Кирилл Шатилов - Торлон. Война разгорается

— Бабушк, а это не опасно? — нарушила надоедливую тишину Пенни.

— Что именно?

— Ну, это… эта… Обитель? Я чего-то не такого тут увидеть ожидала…

— Никогда и ничего ожидать не надо. Что есть, то есть. Иначе тебе всю жизнь придется разочарованной ходить.

— Нет, ну правда… А они не могут нас схватить и в замок отдать?

— Это за что ж?

— Ну, может, тот человек, от которого я сбежала, какой-нибудь важный…

— Слушай, не бреши. Какой он важный! А если и важный, то здесь его нет, чтобы пожаловаться.

— Но ты же им все сейчас сама расскажешь.

— Не все, а то, что мне нужно, и не всем, а Корлис.

Ответы бабушки, точнее, ее тон, не успокоили Пенни. Она уже собиралась было соскользнуть с седла и размять ноги, а заодно и проветриться, когда мост стал рывками опускаться, сопровождаемый скрипом лебедки за стенами.

— Продолжай помалкивать, — предупредила внучку Радэлла. — Отвечай, только если к тебе напрямую обратятся или если я с тобой заговорю.

— Хорошо.

— И ничего не бойся.

— Хорошо…

Они наблюдали, как мост, пошатываясь, ложится в шаге от них, а ворота на другом его конце неохотно распахиваются одной створкой. Ронан, не дожидаясь команды, шагнул на бревна моста.

— Стой! — закричала на него бабушка и больно потянула на себя поводья, чуть не оторвав внучке руки.

Конь ошалело замер, и как раз вовремя. Передние копыта уже стали предательски разъезжаться. Прозорливая Радэлла поняла, что мост мог простоять поднятым под дождем, потом как следует промерз, а если его и дальше не опускали, то и снег не смог припорошить голый лед.

— Спрыгивай.

Пенни не заставила себя уговаривать. Она подхватила под уздцы второго коня, который с нескрываемым ужасом косился на ледяной настил.

— Осторожно и не спеши. Я не хочу оставаться здесь лечить сломанные ноги. И лучше возьми его за поводья, чтобы он видел дорогу, а будет падать, ты успеешь отскочить.

До ворот удалось дойти без происшествий. Пенни почему-то до конца не теряла надежды, что за створкой их будет ждать сама тетушка Корлис. Вместо нее там оказалась низкорослая фигура в плаще и непроницаемом капюшоне, не то девочка, не то мальчик, сутулая и молчаливая.

— Мы пришли к Корлис, — напомнила бабушка, тоже пытаясь украдкой заглянуть под капюшон.

— Я знаю, — ответил из густой тени довольно приятный женский голос. — Мать не ждет вас?

«Служанка», — смекнула Пенни. Ровня наверняка назвала бы ее по имени или сестрой.

— Нет, не ждет, — призналась бабушка. — Меня зовут Радэлла.

— Я знаю, — повторила женщина. — Добро пожаловать в Айтен’гард, Радэлла. И Пенни.

Гостьи обменялись с привратницей поклонами.

— А меня зовут Дилис. Прошу вас следовать за мной.

«А как же ворота?» — спохватилась Пенни, но тут увидела еще одну фигуру, явно женскую, при этом высокую и статную, полную противоположность первой. Она играючи захлопнула створку, положила на место здоровенный засов и принялась накручивать на внушительных размеров катушку трос от моста. Когда она закончила, привратница с бабушкой были уже далеко, и Пенни пришлось их нагонять, внутренне оправдывая свое любопытство хромотой коня.

Поравнявшись наконец с ними, она услышала, как провожатая заканчивает свою мысль:

— …примет вас в такую темень.

Пенни так и не поняла, все-таки примет их тетушка Корлис или не примет, потому что снова остановилась, пораженная открывшейся справа, между избами, совсем не зимней картиной. Стайка девочек, вероятно, ее возраста бегала по заснеженной площадке, в центре которой возвышался теремок, судя по всему, колодца. Пространство неровно освещали воткнутые прямо в сугробы факелы. Девочки играли в нечто, напоминающее салки. Играли сосредоточенно, без обычного в таких случаях визга и хохота. И ничего бы не удивило Пенни, если бы девочки не были совершенно голенькие и при этом не салили друг друга, обливая водой из бутылей с длинными горлышками.

Пенни пробрала дрожь. Она с трудом, но все-таки представила себя на их месте и поняла, что за подобный подвиг расплатилась бы долгой лежкой в постели, кашлем, соплями и еще неизвестно чем. Поразмыслив и понаблюдав, она решила, что, скорее всего, игруний если что и согревает, то только стыд. Возле некоторых факелов из темноты проступали очертания безликих фигур в плащах и капюшонах, как у Дилис. Вероятно, это были наставницы, однако Пенни показалось, что бесстрашные девочки разыгрывают свое срамное представление специально для них.

— Ты сюда глазеть пришла? — поинтересовалась бабушка, вынужденная сама вернуться за непутевой внучкой. Провожатая ждала их на крыльце шагах в тридцати. — Они так закаляются. Пошли.

— Наверное, тут у них очень хорошие лекари, — буркнула Пенни, испытывая неловкость. Ей хотелось еще постоять и посмотреть. Некоторые девочки бегали и уклонялись от ледяных струй очень изящно.

— Спросишь об этом Корлис. Давай. Нам и так делают одолжение.

Здешние избы напоминали те, к которым привыкла Пенни, но были добротнее сколочены, выше и просторнее. В последнем она смогла убедиться, когда они тихо вошли следом за Дилис в сени, которые оказались ничуть не меньше, а то и побольше всего их собственного дома. Тут тоже горели два тусклых факела. Откуда-то поддувало. Дилис кивнула им на две короткие скамьи в углу и велела располагаться и ждать.

— Если она уже легла спать, надеюсь, нас не заставят сидеть до утра? — высказала опасение Пенни, приваливаясь спиной к стене и закрывая глаза. Только сейчас она до конца осознала, как устала после стольких волнений и скитаний. — А может, оно и к лучшему — хоть поспим…

— Я вот тебе посплю! — ткнула ее в бок бабушка. — Не раскатывай губу. Будет столько, сколько мне, тогда отоспишься.

Пенни кивнула, но конец фразы слышала уже в полудреме. Ей ничего не успело присниться, потому что бабушка снова подковырнула ее локтем и сказала на ухо:

— Идем. Не забудь: ты молчишь, я говорю…

Дилис стояла в дверях. Из-за ее спины в сени приятными волнами вливалось тепло дома.

— Вам повезло, — сказала она. — Мать еще не легла спать. Заходите.

«Если не легла спать, то почему нас столько продержали в сенях?» — подумала Пенни. Правда, она не знала толком, сколько именно им пришлось ждать, но, судя по тому, что она успела озябнуть, вероятно, довольно долго.

Их встретила огромная зала, потолок и дальние стены которой терялись в тени. Прямо посреди находился открытый очаг с веселым, приветливым огнем, над которым висела искусно сделанная железная вытяжка, позволявшая дыму уходить в витой дымоход. Ничего подобного Пенни прежде не видела и открыла рот, чем вызвала улыбку на смуглом лице женщины, сидевшей сбоку от огня в широком кресле с высокой, нависающей над ее хрупкой фигурой спинкой. Ноги женщины были прикрыты зеленым пледом, а плечи и впалую грудь закрывала простая серая рубаха из льна, какие дома носит большинство вабонок.