Бернхард Хеннен - Во власти девантара

— Ты никогда не сомневалась, верно ли поступаешь?

Эмерелль обернулась и облокотилась на перила.

— Что значит верно или неверно, Фародин? Я приказала тебе и Нурамону убить Гийома. Вместо этого вы оба пытались спасти его. И тем не менее Гийом был убит. Судьба давно определила день его смерти. И хотя не вы совершили это преступление, его приписали народу эльфов. Как мать, Нороэлль поступила верно, не отдав мне дитя. Было верно не убивать сына Нороэлль. И тем не менее мы стоим здесь и сражаемся за Альвенмарк. Я всегда пыталась действовать ради всех детей альвов. Может быть, тебе будет легче, если ты узнаешь, что решение о чьей-то смерти никогда не давалось мне легко.

Этого ответа Фародину показалось не достаточно. Раньше ему было легче принимать ее слова, не переспрашивая.

Они долго молча стояли рядом, слушая шум полевого лагеря.

— Ты ощущаешь запах серы? — спросил он.

Она кивнула.

— Нужны очень тонкие чувства, чтобы уловить этот запах даже здесь. Он идет с той стороны Шалин Фалаха.

Фародин вздохнул. На последнем военном совете они доложили о сражении с девантаром. В ответ Эмерелль промолчала. Потому ли, что не захотела перед всеми военачальниками открывать правду?

— Значит, он снова обманул нас, — в отчаянии произнес Фародин. — Как тогда, в ледяной пещере, когда мы думали, что он повержен. Это он командует войсками рыцарей ордена и создал разрыв между мирами?

Королева задумчиво убрала прядь волос с лица. Наконец она подняла взгляд и отыскала его глаза.

— Девантар ушел навеки. Вы убили его способом альвов. Когда-то наши предки заключали девантаров в свое магическое оружие. А затем уничтожали его. Он не вернется… И тем не менее он в некотором смысле бессмертен. Его семя в Другом мире принесло богатый урожай. Это священнослужители с его кровью в жилах создали разрыв между мирами во время второй осады Фирнстайна. Это получилось случайно. Они хотели одновременно при помощи ритуала закрыть звезду альвов на Январском утесе и звезду на берегу. Однако вместо того чтобы отделить наши миры друг от друга, они разорвали границы. За столетия кровь девантара разбавилась. Сегодня не существует жрецов, которые могут убить своими заклинаниями детей альвов. События, вроде тех, в морской битве, когда я едва не погибла, с тех пор не повторялись. Впрочем, нашим врагам уже не нужна магия. Они побеждают исключительно силой своего оружия. И неважно, сколь высоки их потери в сражениях против нас, они могут заменить каждого погибшего, в то время как народы Альвенмарка постепенно иссякают. Поэтому завтра мы должны победить! Мы должны сохранить от них свой мир всего на один-единственный день!

На миг Фародину пришла в голову мысль о том, что, возможно, она его обманула, чтобы не лишать мужества перед схваткой. Она выглядела такой невинной. Такой чистой.

Однако так ли важно в этот миг, лжет ли она? Битва за Альвенмарк должна состояться, и в одном он ей поверил: она сделает все, чтобы спасти народы детей альвов.

Фародин коротко поклонился.

— Этой же ночью я отправлюсь на Шалин Фалах.

Королева подошла к нему и поцеловала в щеки.

— Береги себя, друг мой. Существует Эмерелль, которую знаем только мы вдвоем. Ты хранил эту тайну на протяжении столетий. И за это я хотела бы поблагодарить тебя.

Фародин удивился.

— Я думал, мое место занял Олловейн.

Королева пристально поглядела на него.

— Нет. Может быть, он и лучший фехтовальщик Альвенмарка. Но для того чтобы быть кинжалом королевы, ему не хватает таланта. Он подвел в Анискансе. После снова только ты исполнял мою волю. Ты был моим посланником у троллей и заставил бы их заплатить кровью, если бы они предали нас во время морской битвы. И, в конце концов, именно твой меч убил девантара, самого могущественного врага Альвенмарка.

Нурамон бродил по фруктовому саду королевы. Как и прежде в своей комнате, он думал о ночи, предшествовавшей эльфийской охоте. Тогда деревья шептали ему, но теперь они молчали. Нурамон коснулся ветвей Пихты Фей, однако тепло, которое она всегда источала, ушло. Он разочарованно отнял руку.

Что произошло? Неужели души деревьев ушли в лунный свет? Чары, присущие этому месту, казалось, еще живы, потому что на всех деревьях были плоды. Но, похоже, время принесло немало изменений.

Нурамон прошел мимо липы, у которой впервые увидел Нороэлль, дошел до обеих шелковиц, которые подарили ему тогда свои ягоды. Чем бы ни закончилась завтрашняя битва, всего этого Нороэлль не увидит никогда. Ее озеро, Дуб Фавнов и ее дом останутся только в воспоминаниях.

Нурамон поравнялся с липой и маслиной, которые росли на краю сада. Здесь он говорил с Нороэлль, выдав себя за дух дерева, и она согласилась на игру. В ту ночь он не подозревал, что судьба приведет его на столь трудную тропу. Он поднял голову и увидел два лица, смотревшие на него.

— Ты что же, подслушиваешь нас? — рассмеявшись, спросила Юливее.

Обилее положила волшебнице руку на плечо.

— Оставь его.

— Иди же к нам, — не унималась Юливее.

Нурамон не ответил, а просто поднялся на террасу по узкой лестнице. Обе эльфийки выглядели чарующе. Юливее была одета в серый наряд из легкой ткани. В ее темно-каштановые волосы были вплетены белые ленты. На Обилее было свободное голубое платье, волосы подобраны наверх. Нурамону показалось, что он видит перед собой воительницу.

— Юливее и Обилее! — сказал Нурамон. — Вы стали лучшими подругами?

— С той самой ночи, когда ты ушел, — подтвердила Юливее.

Он подошел к сестре.

Юливее поглядела ему в глаза.

— Так странно. — Она была такого же роста, что и Нурамон. — Тогда ты казался мне великаном. А я была для тебя наверняка всего лишь глупой девчонкой.

— Нет, ты была маленькой волшебницей, обладающей большой силой… и милой мучительницей.

Обилее улыбнулась.

— Это продолжалось еще некоторое время после того, как ты ушел.

— Я хотела бы извиниться за то время, — сказала Юливее.

Нурамон покачал головой.

— Не нужно… сестра.

— Я не забыла… брат, — сказала Юливее. — И я сделала то, о чем ты меня просил. Я присматривала за Фельбионом, живу в твоем доме. Ты узнаешь его, хотя Алаэн Айквитан уже ушел.

— Его больше нет? — спросил Нурамон, вспомнив о сосне фей.

— Во всем сердце страны больше не осталось наделенных душой деревьев, — ответила Обилее.

Юливее вынула из небольшого мешочка желудь.

— Это от Алаэн Айквитана. Если завтра мы победим, то души деревьев родятся снова. Только вот я пока не знаю, где посадить этот желудь.