Галина Романова - Проклятие династии

Нет, лучше не думать об этом «тогда»! Гвельдис осадила коня перед мрачными воротами в глухой стене. Ворота не охранялись, они были немного приоткрыты, что позволяло увидеть такие же мрачные стены, образующие темный коридор, ведущий в черноту.

Пажи испуганно переглянулись, спешиваясь вслед за дамой, Гвельдис угадала их чувства и кивнула головой:

— Посторожите лошадей и не вздумайте никуда отлучаться.

После этого герцогиня гордо подняла голову и направилась в темноту.

Проход длиной был не меньше двухсот шагов, и пока женщина шла к внутренним воротам, она успела испугаться, запаниковать, успокоиться и вновь исполниться решимости. В конце концов, чего ей бояться? Над головой вечернее небо, ворота сзади распахнуты настежь, в кошеле на боку лежит очень ценная вещь. Наверняка адепты Разрушителя заинтересуются ею. В конце концов, если стоимости камня окажется недостаточно, она готова рассмотреть и другие предложения.

Ее заметили и ждали — когда Гвельдис подошла к черным ступеням, ведущим к внутренним воротам, там уже стоял один из «ящеров». Бритоголовый, с большими глазами на ледном лице, он смотрел на нее не мигая, и под этим холодным оценивающим взглядом женщине стало жутко.

— Я пришла по делу, — сказала она.

— Сюда никто не приходит из праздного любопытства, — прозвучал бесстрастный голос. Герцогиня могла бы поклясться, что губы «ящера» не двигаются. — Тебя привело отчаяние?

— Отчаяние и месть! Должна пролиться кровь!

— Отнимать жизнь — работа для наемных убийц, — возразил «ящер».

— Это маг! Некромант!

— Среди нас много тех, кто умеет заглядывать за Черту и договариваться с ее Стражами.

Они что, собираются разговаривать с нею на пороге? Ей не позволят даже подняться по ступеням?

— Я заплачу, — сказала герцогиня и полезла в кошель на поясе.

— Оставь это.

— Вам не нужно? — Гвельдис застыла. — Но его ценность…

— Не имеет никакой цены для тех, кто ценит истинное могущество, — упали в пространство страшные слова.

— Я могу заплатить! — воскликнула она. — Назовите свою цену! Я готова на все! За то, чтобы увидеть мертвым своего врага, я готова отдать все, что имею!

— Отдашь то, чего у тебя нет!

— Согласна!

— Своего сына!

— Да! — закричала Гвельдис, сжимая кулаки. Ее переполняла дикая мстительная радость. Обещать «ящерам» ребенка, который еще не родился и неизвестно, родится ли когда-либо, — что может быть проще! Насколько она могла знать, среди адептов Разрушителя не было сильных провидцев — наличие пророческого дара предполагает веру в то, что предсказанное сбудется, то есть что будущее рано или поздно настанет. А «ящеры» проповедовали конечность мира и жизни. «Будущего нет, как нет и прошлого, — говорили они. — А как можно видеть то, чего не существует?»

— Поднимись.

Ну наконец-то! Женщина подхватила подол платья и легко взбежала по ступенькам. «Ящер» чуть посторонился, пропуская ее к высоким черным дверям, которые легко отворились при ее приближении.

Храм Разрушителя был закрыт для посетителей большую часть времени. Все, кто почитал этого бога, могли приходить к статуе Ящера, стоящей на площади. Только немногие переступали этот порог, и чаще всего для того, чтобы посвятить себя служению этому богу.

Если Гвельдис думала, что сейчас ее подведут к алтарю и заставят дать клятву, она ошибалась. «Ящер» бесцеремонно взял ее за локоть и проводил в маленькую, скромно обставнную комнатку, в которой не было ничего, кроме лавки и высокого подсвечника. Окошки отсутствовали, и если бы не и вспыхнувшие при ее появлении свечи, женщина оказалась бы в полной темноте.

Ждать пришлось недолго. Она не успела сосчитать до ста, как открылась маленькая дверка в противоположной стене, и в нее, согнувшись, вошли еще три «ящера». Все были одинаково молоды, похожи, как близнецы, и Гвельдис невольно содрогнулась, взглянув в их глаза.

Некоторое время они просто стояли и смотрели друг на друга.

— Тебе нужно убить мага, — нарушил молчание один из них. — Мы готовы следовать за тобой.

Гвельдис была так поражена простотой происходящего, что не почувствовала ничего подозрительного. Вместо этого подобрала подол платья и направилась прочь.

Вообще-то подозрительное было — когда она вышла на площадь, уже стемнело, перепуганные пажи куда-то делись — видимо, удрали домой. Но устремившаяся к своей цели Гвельдис не замечала ничего.

Пятьдесят золотых «подков», вырученных за перстень принцессы, закончились быстро. Потом подошел черед тонкого серебряного колечка, усыпанного по ободку алмазами. Два других перстня Даральд не хотел трогать не только из благодарности — вставленные в них камни были… как бы это сказать… не совсем обычными. Один — довольно редкий морион, крупный, с кроваво-красными бликами. Его можно ыло использовать в некоторых обрядах. А второй — овальный янтарь, пропитанный охранной магией. Магия была пассивной, но если бы удалось перевести ее в активную форму, то у него оказался бы неплохой оберег. Даральд несколько дней потратил на то, чтобы активировать защиту, используя все знания и силы, и кажется, добился результата. Оставалась самая малость — проверить, так ли это. Увы, для того чтобы сия проверка состоялась, ему надо было подвергнуться реальной опасности.

Маг сидел в своей комнате и листал пожелтевшие, обтрепанные страницы книги, которую случайно заметил в лавке торговца краденым, куда забрел несколько дней назад. Сильный ливень застал его в городе, и он спрятался от дождя в первой попавшейся лавчонке, где среди ворохов рухляди, гор посуды и мебели обнаружил сей раритет.

Книга была очень старой, чтобы не сказать — ветхой. По словам торговца, предыдущий покупатель не смог собрать нужную сумму, чтобы выкупить всю библиотеку, и был вынужден оставить несколько томов, которые посчитал наименее ценными и наименее сохранившимися. Ценность этого фолианта была велика, хотя сохранность сводила ее наполовину.

Стукнула входная дверь, Даральд поднял голову. И забыл про книгу.

На пороге стояла Хельга. Уже несколько дней они не разговаривали, ограничиваясь короткими приветствиями и прощаниями в трапезном зале. Жена часто задерживалась на службе, причем утром она так торопилась туда, словно боялась, что ее казнят за трехсекундное опоздание, а вечером приходила такая усталая и разбитая, что после ужина сразу отправлялась к себе. То, что сегодня она дома, не спит и стоит в трех шагах от него, удивило Дара.

— Хельга?

— Там, — она мотнула головой за дверь, к которой прижималась спиной и всем телом, — к вам пришли, мой лорд.

— Кто?

Она покачала головой, то ли не желая отвечать, то ли не понимая, о чем он спрашивает.