Роберт Сильверберг - Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры

Постепенно жизнь Тесме возвращалась в свое русло. Больше она не встречала чаурога, и он стал мало-помалу ускользать из ее сознания. Дни складывались в недели одиночества, вновь даря радость отшельничества, или это только казалось? Но иной раз ее пронизывали резкие и болезненные воспоминания: при виде билантона в зарослях, или обломанной ветки, или громварка, сидящего у воды, и тогда она понимала, что все еще тоскует о нем.

Бродила по джунглям, описывая все расширяющиеся круги вокруг хижины не вполне понимая зачем, пока, наконец, не призналась себе, что ищет его.

Она искала его больше трех месяцев.

Однажды заметила признаки поселения на юго-востоке: расчищенные, виднеющиеся вдали вершины холмов. Направилась прямо в ту сторону, перебралась через большую, не известную ей раньше реку, там за чащей болотных деревьев оказалась недавно основанная ферма.

Притаившись у начала поля, Тесме увидела чаурога — это Висмаан, она была уверена в этом, — удобрявшего поле богатым черным перегноем. Страх вдруг сжал душу, заставив задрожать. А если другой чаурог? Нет-нет, это он. Она даже убедила себя, будто замечает небольшую хромоту. Быстро пригнулась, опасаясь показаться ему. Что скажет? Почему забралась так далеко в поисках его после того, как прогнала? Она двинулась к зарослям кустарника и уже совсем было решила уйти, но потом собралась с духом, окликнула по имени.

Он замер, огляделся вокруг.

— Висмаан? Я здесь, это я — Тесме.

Щеки ее пылали, сердце бешено стучало. На одно мрачное мгновение решила, что это чужой, незнакомый чаурог, уже извинения готовы были сорваться с языка. Но стоило ему шагнуть навстречу, как она поняла, что ее ошиблась.

— Я заметила расчищенную долину и подумала, что это, должно быть, твоя ферма, — сказала Тесме, выходя из-под свешивающихся до самой земли ветвей. — Ну, как ты живешь, Висмаан?

— Отлично. А ты?

Она передернула плечами.

— Как обычно. Но ты тут сотворил удивительное… Всего-то несколько месяцев, а смотри сколько сделано!

— Да, — кивнул он, — мы здорово потрудились.

— Мы?

— Мы с подругой. Идем, познакомлю и покажу, чего мы достигли.

Его спокойные слова околдовали ее. Подчеркнутой вежливостью хотел заменить выражение негодования или обиду за то, что она выгнала его? Возможно, мстил так, обуздывая свою злость? Но скорее всего, совсем не испытывает обиды и не собирается мстить. И взгляд его на все, происшедшее между ними, вероятно, совершенно не такой, как у нее. Не забывай, нельзя забывать, что он чужак, сказала она себе.

Поднялась за ним по отлогому склону, перепрыгнув через дренажную канаву, обошла небольшое поле, явно недавно засеянное.

На вершине холма, полускрытый разросшимся огородом, стоял дом из обтесанных стволов сиджайлы, не очень-то отличающийся от ее хижины, но побольше и как-то угловатее. Отсюда было видно всю ферму, занимавшую три склона невысокого холма. Тесме поразилась, как много он успел — казалось невозможным расчистить все это, поставить дом, подготовить поле к посеву и даже начать сев, — и все за несколько месяцев. Помнила, что чауроги не спят, но разве им не требуется отдых?

— Турном! — позвал Висмаан. — У нас гостья, Турном.

Тесме старалась успокоиться. Лишь теперь поняла, что пришла взглянуть на чаурога потому, что больше не хотела жить одна, потому что где-то в глубине души таилась полуосознанная мысль помочь устроить ферму и разделить жизнь так же, как делила постель, связать себя с ним по-настоящему. В какие-то мгновения даже позволяла себе помечтать, как они будут где-нибудь на празднике или в Дэлорне, на встрече с его соплеменниками. Все это глупо, она понимала, но с упорным безумием верила в такую возможность до тех пор, пока он не сказал про свою подругу, Теперь Тесме с трудом заставляла себя держаться спокойно и приветливо.

Из дома вышел чаурог, почти такой же высокий, как Висмаан. с такими же блестящими чешуйками и змеящимися волосами. Между ними было только одно различие, но существенное: второго чаурога украшали свисающие цилиндрические груди, с десяток или больше, каждая с темно-зеленым соском.

Тесме вздрогнула. Висмаан говорил ей, что чауроги млекопитающие, и доказательство этого сейчас невозможно опровергнуть, хотя, на ее взгляд, груди не столько подчеркивали принадлежность к млекопитающим, сколько, наоборот, наводили на мысль о таинственном и непостижимом гибриде. С глубокой неловкостью смотрела Тесме то на одного, то на другого чужака.

— Это та женщина, о которой рассказывал я тебе, — сказал Висмаан. — Она нашла меня, когда я сломал ногу, Тесме, это моя подруга Турном.

— Добро пожаловать, — торжественно объявила женщина-чаурог.

Тесме пробормотала что-то о работе, которой им еще предстоит заняться на ферме. Хотелось только одного — бежать. Но возможности такой не было: она ведь зашла навестить соседей по джунглям, и те желали показать все подробно.

Висмаан пригласил ее в дом. А что дальше? Чашка чаю, стакан вина, немного токки и жареный минтанс? Вряд ли внутри хижины есть что-нибудь, кроме стола, самой необходимой посуды.

Войдя, Тесме поняла, что не ошиблась, только, вдобавок ко всему предвиденному, в дальнем углу на трехногом табурете стоял плетеный ящик с высокими стенками. Заметив его, Тесме тут же отвела взгляд, машинально подумав почему-то, что не стоит особо любопытствовать. Но Висмаан взял ее под локоть:

— Подойди. Взгляни.

Она шагнула вперед.

Это был инкубатор. В гнездышках из мха лежало девять или десять кожистых круглых яиц, ярко-зеленых, с большими овальными пятнами.

— Наш первенец появится меньше, чем через месяц, — похвалился Висмаан.

У Тесме закружилась голова. Именно это откровение подлинной чуждости иномирян ошеломило ее, как ничто другое: ни холодный взгляд немигающих глаз, ни змеящиеся волосы, ни прикосновение чешуи к ее обнаженным бедрам, ни внезапное поражающее проникновение его члена в ее лоно. Яйца! Детеныши!

А у Турном уже копится молоко, чтоб вскармливать. Тесме как наяву увидела маленьких ящериц, вцепившихся в бесчисленные груди, и ужас захлестнул ее. Один миг стояла она, оцепенев, даже не дыша, и вдруг ринулась из дома, бросилась вниз по холму через дренажные канавы, маленькое поле, поздно осознав, что оно засеяно, — в джунгли.

Тесме не знала, сколько прошло времени, пока Висмаан появился у ее двери. Время тянулось расплывчатым потоком еды, сна и слез; возможно, миновал день или два, неделя, а потом появился он, заполнив головой и плечами вход в хижину, и позвал ее по имени.

— Чего ты хочешь? — спросила она, не двигаясь.

— Поговорить, сказать тебе кое-что. Почему ты сбежала так внезапно?

— Разве дело в этом?