Галина Романова - Проклятие династии

Из-под двери пробивалась слабая полоска света, слышались голоса. Девушка невольно задержала дыхание…

— Нет!

— Это твое окончательное решение?

— Ты сама не понимаешь, чего просишь. Тяжелый вздох, шорох ткани.

— Что ж, — вкрадчивый женский голос, — тогда посмотри сюда!

— Что это?

В этот миг Хельга ударом ноги распахнула дверь.

Даральд вскинул глаза — и непрочные чары лопнули, отозвавшись где-то в черепе тонким хрустальным звоном. Гвельдис оглянулась на застывшую в дверях девушку. В глазах блеснул огонь.

— Что здесь происходит? — не слыша своего голоса, произнесла Хельга. — Дар, что это?

— Герцогиня приходила, чтобы принести извинения от имени их величеств, — ровным голосом ответил Даральд. — Она уже уходит.

— Я тебе не верю, — прошептала девушка.

— Придется поверить. — Он пожал плечами. — Тем более, что я не намерен перед тобой оправдываться.

— Понятно, — упавшим голосом произнесла Хельга, медленно поворачиваясь, чтобы уйти. Ставшая ватной ладонь разжалась, и серебряные «подковки» покатились по полу. Хельга даже не заметила этого: когда она сделала шаг, темньй провал крутой лестницы качнулся у нее перед глазами, и она со всего размаха приложилась боком о косяк.

— Госпожа, — Даральд встал со стола, на краю которого дел, и прошел мимо Гвельдис, все еще сжимавшей в руках кристалл, — надеюсь, вы извините меня, что я вас не провожаю? Мне нужно заняться своей женой.

Он обнял Хельгу за плечи. Девушка и не думала терять сознание. Она глухо вскрикнула, оттолкнула его руки, и бегом бросилась вниз.

Если герцогиня после этого надеялась, что Даральд останется, она просчиталась. Выругавшись на незнакомом языке он направился следом за беглянкой, и Гвельдис ничего не осталось, как покинуть негостеприимную башню.

Карета тряслась по темным улицам, на душе у Гвельдис было также темно и мрачно. Забившись в глубину кареты, она скрипела зубами и злилась на весь мир. Какая же она была дура! Как можно было так проиграть? Этот тип был почти у нее в руках. Если не ее женские чары, то кристалл должен был сделать свое дело! И что за духи принесли эту девчонку так не вовремя! Еще бы несколько секунд и…

Что же делать? Нет, этот проклятый некромант должен умереть. Он умрет вместе с остальными, он обречен, как король, как оба принца. Трудно себе представить, как она в одиночку справится с четырьмя мужчинами, если даже одолеть одного-единственного, принца Кейтора, не удалось?

Третий день нет вестей от брата. Жив ли Гайрен? Почему не пытается связаться с нею? Ах да! Она сама сказала, чтобы ждал от нее вестей!

Карета сделала поворот. Уже прозвучал сигнал к тушению огней, и ворота, отделявшие Старый город от Нового, были закрыты. Хорошо еще, что вдовствующая принцесса делла Дисана жила в нужной части города, иначе герцогиню давно остановили бы стражники.

Гвельдис выглянула из окошка. На улицах было уже совсем темно, но некоторые окна еще светились. Ей показалось или в конце улицы мелькнули огни отеля?

— Стойте! Остановите карету! — Она вскочила и несколько раз дернула за шнурок.

Кучер послушался хозяйку, и Гвельдис выпрыгнула из кареты с живостью девчонки, спешащей на первое в жизни свидание.

— Не провожайте меня! — крикнула она двум слугам на запятках. — Я сама!

Задыхаясь от волнения и быстрого бега, подлетела к отелю. Так и есть! Горели не только огни некоторых полуночников-постояльцев, но и смутно светились окна трактира внизу. Мысленно вознеся молитву всем пяти богам — Созидателю, Деве Усмирительнице, Разрушителю, Белому Быку и Белому Коню, — герцогиня толкнула дверь и переступила порог.

…Полчаса спустя она, все еще задыхаясь, но уже от радости, медленно вышла из трактира, остановилась, прислонилась к двери и вдохнула свежий ночной воздух. Гайрен был жив! Правда, погиб ее охранник, но это такая мелочь! Она же сказала дознавателю, что отправила его в провинцию с поручением. Если он не приехал, значит, с ним в дороге случилось несчастье. Только и всего!

— Притомилась, пташка?

Гвельдис вздрогнула, пробуждаясь от дум. Из темноты к ней с трех сторон подходили какие-то люди. Мужчины. Падавший из окон трактира свет позволял рассмотреть мрачные физиономии, глаза, горевшие похотливым огнем.

— Устала? — поинтересовался тот, который шел чуть впереди. — Так пошли с нами, мы знаем чудное местечко, где можно отдохнуть! Давай-ка свой кошель. Такой красавице не пристало носить на себе лишнюю тяжесть!

— И лишнюю одежду тоже, — хохотнул его напарник.

Гвельдис напряглась. Сердце глухо застучало где-то в горле, ноги стали ватными, она сжала кулаки, до боли впилась ногтями в ладони, чтобы хоть чуть-чуть прийти в себя. Бояться нельзя. Страх парализует. Кричать бесполезно — ее крики вряд ли услышат в трактире, а если и услышат, никто не подумает прийти на помощь. Женщина прибыла сюда одна, одна ушла. Возможно, кое-кто из завсегдатаев и выйдет — но лишь для того, чтобы присоединиться к грабителям.

— И не вздумай орать! — Первый разбойник угадал ее намерения и вытащил нож. — А не то живо язычок отрежем!

— Но прежде ты им поработаешь, красавица, — добавил третий, откровенно раздевая ее глазами.

— А ну-ка…

— Но не здесь же!

Грабители до того удивились, что жертва заговорила спокойным твердым голосом, что слегка ослабили бдительность.

— А где? — машинально переспросил первый.

— Вон там!

Все трое послушно повернули головы, проследив, куда указывала женщина. Этого мига было достаточно, чтобы Гвельдис сорвалась с места и бросилась бежать.

Но удача отвернулась от нее. В длинном платье не больно-то побегаешь. Почувствовав, как сзади ее схватили чужие руки, женщина закричала, зовя на помощь.

— Цыц, ты! — ее несильно, но больно ударили по лицу. Боль отрезвила Гвельдис, вернула ей способность действовать.

Герцог делль Ирни никогда не отпустил бы жену в столицу, если бы не был уверен в том, что она сможет за себя постоять. Он подарил ей стилет и научил им пользоваться. Гвельдис тренировалась с ним, со своим братом и начальником охраны. Она провела столько учебных боев, нанесла столько ударов по манекенам, свиным и телячьим тушам, настоящим телятам и собакам, а также по приговоренным к смерти преступникам из местной тюрьмы, что сейчас действовала, не задумываясь.

…Правая рука скользит вниз, в складки платья, в то время как левая наносит растопыренными пальцами «тычок» в лицо. Насильник отшатывается, дает простор для маневра. Удар в живот, снизу вверх и чуть-чуть в сторону, чтобы увеличить разрез. Стилет всажен по самую рукоять так, что пальцы ощущают плоть. Что-то горячее течет по руке, но думать некогда. Отпихнуть начавшую заваливаться тушу, развернуться ко второму, который уже настроился задрать ей подол, и резануть с разворота, по рукам, по груди, вывернуть кисть и довершить дело ударом в лицо. Самой метнуться навстречу третьему. Пусть у него нож. Одним движением уйти с линий атаки, своим стилетом сбить его короткий широкий клинок и поскорее ткнуть в лицо, в глаза.