Бернхард Хеннен - Во власти девантара

— Я требую выкуп за три убийства, которые совершил один из твоих подданных, повелительница. Таков закон Фьордландии! — выдавил он из себя.

Шум воды стал громче. За спиной Мандред услышал возмущенный шепот.

— И кто же из моих подданных совершил эти кровавые злодеяния? — спокойным голосом спросила Эмерелль.

— Я не знаю его имени. Это чудовище, наполовину человек, наполовину кабан. По пути в твой замок я видел много созданий, подобных ему.

Между бровей королевы пролегла складка.

— Я не знаю существа, подобного тому, которого ты описываешь, Мандред, сын человеческий.

Мандред почувствовал, как кровь прилила к его щекам. Какая наглая ложь!

— Человек-конь был твоим посланником, при дворе лошадей принял человек-козел. Откуда же еще взяться человеку-кабану, если не из твоего царства, королева! Я требую…

Теперь вода с грохотом струилась вдоль стен.

— Ты осмеливаешься обвинять нашу королеву во лжи? — возмутился Альвиас.

Группа эльфов окружила Мандреда.

Воин сжал кулаки.

— Я говорю о том, что видел своими глазами!

— Не забывайте о законах гостеприимства! — Королева практически не повысила голос, и тем не менее ее услышали все. — Я пригласила сына человеческого в этот зал. Если вы тронете его, то затронете и мою честь! А ты, Мандред, придержи язык. Говорю тебе: существа, описанного тобою, нет в Альвенмарке. Расскажи нам, что сделал этот человек-кабан. Я очень хорошо знаю, что вы, люди, избегаете стоящих вертикально камней. От чего ты бежал сюда?

Мандред рассказал о напрасной охоте и о силе человека-кабана. Когда он закончил, складка между бровей Эмерелль стала глубже.

— Я сожалею о смерти твоих товарищей, Мандред. Пусть их хорошо встретят в чертогах твоих богов.

Воин удивленно посмотрел на повелительницу. Ждал, что она продолжит. Предложит ему что-нибудь. Это ведь не могло так закончиться! Молчание затягивалось. Мандред подумал о Фрейе. Каждый час, который терял он здесь, подвергал ее большей опасности, если, конечно, человек-кабан уже не напал на Фирнстайн…

Он смущенно опустил взгляд. Чего стоит его гордость, если она куплена ценой крови его людей!

— Госпожа Эмерелль, я… прошу у тебя помощи в охоте за чудовищем. Я… прошу прощения, если оскорбил тебя. Я всего лишь простой человек. Сражаться словами — это не мое. Что на уме, то и на языке.

— Ты приходишь в мой замок, Мандред, оскорбляешь меня перед моими придворными, а теперь спрашиваешь, не думаю ли я рискнуть жизнями своих охотников, чтобы послужить твоему делу? Поистине, у тебя что на уме, то и на языке, сын человеческий. — Эмерелль провела рукой над серебряной чашей, мельком взглянула на воду. — Что ты предложишь мне взамен за помощь? Разве у твоего народа за кровь не платят кровью?

Королева удивила Мандреда. Князья Фьордландии открыто выставляли свои требования, не торговались, словно мелкие лавочники. Он опустился на колени.

— Освободи мою страну от человека-кабана, и можешь распоряжаться мной по своему усмотрению. Я твой.

Эмерелль негромко рассмеялась.

— Мандред, честно говоря, ты не тот человек, которого я хотела бы видеть рядом с собой каждый день. — Она помолчала и снова бросила взгляд в серебряную чашу. — Я требую то, что носит под сердцем твоя жена Фрейя. Первого ребенка, который родится у тебя, Мандред, сын человеческий. Дружбу эльфийского народа не завоевать парой фраз. Я заберу ребенка через год, считая с сегодняшнего дня.

Мандред стоял, словно громом пораженный.

— Моего ребенка?

Он оглянулся на других эльфов в поисках поддержки. Но ни на одном лице не увидел сочувствия. Как там говорится в детских сказках? Сердца эльфов холодны, как зимние звезды…

— Возьми кинжал и вонзи его в мое сердце, королева. Прерви мою жизнь здесь и сейчас. Эту цену я заплачу, не колеблясь, если ты за это поможешь моим людям.

— Громкие слова, Мандред, — холодно ответила королева. — Какой прок в том, чтобы проливать твою кровь на ступенях моего трона?

— А какой тебе прок от ребенка? — в отчаянии вскричал Мандред.

— Этот ребенок заключит союз между эльфами и людьми, — спокойно ответила та. — Он вырастет среди моего народа, у него будут лучшие учителя. Когда он подрастет в достаточной степени, то сможет выбрать, остаться ли с нами навсегда или же вернуться к своим братьям, людям. Если он захочет вернуться, мы наделим его богатыми дарами, и я уверена, что он займет одно из первых мест среди фьордландцев. Но самым драгоценным даром, который он принесет в мир людей, будет дружба эльфийского народа.

Мандреду показалось, что эта хрупкая женщина железной рукой сдавила его сердце. Как он может обещать эльфам своего еще не родившегося ребенка? И тем не менее — если он сейчас откажется, то этот ребенок, быть может, так никогда и не родится. Сколько пройдет времени, прежде чем человек-кабан вторгнется в поселение на берегу фьорда? Может быть, он уже там побывал?

— А жива ли еще моя жена Фрейя? — подавленно спросил он.

Рука королевы мягко коснулась серебряной чаши.

— Что-то скрывает существо, которое ты называешь человеком-кабаном. Однако оно, похоже, все еще находится поблизости от каменного круга. На твою деревню оно не напало. — Она подняла взгляд и посмотрела ему прямо в лицо. — Так каково же твое решение, Мандред, сын человеческий?

«Мы с Фрейей родим других детей, — уговаривал он себя. — Может быть, под сердцем у нее девочка и потеря не будет слишком тяжелой». Он — ярл деревни. Он отвечает за всех. Чего стоит одна жизнь по сравнению с множеством?

— Ты получишь то, что требуешь, королева, — голос Мандреда опустился до шепота. Его губы отказывались произносить эти слова, но он заставил себя. — Если твои охотники убьют человека-кабана, мой ребенок будет принадлежать тебе.

Эмерелль кивнула одному из эльфов, одетому в светло-серые одежды, и жестом велела подойти ближе.

— Фародин из рода Аскалеля, ты неоднократно проявил себя. Твои мудрость и опыт должны способствовать тому, чтобы охота увенчалась успехом. Я призываю тебя на эльфийскую охоту!

Мандред почувствовал, как по спине его побежали мурашки. Эльфийская охота! Сколько историй слышал он об этом содружестве охотников!

Говорили, что от этих страшных ловцов не уйдет ни одна дичь. За чем бы они ни охотились, итог был один — смерть. Волки, величиной с лошадь, были загонщиками, а в жилах скакунов тек жидкий огонь. Они неслись по ночному небу и скрывались в колдовском сиянии, чтобы потом обрушиться на свою добычу, подобно орлам. Только самые благородные и храбрые имели право принять участие в эльфийской охоте. Все они были воинами и волшебниками. Они были настолько могущественны, что их боялись даже драконы, и тролли прятались в горы, когда в путь пускалась эльфийская охота. «И я спустил их на человека-кабана», — ликуя, думал Мандред. Они растерзают чудовище и отомстят за погибших друзей!