Джозеф Дилейни - Проклятие Ведьмака

Из собора доносилось пение. Скорее всего, тот самый хор, который мне довелось услышать после разговора с отцом Кэрнсом в его исповедальне. На мгновение я позавидовал прихожанам. Религия дает им возможность верить во что-то сообща. Быть в соборе вместе со всеми этими людьми легче, чем в одиночку спускаться в сырые, промозглые катакомбы.

Я пересек двор и пошел по усыпанной гравием тропе, тянущейся параллельно северной стене церкви. И, едва не высунувшись из-за угла, почувствовал, как сердце подскочило в груди. Около люка кто-то сидел, прислонившись к стене, чтобы укрыться от дождя. На боку у человека висела увесистая деревянная дубинка. Ясное дело, это один из церковных караульных.

Я едва не застонал вслух. Следовало ожидать этого. После бегства пленников в церкви должны были усилить охрану… Тем более что в их погребе полно вина и пива.

Охваченный отчаянием, я был почти готов сдаться, но только хотел повернуться и на цыпочках сбежать, как до меня донесся какой-то звук. Я замер, вслушиваясь. Никакой ошибки, это определенно храп. Караульный спал! Вот это да! И как можно спать, когда бушует гроза и грохочет гром?

Не смея поверить в свою удачу, я очень, очень медленно подошел к люку, стараясь не скрипеть подошвами по гравию и страшно волнуясь, как бы не проснулся караульный.

Оказавшись рядом, я, однако, слегка успокоился. Рядом с ним валялись две пустые винные бутылки. Караульный, скорее всего, пьян в стельку и вряд ли проснется в ближайшее время. И все же рисковать не стоило, поэтому я действовал очень осторожно. Опустился на колени, беззвучно вставил ключ Эндрю в замок, открыл люк, проскользнул внутрь, встал на бочку и закрыл за собой люк.

С помощью трутницы, с которой я не расставался, мне без труда удалось зажечь огарок свечи. Теперь не придется тыкаться в темноте на ощупь, но я по-прежнему не знал, как найти склеп.

Петляя между бочками и полками с бутылками вина, я добрался до двери в катакомбы. По моим представлениям, до наступления ночи оставалось меньше четверти часа, поэтому следовало поторопиться. Я понимал, что, как только зайдет солнце, мой хозяин заставит Алису вызвать Лихо в последний раз.

Потом Ведьмак постарается проткнуть его сердце серебряным клинком, но вряд ли у него будет больше одной попытки. В случае успеха высвободившаяся энергия, скорее всего, убьет его. В случае же неудачи… Это, конечно, очень смело с его стороны – быть готовым принести в жертву свою жизнь, но если он не одолеет Лихо с первого раза, то и Алиса умрет понапрасну. Осознав, что его обманули и что теперь он навсегда заперт за Серебряными вратами, Лихо придет в ярость. И платой за промашку Ведьмака станет жизнь и его самого, и Алисы. Он размажет их тела по булыжнику.

У подножия лестницы я остановился. Куда дальше? И тут же пришел ответ – мне припомнилась одна из поговорок папы: «Какая нога впереди, туда и иди».

Ну, сейчас впереди у меня была левая нога, и вместо того, чтобы углубиться в туннель прямо перед собой, тот самый, который вел к Серебряным вратам и реке позади них, я свернул влево. Это был узкий ход, по которому мог пройти лишь один человек; узкий, изогнутый и круто уходящий вниз, так что возникло чувство, будто я спускаюсь по спирали.

Чем дальше я уходил вниз, тем холоднее становилось, и я понял, что это собираются призраки мертвых. Краем глаза я то и дело замечал их: духи маленького народца, крошечные фигурки, похожие на пятнышки света, вылетающие из стен туннеля и снова исчезающие в них. И я подозревал, что позади их гораздо больше. Возникло ощущение, будто они движутся следом за мной вниз, к склепу.

Наконец впереди замерцал огонек свечи, и я вошел в склеп. Он оказался меньше, чем я ожидал: круглое помещение не больше двадцати шагов в диаметре. Поверху тянулась утопленная в скалу полка, на которой стояли большие каменные урны с прахом древних покойников. В центре потолка зияло круглое отверстие, похожее на дымоход, – темная дыра, куда не достигал свет свечи. Из этой дыры свешивались цепи и крюк.

С каменного потолка капала вода, стены покрывала зеленая слизь. Пахло скверно, гнилью и застоявшейся водой.

Вдоль стены тянулась каменная скамья, и на ней, обеими руками опираясь на посох, сидел Ведьмак, а рядом с ним Алиса, все еще с повязкой на глазах и ушными затычками.

При моем появлении он пристально посмотрел на меня, но не рассердился, а, скорее, опечалился.

– Ты даже глупее, чем я думал, – сказал он, когда я подошел к нему. – Лучше уходи, пока еще можно. Совсем скоро станет слишком поздно.

Я покачал головой.

– Пожалуйста, позвольте мне остаться. Я хочу помочь.

Ведьмак испустил тяжкий вздох.

– Твое присутствие может даже ухудшить дело. Если Лихо поймет, где мы, он будет держаться подальше отсюда. Девочка не знает, где она, я могу закрыть от него свой разум. А ты сможешь? Что, если он прочтет твои мысли?

– Какое-то время назад Лихо уже пытался прочесть мои мысли. Хотел узнать, где вы. И где я. Однако я выстоял, и он ничего не узнал, – ответил я.

– Как это тебе удалось? – внезапно охрипшим голосом спросил Ведьмак.

– Я обманул его. Притворился, что возвращаюсь домой, и сказал ему, что вы на пути в Чипенден.

– И он тебе поверил?

– Похоже на то, – ответил я, внезапно усомнившись в этом.

– Что ж, все выяснится достаточно скоро, как только мы его вызовем. А пока отойди немного в туннель, – более мягко сказал Ведьмак. – Оттуда ты сможешь все видеть. Если дело обернется скверно, у тебя, может, даже будет крошечный шанс удрать. Иди, парень! Не торчи здесь. Время близится!

Я так и сделал – на несколько шагов углубился в туннель. Сейчас солнце наверняка уже опустилось на горизонт, мир затопила тьма, и Лихо вот-вот покинет свое прибежище под землей. Будучи бесплотным, он может быстро летать по воздуху и проходить сквозь скалы. Как только Алиса вызовет его, он помчится прямо к ней, быстрее, чем ястреб со сложенными крыльями камнем падает на свою жертву. Если план Ведьмака сработает, Лихо не догадается, где его ждет Алиса, – пока не окажется в склепе, а тогда будет уже слишком поздно. Однако мы-то тоже будем здесь, и, осознав, что его обманули, Лихо обрушит на нас всю свою ярость.

Ведьмак встал, повернулся лицом к Алисе и долго молча стоял, склонив голову. Будь он священником, я решил бы, что он молится. В конце концов он протянул руку к Алисе и вытащил восковую затычку из ее левого уха.

– Вызывай Лихо! – закричал он так громко, что эхо его голоса раскатилось по склепу и туннелям. – Быстрее, девочка! Не мешкай!

Алиса не произнесла ни слова и даже не шелохнулась – в этом не было нужды. Она просто мысленно пожелала, чтобы Лихо оказался здесь.