Вадим Крабов - Страсти Земные

Или не диск? Что-то он мне напомнил.

- Спасибо, Лизия, объяснила свое появление, но более понятно, если честно, не стало. Кто сделал то плетение? И не вижу задачи твоего нахождения здесь, - на меня дохнуло заботливым недоумением : "А помощь тебе?". Вопрос о создателе проигнорировала.

- Понял, ты наша себя. Когда я тебя назвал, ты самоопределилась.

"Верно, но не все. Мое имя совпало с древним именем этого мира, а случайностей во вселенной не бывает", - как мудрая мама отчитала нерадивого сына. У меня резко пропал интерес к общению с ней. В ответ почувствовал легкое доброжелательное снисхождение.

Займусь я лучше новыми заклинаниями.

Плетения не складывались. Не получалось полностью унять волнение. Да и периодические сообщения от учеников не способствовали творческому процессу.

У них все нормально. Только у Лары были небольшие проблемки из-за скопления людей, но они решались сами собой - на неё, и так закрытую кокосами, не обращали внимания. Проходили мимо по своим нуждам и все. Лару, когда она выходила из астрала, это раздражало. Поменяла позицию на "подальше в заросли".

Фаербол или, по словам Игоря, плазменный шар. Стихия огня. Нагрев - квант тепла, помноженный эн раз. Вещество любое значит, ставим истинным любые значения множества н-п, то бишь атомных ядер. Каждый атом перебираем с определенным количеством тепла, которое можно задать точно. Допустим тысяч десять градусов. Ограничение по количеству ядер задавать или еще как? Нет, вставим квант пространства - по размеру. Добавим импульс и готово, теоретически должен лететь.

Не до этого мне сейчас, не могу сосредоточиться, тревога растет. Но как не ожидаешь пренеприятного известия, оно всегда застает врасплох.

- Егор, у меня астрал трещит! Скорее, Егорушка!!! - это... Зина!

Я только-только немного отвлекся на интересное решение, как вдруг этот вопль. Сердце ухнуло в пятки. Специально на самое маловероятное место посадил и на тебе!

Все. Лишние страхи - прочь. Я высунулся в широкое окно и увидел буквально рвущееся небо Зининого мира. Оно переливалось разными красками и с треском расходилось во многих местах, словно рвалось по швам.

- В каком направлении, Зина! - крикнул я ей, одновременно заполняя портал энергией.

- Северо-восток! - и показала рукой. Даже в астрале её глаза казались выпученными. В следующую секунду, вернувшись в реальный мир, я шагнул к ней.

Зина в зимней куртке сидела на пакете с графитом. Глаза закрыты, лицо расслабленное, но не спящее. По лбу и щекам периодически пробегали морщинки, под закрытыми веками суетливо бегали глаза, в волнении трепетали бледные крылья носа. Ночное небо Стоунхенджа подсвечивалось со стороны северо-востока непонятным белым свечением. В нем отчетливо виднелись облака, стягивающиеся буквально на глазах в огромную спираль с центром из бледного белого света. Оставались мгновенья. Пульс гулко стучал в висках, отмеряя время. Ровно один удар в секунду. Внутри закипала холодная ярость.

Это действительно проход, Фиона оказалась права. Он гораздо шире и самое главное - долговечнее. Есть у него еще одно важное для меня свойство: он проходим в обе стороны. Хотя, по утверждению той же Фионы, от моей "абсолютной энергии" и портал откроется в противоположную сторону, но не хотелось проверять это утверждение в реальном сражении.

Свечение становилось все ярче и ярче, пока вдруг не сменилось черным провалом. Он в окружении бешено крутящихся облаков опустился к земле и застыл на высоте нескольких метров. Ураганный ветер сбивал с ног все вокруг за исключением нас с Зиной. Мы находились под каменной пеленой.

- Пора, - подсказала Фиона.

Но я и сам это почувствовал. Шагнул вперед сразу тремя своими сущностями. Время замедлилось.

Разделиться получилось легко, легче, чем в алтарном зале. Тогда мне потребовалось крайнее волнение, а теперь спокойно, почти на холодную голову. Я стал одновременно свободным сознанием, астралом и самим собой. Сам собой появился резервуар с "абсолютной энергией". Мелькнула мысль: "А что случится с окружающим, с людьми по соседству?". Мелькнула и пропала. Из черного провала медленно опускался огромный человек с собачьей головой. Анубис. Точно - они, и они в проходе.

Я рукой зачерпнул энергию, размахнулся и... услышал быструю речь Игоря:

- Скатай как снежок, не разбрызгивай попусту!

Не задумываясь, так и сделал. Серый "снежок" попал в Анубиса и легко, как пушинку втащил его обратно в проход. Следом полетел еще, еще и еще. На четвертом "снежке" проход раздулся в черный шар, сверкнул яркой вспышкой и пропал. Он словно схлопнулся сам в себя и волна пошла по верхним слоям астрала, уходя все дальше и дальше к точке создания.

Колыхнуло и местный астрал. Взвизгнули "девочки", видимый астральный мир пошатало зыбучими волнами, покрутило циклонами и волнение успокоилось. А откуда-то издалека, постепенно стихая, продолжал доноситься предсмертный вой тысяч демонов. Может и не тысяч, как я их посчитаю, но хор был знатный. Еще я заметил, как метнулась назад к пирамидам сила неизвестного мне формата. Она, видимая лишь свободным сознанием, тянулась из Египта на встречу к своим хозяевам. Не успела.

Обычный земной наблюдатель, тот же Джеймс Голдсмит, наблюдал этой ночью необычное явление: кратковременную ночную бурю в районе Стоунхенджа. Ураганный ветер перевернул несколько автомобилей, сорвал пару крепких крыш, поднял в воздух кучу пыли и мусора. Несколько раз сверкнули далекие молнии. Грома, как ни странно, не было. Неизвестным образом устоял и тысячелетний каменный дольмен, который всегда казался таким хрупким. "Умели строить предки", наполнилось гордостью сердце Джеймса.

На минуту посходили с ума все магнитные приборы, глюкнул интернет по всему миру. Тысячи онлайн игроков с досады разбили мышки, тысячи наблюдателей на метеостанциях, выпучив глаза, бросились звонить своим полярным коллегам: было ли северное сияние? Их собратья, операторы радиотелескопов поступили умнее: перезагрузили всю аппаратуру. Помогло.

В знаменитой Чикагской многоэтажной тюрьме, сразу после ленча, подследственные по делу преднамеренного убийства с целью исповедования религиозного культа жертвоприношения легко собрались вместе, в пустой прачечной на десятом этаже. Двое застывших охранников стояли вдоль стены, а на полу спешно рисовалась пентаграмма с символами богов. Жрецов было шестеро.

- Готово, Вики, - сказал, поднимаясь с пола, один из жрецов.

- Ты, - обратился к толстому негру - охраннику Вики Пауэрс, главный жрец трех Чикагских пятерок, - снимай рубашку и ложись на звезду, головой к окну.

Толстяк подчинился. Второй жрец немного поправил его положение. Вики, с недавно взятым на кухне ножом в предвкушении опустился на одно колено, остальные в томительном ожидании разошлись вокруг пентаграммы. Их сердца пылали надеждой.