Кирилл Шатилов - Торлон

Исли почесал затылок и хмуро умолк.

— А что предлагаете вы? — пришел ему на выручку Мадлох. — Бегать по лесам целым войском и пытаться побить врага на его же территории? Могу только пожелать вам удачи.

— Это, во всяком случае, будет полезнее, чем ловить рыбку. — Фокдан извлек из ножен кинжал и проверил остроту лезвия.

— Если так рассуждать, — снова заговорил Фейли, — то мы и сейчас на вражеской территории. Только когда-то шеважа в этих местах не водились. И вабоны могли жить спокойно — в покое, как выражается Исли, — повсюду, а не только вдоль берегов Бехемы. И я бы дорого дал, чтобы эти времена вернуть. Или кто-нибудь не согласен, что Пограничье должно принадлежать вабонам? — Никто спорить не стал, и Фейли продолжал: — Пускай шеважа убираются туда, откуда пришли их дикие предки. Не знаю куда, но думаю, места на земле хватит всем. Только у каждого она должна быть своя. И, по-моему, сейчас наступает как раз тот момент, когда нам сподручнее всего покончить с шеважа. Ждать еще — опасная ошибка. Мы ведь даже не знаем точно, сколько их развелось по лесу. Так что, отвечая на твой вопрос, Мадлох, я бы сказан: да, мы должны воспользоваться тем, что в Пограничье пока еще существуют наши заставы, и объявить шеважа войну. Войну до последнего. Быть просто соседями мы больше не можем. За нами наблюдают.

Последнюю фразу он произнес с тем же спокойным выражением на лице, что и все предыдущие, но она заставила всех дружно запрокинуть головы и осмотреться. Никто ничего не увидел. Пели птицы да в кронах деревьев шелестел вечерний бриз.

— Кто наблюдает? — сглотнул Исли, переходя на шепот.

— Сидите тихо и не вертитесь, — пропел Фейли, не сводя глаз с одной точки. — Если бы это были шеважа, мы бы давно пересчитывали воткнутые в нас стрелы. А пока просто делайте вид, будто ничего не замечаете. Там определенно кто-то прячется.

— Да где? — вспылил Мадлох.

— Сиди смирно! — прошипел Фокдан, продолжая рассматривать свой кинжал. — Ты их видишь?

— Я тоже вижу, — сказал Хейзит и потупился. — Соснах в пяти от нас. Довольно высоко. Голова в зеленом колпаке. Выглядывает из-за ствола и снова прячется.

— Неплохое зрение, — хмыкнул Фейли. — Похоже, ты не только перевязки умеешь делать да стены из камня класть. В зеленом колпаке, говоришь? Я этого пока не разглядел. Ну да ладно, стоит рискнуть.

Остальные, кто с удивлением, кто с плохо скрываемым страхом, следили, как он медленно встает на ноги, широко разводит руки в стороны и громко кричит в чащу леса:

— Выходите, люди добрые! Не прячьтесь, покажитесь! Мы, поневоле странствующие виггеры, не причиняем зла никому, кроме шеважа.

Деревья вокруг словно ожили, и к изумлению путников, не по одному, а сразу по многим стволам стали быстро спускаться люди в бурых лоскутных плащах и с зелеными повязками на голове, которые издалека можно было легко принять за колпаки. Через мгновение их маленький лагерь обступила добрая дюжина бородатых молодцев с луками наперевес. Только тогда Фейли опустил руки и безмятежно сел на траву. Бородачи переглянулись, и тот, кто был старшим, сказал:

— Кто вы?

— Честно говоря, мы рассчитывали на более дружескую встречу, — ответил Фейли, подмигивая Хейзиту, у которого нижняя челюсть никак не хотела встать на место. — Далеко ли до вашей заставы, ребята?

— Кто вы? — повторил свой вопрос бородач, хотя по его голосу чувствовалось, что он уже сомневается, нужно ли соблюдать формальности.

— Меня зовут Фейли. А это Фокдан, Мадлох, Исли и Хейзит. Остальные подробности мы изложим в личной беседе с вашим предводителем, которого, если я не ошибаюсь, по-прежнему зовут Тулли.

Бородачи снова переглянулись. На суровых, обветренных лицах заиграли улыбки. Старший опустил лук и, следуя обычаю, тоже представился:

— Я — Ковдан, командир лазутчиков на заставе упомянутого тобой Тулли. И если ты покажешь мне того из моих людей, которого тебе удалось заметить, я готов тут же доказать, что умею вершить справедливый суд.

— Ничего вершить не надо, — остановил его праведный пыл Фейли, невольно взявший на себя роль главного переговорщика — роль, которую никто из его спутников не спешил оспаривать. — Мы просто знали, что вы должны вот-вот появиться, и потому были готовы к встрече. Как видите, мы уже не первый день в пути и порядком отощали на одних орехах да полудиких ягодах. Так что было бы просто замечательно, если б кто-нибудь из вас, Ковдан, смог отлучиться с дежурства и препроводить нас к Тулли, для которого, боюсь, у нас не самые радостные новости.

— Откуда путь-то держите? — вмешался с вопросом высокий лазутчик с худым лицом, борода на котором смотрелась жиденькой мочалкой.

Фокдан собрался было ответить, но Фейли положил ему руку на плечо и кивнул в обратном направлении:

— Вон оттуда. Если хочешь, пойдем покажу.

— Да ты, Фейли, похоже, и ходишь-то с трудом, — заметил Ковдан, метнув на выскочку грозный взгляд. — Подстрелили?

— Была незадача. Да вот друзья меня к носилкам привязывают и тащат. Далеко до заставы будет?

Ковдан посмотрел на сереющее небо, призадумался и предположил, что если прямо сейчас тронуться в путь, то дойти можно еще засветло.

— Только надо поспешать, а то сдается мне, что погода портится и будет дождь с грозой.

— К этому нам не привыкать, — вздохнул Исли, непонятно что имея в виду.

Между тем Ковдан отдал необходимые распоряжения. Троим лазутчикам, включая худолицего, который звался, разумеется, Килем, [12] На языке вабонов «киль» означает «худой». было велено в целости и сохранности довести гонцов до заставы и лично представить Тулли.

Хейзит сперва даже удивился тому, что Фейли под предлогом секретности донесения всячески избегает рассказывать лазутчикам, что же с ними произошло на самом деле. Ему представлялось справедливым, чтобы о грозящей опасности знали все вабоны. Однако, поразмыслив на досуге, которого у него теперь стало значительно больше, ибо появились три нары лишних рук, способных нести носилки, он пришел к выводу, что Фейли и здесь проявил завидную мудрость. Об участи, постигшей их заставу, должен в первую очередь узнать человек, от правильности решений которого зависит дальнейшая судьба другой заставы. Сейчас этим человеком был Тулли. В противном случае дурная весть облетела бы все Пограничье и, обрастая всевозможными домыслами и небылицами, только помешала бы избрать верную стратегию.

Теперь путники продвигались по лесу гораздо быстрее. Лазутчики хорошо знали местность и шли уверенно, не тратя времени на поиск ориентиров. Плохо себя чувствовал разве что Фейли, да и то лишь потому, что всячески порывался слезть с носилок и идти самостоятельно. Друзья не обращали на него внимания, красноречиво давая понять, что он вовсе не является их предводителем.