Антон Орлов - Заклятые пирамиды

…Я стою возле окна в хорошо обставленной комнате, похожей на номер в дорогой гостинице, и смотрю вслед женщине, которая уходит по аллее. Выложенные белыми плитами дорожки, розовые кусты, залитая солнцем тропическая зелень, вдали за цветниками виднеется море, но я-то знаю, что это тюрьма, из которой меня никогда не выпустят. Меня привезла туда женщина, которую я вижу со спины: у нее короткие светлые волосы и решительная походка. Она не оглядывается. Я ее люблю, а она сказала, что даже навещать меня не будет. Абсурдная какая-то сценка, но при этом невыразимо печальная.

…Брожу по лесу, ищу потерявшегося кота. Кстати, снова абсурд: у нас всем домашним животным вживляют чипы, чтобы они не терялись. Или это не «у нас»? Громадные замшелые деревья, темновато, неба не видно. Трава местами по пояс, под ногами хлюпает. Мне там ничего не угрожает, но я зол и расстроен из-за того, что никак не могу найти подлого сбежавшего зверя, к которому сильно привязан.

…В узкой длинной лодке плыву по каналу к входной арке туннеля, оформленной в виде свирепо перекошенной морды демона с разинутой пастью. В глубине туннеля мерцает синеватое сияние. Где-то неподалеку тяжело и размеренно бьют барабаны. Я затеял какую-то авантюру, собираюсь сделать то, чего от меня не ждут. Испытываю холодный веселый азарт, и руки у меня чешуйчатые.

Но это всего лишь занятные картинки, совершенно безобидные. Странные сны меня тоже преследуют, и в них меня топят. Разные люди, при разных обстоятельствах, но всегда в одном и том же озере.

Началось это после того, как я встретил ту ведьму на празднике Доброго Урожая. Ходил я туда со своими ребятами, мы были навеселе после яблочного пива, хотя и не сказать, чтобы пьяные. Она подошла ко мне в сумерках на улице Величавой Поступи, которая ведет к Свиному мосту. Толпа, галдеж, ряженые, музыканты, столы с дармовым угощением. Доброжители водят хороводы и желают друг другу сытой зимы, зложители, упившись, валяются по канавам. Тихий ужас, я ведь за два года привык и к сточным канавам, и к запахам, которые царят на улицах этого якобы чистого, по утверждению Зинты, города.

Она соткалась из золотисто-лиловых сумерек и звуков облезлой скрипки, когда мы остановились подождать Мовгера, отлучившегося в подворотню. Такое впечатление, что секунду назад ее не было – и вдруг возникла из воздуха. Ведьма. Длинные волосы растрепались, на голове сплетенный из осенних цветов праздничный венок, но почти все лепестки с цветов облетели – надо полагать, так бурно развлекалась. А больше ничего о ней сказать не могу. Казалось, черты ее узкого лица непрерывно и неуловимо менялись. Судя по венку – незамужняя молодая девушка, а на самом деле демоны ее разберут. Мы с ней остались вдвоем посреди толпы, потому что ребята бросились на выручку товарищу: здешние доброжители не обрадовались, застукав Мовгера у себя в подворотне, и решили надавать ему тумаков. Что ж, поделом. Я всегда считал, что нечего разводить в городе антисанитарию, хотя и держу это мнение при себе, ибо не поймут.

На перекрестке играл нетрезвый скрипач и отплясывало несколько пар, мы к ним присоединились. Под ногами хрустела ореховая скорлупа, из толпы в танцоров бросали вялыми цветочными бутонами, оторванными от стеблей, и скомканными бумажками с шуточными пожеланиями.

– А ты хорош… – улыбнулась мне ведьма.

– И могу быть еще лучше, – заверил я, улыбнувшись в ответ.

Ее лицо выглядело неопределенным, словно отражение в покрытой рябью воде, но я захотел ее сразу. Мало кто вызывал у меня с ходу такое сокрушительное и томящее желание.

– Сможешь принять демонический облик, чтобы мы с тобой взлетели над этими скучными крышами поближе к золотисто-белой луне?

– Вот этого не обещаю, но если найдется укромное местечко, нам с тобой будет там не хуже, чем под боком у золотисто-белой луны.

Она отстранилась, в глазах – могу поручиться, они были в тот момент одного цвета с луной – блеснула насмешка.

– Не хочешь перекинуться – или не можешь? Ты же маг, что тебе стоит?

Я решил, что моя красотка пьяна.

– Увы, не могу. Это в сказках маги перекидываются в демонов, а мы с тобой в реальном мире. Пожелай чего-нибудь другого.

Тоскливо мне стало: и этот мир – реальный? Порой думается: всего этого не может быть наяву, и я, наверное, лежу в реанимации после покушения бабкиных наемников, вот сейчас очнусь, и окажется, что с того дурацкого дня прошло не два года, а от силы полтора месяца.

Она усмехнулась.

– Значит, никудышный ты маг, и тогда тебе одно осталось – пойти утопиться!

– Если настаиваешь, утоплюсь. Идем к каналу, ради тебя я на все согласен!

И впрямь готов был сигануть в канал, лишь бы ей это понравилось. Начало осени, вода еще не слишком холодная, а я превосходно ныряю и плаваю, вдобавок знаю заклятие, защищающее от водяного народца. Летом, когда управитель таможни устроил для нашей избранной компании прогулку на Чаячьи острова, я показал такое представление с прыжками в море со скалы, какого здесь никто не видел. И мой покровитель, и остальные зрители были в бешеном восторге, так орали и улюлюкали в мою честь, что всех чаек распугали. Вот я и решил, что смогу развлечь своим «утоплением» эту пресыщенную колдунью, не рискуя даже простуду подхватить, а потом, когда выберусь из воды, попрошу ее меня согреть… Но она только засмеялась и бросила:

– Тебе не здесь надо утопиться.

И исчезла. Вроде бы отступила в толпу гуляющих доброжителей, вроде бы скрылась за чужими спинами, а на самом деле словно в воздухе растаяла. Я так и не нашел ее, хотя искал весь остаток вечера, как одержимый. Кидался к девушкам в венках, издали на нее похожим, но каждый раз оказывалось – не та.

Потом начались эти сны. Сюжет всегда один и тот же: я куда-то иду, блуждая по улицам, по задворкам, по паркам, по пустырям, знакомое мешается с незнакомым, и я понимаю, что заблудился. Появляется кто-то, кого я знаю, зовет меня с собой, но вместо того, чтобы вывести, заманивает на обрывистый берег озера. Вода внизу похожа на черное зеркало. Провожатый толкает меня в спину, я падаю – и просыпаюсь, но за секунду до этого вижу, что на берегу вместо прежнего спутника стоит она, моя ведьма с праздника Доброго Урожая.

Однажды меня завел в эту западню отец Марсии, причем в тот раз я вовремя догадался, что меня собираются спихнуть в озеро.

«Я же говорил, что когда-нибудь убью тебя, – во сне он выглядел моим ровесником. – Разве ты забыл?»

Я понял, что это чистая правда, и сердце сжалось от невыносимой тоски. Когда он меня толкнул, я, как обычно, успел увидеть, что он превратился в смеющуюся ведьму в растрепанном венке, – и испытал несказанное облегчение: все в порядке, это же в действительности не он! Не хочу, чтобы этот человек желал моей смерти. Почему-то мне от этого горько, и дело вовсе не в том, что он могущественный маг, которому нет равных среди молонских магов.