Роберт Сильверберг - Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик

Более подробные сообщения пошли, непрерывным потоком, когда Хиссун второпях завтракал. Больше сотни смертей приписывали воздушному нападению, и число их быстро увеличивалось. По меньшей мере еще две стаи птиц появились в городе, составив, как приблизительно можно было подсчитать, полторы тысячи существ.

Уже ответный удар с крыш принес результаты: птицы из-за своего большого размера летали медленно и неловко, представляя удобную мишень для стрелков, к которым они практически не испытывали страха. Итак, их довольно легко убивали, и полное истребление казалось только делом времени, даже если на пути из Пиурифаины находились новые стаи. Улицы города полностью очистили от горожан, поскольку весть о нападении и приказы Коронованного оставаться дома дошли до самых дальних окрестностей. Птицы угрюмо кружились над тихой, безлюдной Ни-моей.

Позже пришло известие, что Ярмуза Хитайна, хранителя Парка Мифических животных, привезли в Нисиморнскую Панораму, и он занялся во внутреннем дворе исследованием одной из мертвых птиц. Хиссун встречался с ним несколькими днями раньше, поскольку Ни-моя была наводнена всевозможными необычными и смертоносными существами, созданными восставшими метаморфами, и зоолог давал ценные советы, как с ними справиться. Теперь, спустившись вниз, Хиссун увидел Хитайна, темноглазого, узкогрудого мужчину зрелого возраста, склонившегося над останками птицы, такой огромной, что сначала Хиссун подумал, что их на тротуаре разложено несколько.

— Вы видели когда-нибудь что-то похожее на это? — спросил он.

Хитайн поднял глаза. Он был бледен, напряжен, его трясло.

— Никогда, милорд. Это существо из кошмара.

— Кошмара метаморфов, вы думаете?

— Без сомнения, милорд. Проще, это не естественная птица.

— Какое-то синтетическое существо, вы хотите сказать?

Хитайн покачал головой.

— Не совсем так, милорд. Я думаю, они созданы путем генетических манипуляций из существующей жизненной формы. Основная форма — это, очевидно, милуфта. Вам она известна? Самая большая птица Зимроеля, питающаяся падалью. Но они сделали ее еще крупнее и превратили в хищную. Эти ядовитые железы у основания когтей… Ни одна птица Маджипуры не имеет таких, но в Пиурифаине есть пресмыкающееся аммазоар, вооруженное таким образом. И они, похоже, переняли это у него.

— А крылья? — спросил Хиссун.— Одолжили у морских драконов, так?

— Одинакового построения. То есть, это не типичные птичьи крылья, а скорее разновидность широких перепончатых, которые развились когда-то у млекопитающих диимов, летучих мышей, морских драконов. Морские драконы, милорд, вы знаете, млекопитающие.

— Да, я знаю,— сухо сказал Хиссун.— Но драконы не пользуются крыльями, чтобы летать. Какая цель преследуется в том, чтобы передать крылья дракона птице, вы можете ответить?

Хитайн пожал плечами.

— Только не аэродинамическая цель, насколько я могу судить. Это могло быть сделано лишь для того, чтобы придать птицам устрашающий вид. Когда планируют использовать жизненную форму, как орудие войны…

— Да, да. Так, по вашему мнению, эти птицы, несомненно, еще одно оружие метаморфов?

— Несомненно, милорд. Как я сказал, это не естественная жизненная форма Маджипуры. Ничего такого никогда не существовало в дикой природе. Такое огромное и опасное существо не могло остаться незамеченным на протяжении четырнадцати тысяч лет.

— Тогда еще одно преступление мы можем отнести на их счет. Кто бы мог предположить, Хитайн, что формодеи такие изобретательные ученые!

— Они очень древняя раса, милорд. У них, возможно, много тайн такого рода.

— Будем надеяться,— сказал Хиссун, поежившись,— что они не приготовили ничего более ужасного, чтобы напустить на нас.

Вскоре после полудня нападение, казалось, завершилось. Сотни птиц были застрелены. Все тела, которые можно было собрать, свалили на большой площадке за главными воротами Главного Базара, где они образовали огромную вонючую кучу, а те, что выжили, сообразили, что ничего лучшего, чем стрелы, в Ни-мое их не ждет, и улетели в горы, на север. В самом городе их осталось лишь несколько. Пять стрелков погибли, защищая Ни-мою. Хиссун пришел в смятение, когда узнал, что птицы атаковали сзади, когда стрелки высматривали их в небе. Тяжелая цена, подумал он, хотя и знал, что это вынужденная плата. Нельзя было позволить, чтобы самый большой город Маджипуры стал заложником стаи птиц.

Час или больше объезжал Хиссун на плавуне город, чтобы убедиться в возможности отменить запрет на выход из домов. Потом он вернулся в Нисиморнскую Панораму как раз вовремя и узнал у Стимиона, что войска под командованием Дивиса начали прибывать к причалам Странд Висты.

Все месяцы, с тех пор, как Валентайн отдал ему корону во Внутренней обители, Хиссун с опаской ожидал встречи в качестве Коронованного с человеком, которого он победил в борьбе за должность. Прояви хоть малейшую слабость, понимал Хиссун, и Дивис увидит в этом шанс отпихнуть его в сторону, как только война будет выиграна, и отнимет трон, которого так домогался.

Хотя не было ни единого намека Дивиса, у Хиссуна не было оснований верить в его добрую волю.

Тем не менее, когда он собирался поехать в Странд Висту, чтобы приветствовать принца, Хиссун почувствовал необычное спокойствие. В конце концов он был Коронованным по истинной преемственности и свободному выбору человека, который теперь стал Понтификом. Нравится это или нет, Дивис должен это признать, и Дивис признает.

Добравшись до береговой линии Странд Висты, Хиссун был поражен громадными размерами армады, которую собрал Дивис. Казалось, он реквизировал все корабли, ходившие по реке между Пилиплоком и Ни-моей. Зимр был забит кораблями насколько мог видеть Хиссун. Огромный флот простирался до далекого, колоссального моря пресной воды, где река Стейч сливалась на юге с Зимром.

Единственным кораблем, который уже пришвартовался к пирсу, сказал Стимион, был флагман Дивиса. А сам Дивис ожидал на его борту прибытия лорда Хиссуна.

— Я скажу ему, чтобы он сошел на берег и приветствовал вас здесь, милорд? — спросил Стимион.

— Я пойду к нему,— улыбнулся Хиссун.

Выбравшись из своего плавуна, он торжественно пошел в сторону армады в конце пассажирского терминала и далее — на пирс. Он был при полных регалиях своей должности. Его советники также были в официальном облачении, как и охрана — дюжина стрелков шедших по обе стороны на случай, если смертоносные птицы выберут для появления этот момент. Хотя Хиссун и решил сам идти к Дивису, что было, возможно, нарушением протокола, он понимал, что создаваемый им образ как бы представлял великодушного короля, удостоившего чести преданного подданного.