Галина Романова - Проклятие династии

— Ну наконец-то! — воскликнул Кейтор. — Ты его дотащила! Там что, все-таки была оргия? Знаешь, я за нормальные отношения — сам плетку в руки не возьму и не позволю, чтобы меня обхаживали как норовистого коня. А вы, дядюшка? Как вы докатились до такого?

— Болтун, — с непонятной интонацией произнес Даральд, глядя на принца.

— А где остальные? — Хельга невольно прислушалась. Насколько она могла различить, в замке было довольно тихо. Эхо доносило какие-то отголоски сверху, но они были далеко.

— Нас ловят, — хихикнул Карадор. — Меня — на чердаке!

— А меня — в подвале. — Кейтор ткнул пальцем куда-то вниз.

— А мы тут сидим и спорим, кого поймают первым. На чердаке столько дверей, которые никто не открывал несколько десятилетий!..

— А подвалы по размеру намного больше! И потом, оттуда же можно прокопать подземный ход! И огородами, огородами домой!

— А на что вы спорили? На интерес? — поинтересовался Даральд.

— Хм, скажете тоже, дядюшка! — фыркнул Кейтор. — Это только дети спорят на интерес! Настоящие мужчины всегда делают ставки. Мы спорили на валюту.

— На какую?

— На международную, — чуть ли не хором сказали оба и засмеялись.

— И, по-моему, ты выиграл, Каро, — со вздохом сказал Кейтор, поднимаясь.

— Это почему еще? — ревниво откликнулся тот.

— А потому, что нам пора уезжать, так что я не досмотрю представление до конца. Но ты не переживай! — Принц похлопал наследника по плечу. — Свой выигрыш сможешь забрать в любое время. Просто приезжай во дворец и спроси меня. Ну чего? Пошли? — Он так выразительно поправил пояс с мечом, словно приглашал «выйти поговорить».

— Он что, прямо так пойдет? — хихикнул Карадор. — Знал я, что вы, люди, экстравагантны, но что до такой степени! Или тебе, Дар, у нас так не нравится, что ты готов убежать голым?

Кейтор и Хельга разом покраснели, сообразив, что на спасенном действительно практически ничего не было. Сам Даральд и бровью не повел.

— Сейчас уже темно, — промолвил он. — В Ветхом городе практически никто не живет. Просто одолжите мне свой плащ, чтобы… слуги не увидели лишнего.

Кейтор уже потянул с себя пятнистую хламиду. Судя по тому, что к прежним пятнам добавились новые, самых различных форм и оттенков, принц действительно где-то лазил. Но его остановил Карадор. Еще раз хихикнув, он скоренько куда-то сбегал и вернулся с целым ворохом одежды лиловых и фиолетовых тонов.

— А я все думал, зачем мне шесть пар сапог, если я все равно безвылазно сижу в четырех стенах? — проворчал он, сваливая богатство к ногам Даральда. — Одевайся, да поскорее!

Тот не заставил себя просить дважды и принялся облачаться. К Карадору тем временем подошел Кейтор.

— Ты приезжай как-нибудь в гости, — попросил он. — С тобой весело!

— Лучше ты ко мне, — внес наследник встречное предложение. — Тут так скучно… Будем вместе наших доставать!

— Ага, — кивнул младший принц, — а то всех моих я уже достал.

Оказавшись дома, Хельга мигом забралась в постель и с головой укрылась одеялом, пытаясь отгородиться от внешнего мира. Она ужасно устала, гудели натруженные ноги, плечи и спина. Пылали от стыда уши, а в голове все звучали, перекатываясь и тасуясь на разные лады, слова эльфийки: «У меня есть сын, а тебя он убьет… Он мой, он убьет тебя!.. Не ходи с ним! Он мой!» Из-за этих слов сон никак не шел, да девушка и боялась спать из страха перед кошмарами.

Что-то тихо скрипнуло, потом рядом задвигался кто-то большой.

— Хельга, — послышался знакомый голос. — Ты спишь?

Девушка ничего не ответила — только глубже зарылась носом в подушку.

— Поговори со мной, — попросил Даральд. — Мне так важно услышать твой голос.

— Уйди, — проворчала она, не поднимая головы.

— Что-что?

— Что слышал! — Хельга откинула одеяло, взглянула на него невидящими глазами. — Иди к ней! У нее сын! Она лучше меня!

— Но я ее не люблю. И, правду сказать, никогда особенно не любил. Я ее жалел. Жизнь обошлась с нею очень сурово. Мать Каллирели похитили, когда она была в положении. Девочка появилась на свет в гареме одного вельможи, который купил беременную эльфийкув надежде потом попользоваться редким сокровищем. Он даже позволил ей довольно долго кормить дитя грудью и не разлучил свою наложницу с ребенком. Когда девочке исполнилось четыре года, он взял ее мать… Она не давалась. Тогда мерзавец позвал своих слуг, мужчин, и они пустили ее по кругу. Леди не выдержала и покончила с собой. У нее остался медальон — подарок мужа к свадьбе. Она отдала его дочери… Девочку вельможа оставил себе, решил вырастить послушную наложницу, не такую гордую, как мать, ведь она с младенчества должна была привыкнуть к тому, что она — рабыня и должна ублажать господина. Вельможу казнили до того, как он осуществил свои намерения. Гарем распродали. Каллирель кочевала от одного торговца к другому, ее перепродавали и обменивали несчетное количество раз, пока девочка не попала к моей матери в бордель. Мне тогда было четырнадцать лет, я уже учился магии и целительству, дома бывал редко. Но ее я запомнил — она была такая… жалкая, забитая, запуганная…

Но, когда в борделе вспыхнула эпидемия, она дольше всех сопротивлялась заразе и помогала мне выхаживать остальных. Свалилась под конец, когда я уже мог свободно выходить из дома. Да и соседи перестали кричать под окнами и грозить нас сжечь… Девушка была в беспамятстве, когда я снял с ее шеи медальон и отнес его в эльфийское посольство. Я же не знал, к чему это приведет! В общем, к тому времени, когда она поправилась окончательно, пришел ответ, что девушку ждут на Аметистовом Острове, что там отыскался ее отец. Она сама попросила сопровождать ее, ей было страшно. Я поехал. Каллирель так напугалась роскоши, богатства и почета, которые на нее свалились, что впала в депрессию!

Вчерашняя проститутка оказалась единственной дочерью Наместника Аметистового! У эльфов подобные депрессии называются болезнь, от этого нет лекарства. Я не знал, как спасти девочку, которая столько пережила и начала умирать как раз тогда, когда все ее горести остались позади. Я предложил ей себя, утешил как мог… Благодаря моей… мм… терапии она в самом деле стала живее. Беременность преобразила ее окончательно. Каллирель обрела смысл жизни. А я просто не мог ее оставить в этот момент. Только после родов понял, что все зашло слишком далеко. Тогда я струсил. А может быть, просто не был готов принять на себя ответственность. Или вспомнил слова ясновидящей Ясин. Помнишь ее? Ту циркачку? Я встретил ее за несколько лет до того, и она предсказала мне, что моя младшая дочь станет королевой. А матерью ее будет та девушка, которая дважды спасет мне жизнь и выйдет за меня замуж. Каллирель никоим образом не подходила на роль спасительницы. Зато прекрасно подходишь ты. Сначала ты спасла меня от костра, а потом от беспамятства, когда вывела из замка эльфов. В первый раз — ты спасла мое тело, во второй раз — душу. Спасибо тебе, принцесса!