Кирилл Шатилов - Торлон

Уила так и подмывало покончить со всеми этими муками разом, залпом выпив фляжку или выплеснув ее содержимое на землю. Он знал, что не перестанет идти, пока еще теплится надежда. Умрет надежда, умрет и он. Однажды он уже умер. Тогда ему удалось обмануть смерть. Неужели лишь затем, чтобы умереть вновь, на сей раз взаправду?

Так прошел еще один день.

Расстилая в сумерках плед рядом с целой кучей сушняка, наваленного вокруг одинокого дерева, Уил отчетливо услышал далекий раскат грома. Сначала он даже не обратил на него внимания, укладываясь и закрывая глаза, чтобы попытаться заснуть, но потом приподнялся на локте и прислушался. Гром пророкотал снова, и на сей раз Уилу показалось, что он заметил в том направлении, откуда пришел, всполох молнии. Гроза! Настоящая гроза! Так вот почему весь день небо было затянуто тучами! Погода портилась! Какое счастье! Будет дождь!

Если бы у Уила оставались силы, он вскочил бы на ноги и пустился в пляс. Отчаявшегося, чуть не отказавшегося от борьбы за жизнь, его теперь спасали те же самые явления Господни, которые до сих пор столь нещадно испытывали его ослабевший дух. Уил перевернулся на живот, поднялся на колени и принялся истово молиться в сторону громовых раскатов.

Гроза надвигалась.

Глотая слезы радости и умиления от ниспосланной ему милости Всевышнего, Уил то и дело поднимал лицо вверх, ожидая первых капель долгожданного дождя. Над лесом уже проносились сильные порывы ветра. Сухие стволы беспомощно трещали. В какой-то момент Уила обдало облако поднятой пыли. Он только рассмеялся, злорадствуя бессилию казавшегося до сих пор таким страшным леса.

Гром пророкотал над самой его головой. Уил хотел было закричать от охватившего его религиозного экстаза, но сорвавшийся с потрескавшихся губ крик превратился в вопль ужаса. Последовавшая сразу за раскатом грома молния на его глазах вспорола черный бархат неба и вонзилась в лес, на краткий миг озарив деревья, застывшие с воздетыми в немой мольбе ветками. Уил увидел, как расколовшийся пополам ствол вспыхнул гигантской лучиной. От первого ствола занялся второй, и вот уже вокруг заплясали причудливые тени от разгоравшегося в каких-нибудь пятнадцати ярдах от него пожара.

Пути Господни неисповедимы! Искусив раба своего надеждой на спасение, Всевышний обрушил на него всепожирающий огонь!

Уил вскочил с колен, чтобы обратиться в бегство, но замер, потрясенный разворачивавшимся на его глазах буйством природы. Деревья вспыхивали как щепки и превращались в столбы пламени. Жар от них был сильнее, чем жар полуденного солнца. Огненные языки устремлялись ввысь и гудели, как адские трубы. Уил никогда не думал, что смерть может быть так ужасающе прекрасна.

И тут из ниоткуда хлынул ливень. Потрясенный Уил оказался отрезанным от пожара стеной золотистых капель. Вмиг все померкло. Огня не стало. Теперь в окружающей темноте стояло лишь негодующее шипение мокрых стволов да шуршание ливня по раскисающей земле.

Словно очнувшись от спячки, Уил бросился рыскать в потемках в поисках фляжки и блюда. Блюдо он нашел первым. Задев его рукой, он почувствовал, как через край выливается уже набравшаяся в него вода. Настоящая дождевая вода! Где же фляжка? Да вот же она! Теперь нужно попытаться думать. Напиться! Наполнить фляжку! Да, конечно, ведь ливень может в любой момент прекратиться. Только без суеты! Спокойно, не расплескать.

Запрокинув лицо навстречу холодным струям дождя и ловя ртом живительную влагу, Уил судорожно выдернул из фляжки пробку. Первым делом необходимо наполнить ее водой, а уж напиться он успеет. Захлебываясь, одним махом вылил себе в горло остатки настойки. Не обращая внимания на ощущение приятной апатии, обычно сопровождающей опьянение, Уил одной рукой обхватил горлышко фляжки, а другой принялся осторожно вливать в него дождевую воду из дрожащего в руке блюда.

Дождь не прекращался.

Фляжка наконец заполнилась до краев. Заткнув ее пробкой, Уил с наслаждением распластался на спине в образовавшейся под ним луже и раскинул руки. Вода сама лилась с неба в его смеющийся от счастья рот. Несколько раз он даже чуть не захлебнулся. Сейчас он мог позволить себе не только пить вволю, но и кощунственно сплевывать воду себе на грудь.

Господь не покинул его! Искусил, напугал до смерти, но не покинул! Наоборот, явил знамение своей безмерной милости тому, кто нашел в себе силы покориться Его всевышней воле. Да пребудешь Ты и впредь пастырем моим, Господи!

Уил прямо так и заснул, лежа на спине в холодной жиже и с улыбкой на мокром лице. Он не заметил, как среди ночи дождь прекратился, и проснулся лишь тогда, когда взошедшее над обугленными останками деревьев солнце начало припекать.

Почва давно высохла, и теперь он с головы до ног был в отвратительной глинистой коросте. Ужасно хотелось пить.

Уил сел и бросил взгляд на стоявшее поодаль блюдо. Вода сверкала в нем на самом донышке. Остальное успело бесследно испариться. Уил подхватил блюдо обеими руками и жадно допил теплую лужицу.

Опустив блюдо, он невольно подался назад и вскрикнул от неожиданности: из-под соседнего дерева на него смотрел скелет. Настоящий человеческий скелет с пустыми дырами вместо глаз и насмешливым оскалом желтых зубов. Скелет не шевелился, и Уил с замирающим сердцем перевел дух. Откуда здесь мог появиться этот нежданный гость? Не принесло же его грозой? Оглядевшись, Уил понял. Скелет равнодушно сидел, прислонившись спиной к дереву, на месте той самой кучи сушняка, которую Уил заметил, готовясь ко сну. Ливень размыл землю, а ветер за ночь разметал никчемные ветки, которыми, вероятно, и был прикрыт неведомый труп.

Уил молча сидел, боясь встать и приблизиться к скелету. Покойник как будто отвечал ему тем же. Что-то в облике скелета смущало Уила. Он не сразу сообразил, что именно. Скелет был облачен в рыцарские доспехи. Сверкающие и лишенные даже намека на ржавчину, их словно только что сняли с живого воина и напялили на эту пугающую куклу с зияющими пустотами на месте глаз и носа. Между колен скелета из земли торчал короткий меч с причудливой рукоятью.

Уил перевел дух.

События последних трех дней, как он думал, отучили его удивляться чему бы то ни было. Пробуждение в гробу, сидение над пропастью, переход по выжженному солнцем лесу, предчувствие смерти от жажды, а потом — от огненных объятий пожара и, наконец, упоение льющейся с небес водой довели его до исступления, которое в свою очередь сменилось состоянием необыкновенного покоя и всеприятия. И вот он снова оказался один на один с неразрешимой загадкой судьбы, явившейся ему в образе скелета-воина.

На своем веку Уилу неоднократно приходилось видеть рыцарей, в полном вооружении гарцующих на спинах огромных боевых коней, однако он ни разу не имел возможности осмотреть их доспехи с такого близкого расстояния, да еще и потрогать руками.