рыбка на крючке, молодец, Светлый! – мысленно потер ладони Демон. – Не будем на нее давить, а то еще взбунтуется. Пускай все идет своим чередом, а пока напомним про порталы.

Но похоже, Кэсс сама искала подходящую тему, чтобы перевести разговор в другое русло, и очень вовремя вспомнила про порталы.

– Пойдем в трапезную, ты будешь есть, а я тебе все расскажу.

И вот мы уже уселись за стол, я придвинул к себе блюдо с мелкими, но невообразимо вкусными и хрустящими жареными зверушками, по размерам и виду тушек напоминающими… хм… пусть хомяков, про крыс думать было не очень приятно. Кэсс вооружилась набором чашечек со специями, несколькими сухофруктами и кувшином с белым вином.

– Вот смотри: это – миры. – Сухофрукты рассыпались передо мной на столе в произвольном порядке. – Это Эфир Междумирья, или Пустота. – Между сухофруктами разлилось вино. – Это Исток Света. – В центр «Пустоты» посыпался белый пахучий порошок, и я чуть не расчихался. От такого «Света» свербело в носу. – Это Врата Тьмы. – Ароматный черный перец или его аналог очертил контур винной лужи, замкнув «миры» в круг. Чихать расхотелось. Кэсс подула на вино, и белый порошок поплыл в сторону «Тьмы», а перец, наоборот, в сторону «Света». – Свет и Тьма исходят из них и окутывают все миры, но не смешиваются, потому что их разделяет Эфир Междумирья. Это наш мир. – Кэсс тронула пальцем островок сухофрукта около «Врат», вокруг которого молотый перец уже закрасил вино в черный цвет. – Это, – она ткнула в сухофрукт, утопленный в молочно-белое вино около кучки пахучего порошка, – мир светлых народов. А это срединные миры. – Она сделала круговое движение ладонью над сухофруктами, рассыпанными между кучкой белого порошка и кольцом из перца. Вино там медленно закрашивалось в серый цвет. – В них Свет и Тьма находятся в шатком равновесии. Эта картинка очень примитивная, на самом деле Врата и Исток не имеют конкретного места во вселенной, они повсюду, просто так проще объяснить тебе суть.