Галина Романова - Чара силы

— Знаю, — кивнул Даждь. — Я видел — его сбила лошадь…

— Нет, — мотнул головой отрок. — Я нашел его там. Он лежал без памяти, и я… — Он показал бурый от крови нож. — Я перерезал ему горло!

В глазах Агрика при этом светился неподдельный восторг и гордость за свершенное, и Даждь, разглядев опасный огонек, покачал головой. Мальчишка пойдет далеко. Что‑то из него вырастет?

— И куда же ты теперь, Агрик? — как можно равнодушнее спросил он. — У тебя теперь две дороги — в дом твоего отца, что пуст ныне, или туда, куда и так шел…

— Позволь с тобой идти! — пылко перебил его Агрик. — Разреши служить тебе, копье и щит за тобой носить… Прими в выученики! Не могу я ни назад, ни вперед. В дом отца идти — там все мне до конца дней в глаза и за глаза тыкать станут: почто сам выжил, а прочих сгубил? Там ведь не только отца моего сгубили, но и братьев, и дядьев, и отцовых ближников, а я чужак… И к приемным родителям моим я не вернусь после того, что видел и пережил, — не будет уж мне спокойной жизни… Сделай милость, — взмолился он снова, — прими в выученики! Я вот и меч достал! — Он хлопнул себя по боку.

Глаза его смотрели умоляюще. Даждь смерил отрока пристальным взглядом и кивнул:

— Добро. Выучу тебя с мечом обращаться!

Агрик просиял и выровнялся, в седле.

От наполовину скрывшегося солнца протянулись багровые лучи. В их свете все вокруг казалось окрашенным кровью. С низины поднимались прохлада и сырость. Равнина звенела от песен сверчков. Лошади раздвигали траву, оставляя позади полосу медленно выпрямляющихся стеблей.

Белые волки проводили всадников до островка леса на вершине невысокого холма и повернули назад. Скоро их поглотил туман.

Агрик проводил их удивленным взглядом, а Даждь не обратил внимания.

Отрок оглянулся на витязя. Тот ехал спокойный и неутомимый, и Агрику вспомнилось все, что произошло в стане кочевников — странный голос гостя, его чара, что никак не хотела наполняться, потом призыв •— и пришедшие в ответ на него волки. Кочевники называли его колдуном и чародеем.

Господин мой, ты... ты бог? — вырвалось у него.

Даждь поднял голову, вздохнул и снова опустил глаза, глядя коню под ноги.

— Да как тебе сказать? — раздумчиво ответил он. — Надоело объяснять всем и каждому… Когда‑то, когда даже народа вашего на свете не было, тысячелетия назад, жил на этой земле народ. Целая страна, да не одна — страны с богатыми городами и селами… Люди того народа и умели столь много, что даже я представить не в силах. Их обычные знания нам нынешним, могут показаться сказкой, выдумкой, но это правда...

Я не ведаю точно, что за беда пришла в их земли но прекрасные города были сожжены, люди погибли, а немногие уцелевшие вынуждены были прятаться. Некоторые укрылись под землей, другие в пещерах, третьи и вовсе покинули страну и отправились в иные места. В числе последних были и мои предки.

Он ушли далеко на север, где на островах и отрогах неприступных гор возвели свои замки. Там они скрыли спасенные остатки тайных знаний своего народа. Долгие века они таились, боясь повторения беды, а тем временем на земле появились новые люди, которые совсем ничего не знали о погибших странах и народах, ибо города их стали песком и пылью, навеки упокоились на морском дне и в жерлах вулканов. Люди эти тоже стали строить города и страны. Так продолжается до сих пор — меняются народы, растут и гибнут города, и никто не знает об исчезнувшем народе.

Правда, он не погиб без остатка — чему я наглядное подтверждение. Мой народ — а остатки его расселились не только на севере, но и в других местах, — мало показывается на глаза людям. Наши знания — жалкие остатки того, чем в совершенстве владели наши предки, — кажутся людям сверхъестественными силами. Они считают нас богами — добрыми и злыми, как кому нравится, — называют чародеями и магами. Мы не спорим — наоборот, порой даже нарочно представляемся богами. По мере сил и возможностей мы стараемся помогать людям, подсказываем им кое‑что, но с каждым годом показываемся им на глаза все реже и реже, и настанет день, когда мы навсегда уйдем из этого мира. Конечно, жаль, но у нас разные пути — новые люди обгоняют нас, и это необратимо… Нет, мы не боги — мы не столь всемогущи, как кажется. Просто…

Даждь оборвал сам себя и оглянулся н& Агрика. Отрок чуть не дремал, покачиваясь в седле. Он прилагал огромные усилия, чтобы не заснуть, но усталость была сильнее его, а голос Даждя убаюкивал.

— Агрик, проснись! — окликнул его витязь.

Отрок ошалело дернулся, пробуждаясь:

— А? Что?

— Понимаю — ты устал, — мягко кивнул Даждь. — Но вон там впереди, — указал он на темное пятно на горизонте, за которое скрылось почти все солнце, — там лес и река. Мы доберемся до нее и отдохнем. Потерпи!

Рука его со страшным старым шрамом на ладони коснулась лба отрока, и тот выпрямился, чувствуя, что глаза сами собой раскрылись.

Лошади словно поняли слова витязя. Они вскинули головы и бодрым шагом направились к лесу.

Всадники не знали, что за ними пристально и неотрывно следят чьи‑то глаза.

Высоко в небе, скользя на пределе видимости, вслед за ними торопился крылатый силуэт. Для птицы он был слишком крупным — размах крыльев его достигал почти двух саженей, да и форма их мало походила на птичью — кожистые, перепончатые, как у огромной летучей мыши или дракона, они наводили на мысль о нежити.

Так оно и было на самом деле. Вытянув шею, поджав к животу лапы и напрягши для равновесия хвост, нежить парила в воздухе. Зная, что с высоты ее никто не заметит, а если и разглядит, то примет за орла, она вот уже много дней без отдыха кружила в небе, исполняя приказ повелителя.

Целая стая нежити была пущена в дело. С того времени, как прогрелся для ночных полетов воздух, нежить патрулировала небо и землю. У каждой была своя территория, которую она облетала, глядя на все, что движется по земле.

Вскоре после полудня нежить учуяла на своей территории мощные раскаты силы — кто‑то, обладающий магией и умеющий обращаться с чародейством, ступил на ее землю и выдал себя. Для глаз крылатого сторожа магия выглядела алым и золотым костром, поднтгмя ющимся в небо. Разглядев на горизонте сияние, сторож устремился туда.

Нежить дважды пролетала над развороченным становищем — всюду валялись искалеченные и мертвые тела, горели шатры, метались люди, лошади и быки. Все носило следы гнева какого‑то могучего чародея, но сам он исчез. И нежить отправилась в погоню.

Двигаясь в вышине, она перед самым закатом увидела впереди двух всадников, окруженных стаей волков. Это были не обычные звери, а плоды колдовской силы, созданные лишь для того, чтобы исполнить волю и защитить своего создателя. Нежить подождала, пока чародей снимет заклятье — то есть пока волки не растают, — и только после этого немного снизилась, разглядывая всадников.