Наталья Бульба - И осталась только надежда…

И я никогда еще не испытывал того, что сейчас заставляло меня стискивать зубы, чтобы не завыть от ненависти к самому себе.

Судьба свела меня с той, которая могла стать Единственной, и она же отобрала у меня этот шанс. Мне никогда не увидеть, как в ее глазах вспыхнет радость.

На этой мысли я поставил точку своим страданиям. У меня было чем заняться и без того, чтобы терзать себя. Один вопрос, зачем Яланиру понадобилась юная принцесса, стоил того, чтобы забыть обо всем остальном.

Изначально было понятно, что провести обряд инициации над девочкой не удастся, в этом хрупком теле оказалась заключена суть Равновесия, которая не даст пробудить себя раньше времени. Так что использовать ее в храме практически невозможно, если, конечно, отец не задумал воспользоваться ребенком как способом добраться до ее матери.

Но и это не выглядело разумным. Вошедший в полную силу маг Равновесия, к тому же скрывавший в себе готового в любое мгновение проявиться берсерка, был непредсказуемым противником даже для Сэнши и его команды.

Правда, имелось у меня одно объяснение, в которое было трудно поверить. Вряд ли отец дрался с ялтаром Вилдором за право сильного только ради того, чтобы его позлить. Лера была потенциальной парой для даймона.

Я видел тот бой, я видел, с какой решимостью сжимала рука Яланира меч. И я чувствовал, насколько он жаждал своей победы. Ради нее.

В какой-то мере это было приятно: не я один оказался способен пойти против того, чем жил сотни лет, лишь бы иметь надежду добиться благосклонности человеческой женщины.

Впрочем, из нас двоих я достиг большего. Алинэ стала моей женой. Ритуал проведен до конца, и отменить этот факт уже невозможно.

Почти невозможно.

Вызов коснулся моего сознания, когда я отвлекся от собственных размышлений, отреагировав на тихий стон Алинэ. Ее сон был тревожным. Даже моя магия, возросшая благодаря проявлению берсерка, не сумела подарить ей покой.

«У Сэнши проблемы. Нужна твоя помощь».

«Не может справиться с ребенком?» – мысленно усмехнулся я.

Наша первая встреча с Сэнши закончилась странным выводом, который я сделал. Тогда я понял, как именно относились наши создатели к нам.

«Разберись».

Прежде чем покинуть блок, я еще раз посмотрел на жену. Она казалась такой беззащитной.

Теперь усмешка касалась меня самого. Я не мог позволить, чтобы Алинэ стала моей слабостью. То, что задумал Яланир, было слишком грандиозным, чтобы проснувшаяся во мне жалость погубила замысел.

Воина отца и девочку я нашел в одном из тренировочных залов, на скорую руку переоборудованном в некое подобие оранжереи. Сам Сэнши стоял у внутренней двери тамбура и, как мне показалось, облегченно вздохнул, когда я вошел.

– Ты обещал!

Голубые глаза девочки, соскочившей со стула, на котором она сидела, вспыхнули алым, заставив меня отступить на шаг назад. От неожиданности.

Теперь было понятно, о чем говорил отец. Создания хоть и были сильны физически настолько, что превосходили большинство даймонов, не имели свойств души черного воина. Так что обеспокоенность Сэнши легко объяснялась.

– Обещал, – мгновенно собравшись, спокойно подтвердил я ее обвинение и взглядом дал понять, что ее истерика вызывает у меня отвращение. – Ты желала ей смерти?

Мне трудно судить, на что среагировала принцесса – на мой равнодушный голос или вопрос, – но ее плечи тут же поникли, а во взгляде место ярости заняла такая боль, что я едва не забыл о том, что избавился от жалости.

– Ты все испортил!

Ей было только восемь, но ее глазами на меня смотрела мудрость.

Что ж, я знал, что она права. Но разве это знание что-то значило в то мгновение, когда Хаос обратил на Алинэ своей взор?! Если самого будущего в тот миг не существовало?!

– Ты хочешь увидеть ее? – Я не пытался заслужить ее прощение, она не обвиняла меня. Только теперь девочка осознавала, что мир, в котором она была окружена любовью и заботой близких, в котором не было нужды делить всех на друзей и врагов, перестал существовать. И сейчас не ее разум, а сердце решало, кем для нее стану я.

– Нет.

Ее ответ был твердым. Она определила мое место.

Амалия была совсем ребенком, в чем-то даже избалованным. Но она уже обладала тем, что когда-нибудь сделает из нее правительницу, перед которой будут преклоняться.

Если она доживет до этого дня.

– Ты можешь прийти в любой момент, когда захочешь.

Мой голос продолжал оставаться холодным, я не собирался потакать тому отчаянию, которое начало пробиваться в ней. Если я был прав в своих предположениях насчет отца, то этой девочке еще понадобится стойкость. Но когда заметил, как она вздрогнула, мимолетно взглянув в сторону Сэнши, был вынужден задать себе еще один вопрос.

В том, что воин не мог нарушить приказ Яланира, я был абсолютно уверен. Его преклонение перед отцом было всепоглощающим, и такая мысль казалась просто смешной. Но раз Альена продолжала его бояться, значит, он все-таки это сделал.

Я не раз видел, как обманывались новички, принимая его за добродушного увальня. Когда он хотел, все в нем, от походки до наивного взгляда, убеждало в этом. Даже держа в огромной ладони меч на залитой кровью площадке и среди тел тех, кто уже никогда не сможет встать с ним в пару, он продолжал вводить в заблуждение своей неуклюжестью.

Так что, пожелай он, и эта малышка уже была бы им очарована, но этого не произошло.

– Он тебя обижает?

Свой вопрос я задал не для нее, меня интересовала его реакция.

Нет, я не ждал, что мне немедленно откроются его тайные планы, это существо знало, что такое выдержка, и могло стать примером в этом даже для меня. Но вот вздрогнувших ментальных щитов ему скрыть не удалось, в этом я был сильнее.

– Нет, – тяжело выдавила из себя девочка и вновь посмотрела на Сэнши, продолжавшего стоять изваянием в паре шагов от тамбура. – Но мне с ним страшно.

Ухмыльнуться, пусть и мысленно, я не успел. Накрывшее меня волной ощущение ужаса, донесшееся по той ниточке, которая связывала меня с Алинэ, стало сигналом к тому, чтобы немедленно вернуться в свой блок. Но в памяти между тем я пометку оставил. К созданию стоило приглядеться внимательнее.

Вилдор

– Лера, не молчи!

Вместо ответа женщина, повернувшись от окна, у которого стояла, окинула меня тяжелым взглядом. Неприятно было в этом признаваться, но я почувствовал себя неуютно. С каждым днем она становилась все более похожей на даймонов: необузданная стихия за непроницаемыми для всех щитами. Но если мы долгие дни осваивали искусство уравновешивать собственные чувства, приходя к тому, что внутренний и внешний мир существовали для нас отдельно друг от друга, то для нее, не постигшей подобное, это было слишком опасно.