Анфиса Кохинор - Дурацкие игры магов. Книга первая.

- Вот теперь веселье пойдёт, как надо! - уверено заявил временной маг и, размахивая пустым бокалом, бросился к землянину. - Наливай, Валя!

Бездействие.

В мире господствовала предрассветная тревожная тишина. Замерла листва, умолкли цикады и ночные птицы, и даже говорливые ручьи и речушки, казалось, присмирели, приглушив своё вечное бормотание. Но вот робкие, красноватые всполохи лизнули тёмное небо, заставив звёзды угаснуть, а деревья и травы заплакать росой. И, словно разом выпущенные из ночного плена, сотни звуков взорвали и заполонили мир, вознося хвалу и здравицу оранжевому солнцу, что величественно и важно поднималось из-за горизонта. Бархатные лучи обласкали широкие улицы Керона, затейливые фонтанчики и цветущие кусты волшебного парка, добрались до белоснежной глыбы дворца и юркнули в распахнутые настежь окна, с твёрдым намерением разогнать людские сны и вдохнуть тепло в холодные каменные стены.

Особо смелый и проворный луч проник в спальню годарского наместника, скользнул по широкой кровати, пробежался по ещё сонному лицу мага и быстренько скрылся за плотными шторами, точно испугавшись его гнева. Недовольно скривившись, Дмитрий взмахом руки задёрнул шторы, пресекая наглые попытки апельсиновых лучей пробраться внутрь, и достал из воздуха дымящуюся сигарету. День обещал быть ясным и тёплым, а ему хотелось сумрака и дождя. Конечно, можно было устроить в Кероне ливень, а то и бурю, но это ничего не изменило бы, и маг не двинулся с места. Он лежал в постели и курил, выпуская изо рта серебристые струйки дыма. Рука подрагивала от напряжения, губы плотно сжимались, едва он отводил от них сигарету. "Нужно просто переждать. Я справлюсь. Я найду выход", - повторял и повторял Дима и не верил собственным словам…

Часы на стене пробили полдень, и маг заставил себя посмотреть в Литту. В то же мгновение, словно в лирийской столице только и ждали невидимого гостя, трубы возвестили о начале свадебной церемонии. В небо взметнулись яркие красочные стяги, сотни белых птиц закружились над центральной площадью, и на открытый балкон выступил император Фёдор. За ним, рука об руку, шли Стася и Ричард. Дима взглянул на счастливое лицо сестры и скрипнул зубами: он знал, что смотреть на церемонию будет тошно, но не ожидал, что настолько.

- Не могу…

Дмитрий вскочил с кровати и бросился к друзьям. Валечка, Артём и Вереника сидели на усыпанной цветами лужайке. Временной маг что-то терпеливо объяснял девочке, а Солнечный Друг с благодушной улыбкой взирал на них и потягивал вино.

- Чем занимаетесь? - как можно беззаботнее спросил Дима и уселся на траву.

- Воздушные шары делаем, - ответил Артём, подмигнув насупившейся Веренике.

- Не расстраивайся, Ника. Я тоже не умею делать шары. Давай учиться вместе!

Маг вскинул руки, и в воздух взмыли десятки разноцветных шариков. Сбились в весёлую стайку, закружились над лужайкой, и, радостно взвизгнув, юная королева Годара захлопала в ладоши.

- Вот он - твой истинный талант! - хлопнув друга по плечу, торжественно заявил Артём.

Дмитрий машинально кивнул и вновь поднял руки. Воздух над поляной замерцал, сгустился мохнатым разноцветным облаком, и на траву пролился пёстрый конфетный дождь.

- Вот это да!

Вереника запрыгала от восторга, а Валентин и Артём встревожено переглянулись.

- Что с тобой, Дима? - рискнул спросить Солнечный Друг, но его вопрос остался без ответа.

Облако превратилось в огромную белую птицу. На длинной, изогнутой шее сидел смешной человечек и звонко трубил в золотой рожок. Громко хлопнув крыльями, птица описала круг над поляной и подлетела к хохочущей Веренике. Человечек опустил рожок, сорвал с головы шляпу и, отсалютовав девочке, исчез вместе со своим крылатым конём.

- Ещё! Ещё! - заверещала Ника, с восхищением взирая на мужа.

Временной маг шикнул на подружку, положил ладонь на Димино плечо и с нажимом произнёс:

- Уймись.

- Отстань!

Маг дёрнул плечом, сбросив руку друга, и продолжил колдовать. В полуденном небе замерцали красно-чёрные звёзды, и Ника поморщилась: колдовство мужа словно заляпало высокое лазоревое небо. Но тут звёзды взорвались жидким золотом, и небо полыхнуло оранжево-алыми языками пламени, точно сгорая в неистовом гигантском костре.

Прижав руки к груди и затаив дыхание, Вереника смотрела фантастическое представление и была его единственным зрителем: Солнечный Друг угрюмо изучал вино в бокале, а временной маг с сосредоточенным видом обрывал цветочные головки.

- Церемония закончилась, - внезапно произнёс Артём и поднял глаза.

Дмитрий вздрогнул, обернулся и, наткнувшись на сочувственный шоколадный взгляд, потрясённо замер - друг всем сердцем желал взять его боль себе. Маг отрицательно покачал головой и бесцветным голосом сказал:

- Учитесь без меня.

- Что это с ним? - спросила Вереника, растерянно глядя на примятую траву, где только что сидел муж.

- Ничего, совсем ничего. - Артём растянул губы в широкую улыбку и протянул девочке красный воздушный шарик. - У короля дела, милая, а мы, его верные подданные, будем выполнять приказ - учиться, учиться и учиться! - Временной маг легко поднялся, вскинул руки и объявил: - Для начала затушим небесный пожар!..

Свадебный пир был в разгаре, когда император объявил, что молодым пора "лучше узнать друг друга". И под пьяный рёв придворных, в котором слились пожелания счастья и щедрые советы, как обустроить семейную жизнь, Ричарда и Станиславу вывели из трапезного зала. В окружении шумной толпы новобрачные дошли до своих покоев. Перед дверями, увитыми живыми цветами, особо рьяные лирийцы разбили несколько десятков глиняных горшков. Взглянув на черепки, инмарец скептически хмыкнул: примета обещала скорое и обильное пополнение в императорском семействе, а у него был свой взгляд на дальнейшие отношения с супругой. Стасе же смысл битья керамической посуды объяснить никто не додумался, и она, хоть и сообразила, что это какая-то примета, тоже недовольно скривила губы - грязи на полу, пусть и ритуальной, женщина не терпела.

Новоявленные супруги вошли в покои, и Станислава тотчас упорхнула в ванную комнату, а Ричард налил себе вина, сел в кресло, закинув ногу на ногу, и стал мысленно проговаривать заранее приготовленную речь. Инмарец надеялся, что, прояснив свои отношения с Хранительницей, заглушит гнетущую вину перед побратимом, но тут дверь ванной приоткрылась, и в спальню вплыла новобрачная. Рыжие волосы каскадом струились по хрупким плечам, зелёные глаза горели желанием, чувственные губы призывно блестели. Взгляд Ричарда упёрся в пышную грудь, едва прикрытую невесомым кружевным пеньюаром, и умная, тщательнейшим образом обдуманная речь вылетела из головы.